Солнце ближе - Елена Лагутина

— А зачем? — Кирилл продолжал оставаться серьезным, по крайней мере внешне, и это ее немного покоробило.

— Знаешь, мне кажется, что мы с тобой настроены на разную эмоциональную волну, — ответила она, не глядя.

— А меня неотступно преследует другое ощущение.

— Какое? — Она наконец подняла глаза, потому что его молчание уже начинало давить.

— Как будто я знаю тебя уже давно. Как будто я познакомился с тобой еще раньше, чем с Лерой.

В оконное стекло шумно ударилась и отлетела какая-то серая птица. Вика оглянулась, но не успела понять, что это было.

— Но ведь мы на… — Вика вспомнила смешной эпизод их первой встречи, но он перебил ее:

— Нет, я не об этом. Еще раньше.

— Еще раньше?

Что-то всколыхнулось в душе — что-то такое, что лучше было не трогать. И Вика отмахнулась, решив свести все к шутке:

— Наверное, в прошлой жизни. Я была кипарисом…

Шутка удалась и исполнила свое предназначение. Больше к этому разговору не возвращались. Выкурив одну на двоих сигарету, они решили разбудить Леру, чтобы поехать на дачу пораньше. Нужно было успеть купить мясо на шашлык, прогреть помещение, натопить баню. При этом Кирилл планировал к семи часам уже вернуться в город, потому что у него были запланированы какие-то дела.

Дача у Кирилла — вернее, у его родителей — оказалась просто потрясающей. Это не был загородный шикарный коттедж с евроремонтом, и все же здесь было то, что по крупицам, заботливо собранное умелой рукой, создает ни с чем не сравнимое чувство защищенности и уюта. Чувство дома — Вика сразу, едва переступив порог, именно так охарактеризовала свои ощущения. И еще было чувство праздника, чувство воскресенья… В воздухе по-весеннему пахло дегтем — если бы не желтые и багряные листья на деревьях, и впрямь можно было бы подумать, что на улице весна. Вика закрывала глаза, вдыхала смоляной воздух и представляла себе набухшие на деревьях почки и серые проталины на дорогах.

Перед ними было огромное помещение, которое Кирилл скромно назвал кухней. Деревянная, ручной работы мебель — большой круглый стол посередине, стулья с замысловатой резьбой, такие же резные шкафчики с бесчисленным количеством маленьких и больших выдвижных ящиков, дверок и полочек. Большая кадка с огромным лимонным кустом, пестрый выцветший коврик — приглядевшись, Вика поняла, что он сделан из лоскутов разноцветного искусственного меха. Не придумав ничего более оригинального, она тихо прошептала:

— Замечательно! Просто замечательно…

Кирилл улыбнулся — как показалось Вике, немного снисходительно — и слегка подтолкнул их:

— Ну что вы застыли, как две каменные статуи! Проходите.

Лера засмеялась. Она вообще в тот день много смеялась. Вика вспомнила, как Лера хохотала по дороге и, открыв окно, высунула наружу свои длинные ноги, обтянутые темно-коричневыми колготками и обутые в массивные кроссовки «Рибок», шокируя проезжающих мимо водителей. Потом она нашла себе новую забаву — сидя на переднем сиденье рядом с Кириллом, мешала ему вести машину, кидалась ему на колени, кусала запястье, тихонько рычала и скулила, подражая маленькому щенку… Вика несколько раз безуспешно пыталась ее утихомирить, а потом, плюнув, стала смеяться вместе с ней.

— Моем руки. Топим печь. Замачиваем мясо… — Разогнавшись, Кирилл никак не мог придумать окончание своему речитативу.

— Включаем музыку… — Лера нагнулась и нажала на кнопку стоящего на полу магнитофона. Музыка заиграла, а Лера восхищенно ударила в ладоши — как будто бы она сотворила настоящее чудо, и закончила фразу: —…танцуем!

Они с Викой дружно завизжали и принялись отплясывать под какой-то заводной попсовый мотивчик, при этом подпевая исполнителю в два голоса. Вика удивилась, как ладно у нее получается, — она ведь совсем не знала слов.

Уже намного позже — после того как все приготовления к пикнику были закончены, после того как сам пикник уже почти подошел к концу — Вика пожалела, что поехала на эту дачу. Все было замечательно, они трое в тот день были как будто бы одним целым, понимали друг друга с первого слова, с одного взгляда, смеялись — без конца, над любым пустяком, как могут смеяться только очень молодые люди. Народная мудрость, гласящая, что смех без причины — признак не слишком большого ума, наверное, все же ошибочна. Все-таки смех без причины, или почти без причины, — это признак молодости и беззаботности. Они смеялись друг над другом и сами над собой, Лера и Вика мазали друг друга кетчупом, потом Лера придумала, что это кровь, и повалилась на пол, изображая предсмертную агонию.

— Не умирай, любимая! — Вика кинулась к ней, скорчила скорбную и взволнованную физиономию и принялась изо всех сил трясти: — Не умирай!

Лера закатывала глаза, дергалась и извивалась как змея. Кирилл сидел за столом и давился от смеха.

— Я спасу тебя, — он внезапно вскочил со своего места и опустился перед ней на колени, — я спасу тебя, любимая!

Он наклонился над Лерой — совсем близко, Вика почувствовала его дыхание, легкий запах свежевыпитого спиртного и табака, увидела близко от себя его прямые короткие и черные ресницы. Он опять ей не понравился, и она, снова войдя в роль, попыталась его оттолкнуть:

— Уйди! Это ты ее убил, я знаю, знаю! Девочка моя…

Но он уже поднял Леру на руки — легкую, невесомую. Она сразу же перестала дергаться. Вика сидела внизу, на полу, но ей показалось, что она отчетливо разглядела, как дрогнули ее ресницы. Вика хотела что-то сказать, но в тот же момент почувствовала, что игра окончена.

Через минуту Кирилл с Лерой на руках скрылся в дверном проеме, а еще через несколько минут Вика, сидя во дворе, на ветру, пыталась в четвертый раз прикурить сигарету и жалела о том, что поехала на эту дачу. Ветер без конца тушил маленькое пламя спички. Выругавшись, Вика отшвырнула коробок и, порывшись в кармане спортивной куртки, извлекла оттуда зажигалку.

Курить на ветру было не очень-то приятно. Вика выбросила сигарету и принялась от нечего делать разглядывать соседние домики. Было такое чувство, как будто у нее что-то отняли, что-то важное и необходимое, без чего она своей жизни просто не представляла. Хотелось домой — настолько, что Вика уже начала всерьез поглядывать на затихшую в дальнем конце участка под небольшим навесом машину.

Прав у нее не было, но водить машину Вика умела. Нельзя было сказать, чтобы она была в этом деле профессионалом. Лет в четырнадцать она постигала автомобильные премудрости вместе с двоюродным братом, которому родители в честь совершеннолетия купили подержанную «восьмерку». В течение двух недель Вика почти ежедневно сидела на коленях у Артема и выписывала круги во дворе старой пятиэтажки, в которой жил двоюродный брат. Потом настал торжественный момент, когда Вика слезла с коленей, включила зажигание и впервые сделала все сама — от начала до конца. Но потом, к сожалению, начались экзамены в школе, а потом Артем познакомился с какой-то девушкой, и теперь уже ее, а не Вику он учил ездить на машине. Сестра отошла на второй план.