Правосудие во имя любви - Мэри Бакстер

— Суд готов заслушать свидетелей.

— Защита готова, ваша честь, — сказал Лофтин.

— Обвинение готово к началу слушания? — Кейт повернулась к Фрэнку Парнеллу.

— Обвинение готово.

— Попрошу всех свидетелей, кроме первого, встать для принесения присяги, — сказала Кейт. — Всех свидетелей, которые могут дать показания по настоящему делу, прошу встать и поднять правую руку.

Когда свидетели принесли присягу, Кейт продолжила:

— Прошу свидетелей временно перейти в зал ожидания. Вас пригласят для дачи показаний. Свидетелям запрещается обсуждать свои показания между собой.

Встал адвокат Вейна Гордона:

— Ваша честь, этот юноша в черном, Вейн Гордон-младший, может выступить в качестве свидетеля, однако нет уверенности, что он понимает сущность предъявленного обвинения. Он не встал и не принес присягу.

Кейт отыскала глазами десятилетнего мальчика:

— Тебя могут вызвать в качестве свидетеля. Встань и принеси присягу.

— Не хочу, — отозвался Вейн-младший.

— Хочешь ты этого или нет, но ты находишься в зале суда. Подними правую руку. Клянешься ли ты, давая показания по данному делу, говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды? Да поможет тебе Бог.

— Нет, я не…

— Мальчик мой, суд не желает тебе зла, — перебила его Кейт. — Я уверена, что ты поступишь так, как будет лучше для твоей сестры. А теперь попробуем снова: клянешься ли ты, давая показания по данному делу, говорить правду, всю правду и ничего, кроме правды? Да поможет тебе Бог. Ты клянешься?

— Не знаю я ничего, — буркнул мальчишка.

— Возможно. Там будет видно. Но ты обязан помочь правосудию. — Кейт говорила мягко и сочувственно, чтобы развеять его страхи и добиться доверия.

— Ну, ладно, — неохотно согласился Вейн-младший.

В зале заседаний наступила тишина. Упрямца привели к присяге и препроводили в зал ожидания.

— Стороны готовы? — спросила Кейт и, получив утвердительные ответы, объявила: — Начинаем заслушивать свидетельские показания.

Поднялся заместитель окружного прокурора:

— Прошу Элси Гордон занять место для дачи свидетельских показаний.

Кейт слушала, как Парнелл задавал дочери Гордона вопросы о ее имени, месте рождения и прочем, что предусмотрено процедурой.

Какая славная девчушка, подумала Кейт, вглядываясь в подвижное лицо Элси. Но когда Парнелл спросил, указывая на ответчика, знает ли она этого человека, девочку словно подменили. По ее лицу пробежала судорога, глаза наполнились слезами.

— Это мой папа, — произнесла она сдавленным голосом.

— Проживал ли Вейн Гордон в одном доме с тобой и твоей матерью? — спрашивал Парнелл.

— Да, сэр.

— В течение какого времени он проживал с тобой и твоей матерью?

— Всегда.

— А теперь ответь: Вейн Гордон дотрагивался до твоего тела или делал с тобой что-нибудь, по твоему мнению, нехорошее?

— Да, сэр.

— Когда это произошло?

— Два раза: сперва в прошлом году, а потом два месяца назад.

— Почему ты так уверена, что в последний раз это случилось два месяца назад?

— Потому что это был мой день рождения. Мне исполнилось тринадцать лет.

— Ты была дома одна?

— Кажется, одна, сэр. Но возможно, мой брат тоже был дома.

— Назови его имя.

— Вейн-младший.

— Элси, ты можешь рассказать суду, что именно произошло в тот день?

— Ну… я… как бы это… сидела на кровати у себя в комнате и разглядывала альбом с фотографиями, а он пришел… и тоже сел на кровать.

— Сколько было времени, Элси?

Она пожала плечами:

— Часов десять вечера.

— А как папа был одет?

— Он был в трусах.

— В трусах? Иначе говоря, в нижнем белье?

Элси кивнула.

— А ты в чем была?

— В ночной рубашке.

— Продолжай.

— Он… со мной не разговаривал… только велел снять рубашку и лечь на спину.

— А ты?

— Я так и сделала.

— А почему?

— Он бы меня избил, если бы я не послушалась.

— Что было дальше?

— Он… — Элси собралась с духом, — он стал меня везде трогать, а потом… он… лег на меня сверху.

— И что сделал?

— Вставил мне эту свою штуку.

— Ты имеешь в виду мужской половой орган?

— Да, сэр.

— Продолжай.

— И начал делать это самое.

Элси расплакалась в голос. Фрэнк Парнелл протянул ей несколько бумажных платков. Когда она немного успокоилась, он негромко спросил:

— Что было после этого?

— Он меня… стал прижигать сигаретой.

Вейн Гордон вскочил с места:

— Вранье! Она сама себя прижгла!

Кейт подняла судейский молоток и несколько раз ударила в гонг.

— Сядьте, мистер Гордон. Если вы еще раз позволите себе подобный выпад, это будет расценено как неуважение к суду. Вам ясно?

— Да, мэм, — мрачно ответил Гордон, испепеляя взглядом дочь.

— Слушание продолжается.

Парнелл протянул Кейт стопку фотографий.

— Прошу приобщить эти снимки к материалам дела, ваша честь.

— Принимается.

В течение следующих трех часов свидетели без каких бы то ни было эксцессов давали показания и в пользу, и против Вейна Гордона. Свидетельские показания были подытожены прокурором и адвокатом. Кейт — вся внимание — не пропустила ни слова.

Наконец настало время выносить решение.

— В результате слушаний по делу номер 14432 суд признал выдвинутые обвинения обоснованными и постановил: отменить ответчику условную меру наказания и приговорить его к десяти годам тюремного заключения и денежному штрафу в размере десяти тысяч долларов.

По залу суда пронесся приглушенный шум голосов. Вейн Гордон свесил голову на грудь. Кейт на мгновение задержала на нем взгляд и встала. Судебный пристав объявил:

— Заседание окончено. Прошу всех встать!

XV

Кейт не могла отделаться от мыслей о последнем разбирательстве. Этот мерзавец заслуживает пожизненного заключения без права на помилование, гневно думала она, глядя на копии фотографий, представленных в качестве улик. Они так и остались лежать в гостиной — у Кейт не поднималась рука убрать их с глаз долой.

Покинув здание суда, она сразу отправилась к себе. Дом, где она жила, был построен полвека назад, но совсем недавно отделан заново. Деревянные полы и незашитые балки придавали ему особый уют. В свое время она отыскала этот дом к юго-западу от центра, в районе под названием Терри-таун, где строения в большинстве своем были такими же: не новыми, но тщательно отремонтированными. Кейт выбрала самую зеленую и тихую улочку.

Только здесь она могла побыть самой собой, сбросив судейскую строгость. Она с радостью копалась в земле, ухаживая за цветами, и пекла свое любимое печенье. Кейт считала кухню сердцем всего дома. Но в гостиной она тоже отдыхала душой. Ей нравились большие окна верхнего света и широкий камин; любовно собранная коллекция старинного фарфора радовала глаз.