Спутница звезды - Элизабет Биварли

Он утвердительно закивал головой.

— Да. К сожалению, твоя репутация в здешнем городишке безупречна.

Она робко улыбнулась и промолвила:

— Знаю. Я немало постаралась для этого. В чем же дело?

— Нам надо что-то делать с ней, верно?

Мисс Коннот задумчиво закусила губу.

— Гм, и, например, что?

— Кирби, — проговорил Джеймс, качнувшись назад с самодовольным, как у профессора Хиггинса, видом. — Боюсь, придется подмочить твое доброе имя. Да, уж поверь мне. Ты, конечно, привлекательная женщина, но твоя незапятнанная репутация, твоя безгрешность отпугивает мужчин. Ни один мужик не пожелает держать ответ за лишение невинности столь непорочного создания.

«Пожалуй, лишь большинство», — поправил он себя. К собственному удивлению, Джеймс обнаружил, что эта мысль довольно… взрывоопасна… Он порывисто вздохнул. И чертовски соблазнительна!

— И что же нам делать? — осведомилась Кирби. Ее тихий голосок сбил роящиеся в его мозгу недозволенные мысли.

— А? — рассеянно произнес он.

— Насчет моей репутации, — напомнила она ему. — Вы сказали, будто она слишком благопристойна.

— Верно. — Теперь Джеймс вспомнил и заговорил вновь: — Как я уже сказал, кто-то должен подпортить твое доброе имя в Эндикотте. — Тут он широко, порочно улыбнулся и торжественно произнес: — И я — тот, кто тебе нужен.

Глава седьмая

— Э… — красноречиво начала Кирби. — Подпортить мое доброе имя? — У нее от стыда вспыхнуло лицо, но она, не сдержавшись, спросила: — А не это ли вы пытались сделать всего несколько минут назад?

При напоминании о недавних мгновениях у Джеймса засверкали глаза.

— Да, пожалуй, — проговорил он и, сам того не замечая, подошел к ней, — и мало в чем преуспел, верно? Кроме того, — поспешно прибавил Джеймс, — то, что случилось между нами, не на потребу публики. А то она потребует, чтобы из избы вынесли весь сор.

— О чем вы толкуете?

— Я хочу сказать: мы намерены покончить с твоей безгрешной репутацией… и поверь мне, Кирби, я собираюсь оставить от нее одни воспоминания… затем мы удостоверимся, что всем холостякам в Эндикотте известно: изящный цветок, росший в здешнем городишке и прозываемый Кирби Коннот, наконец-то… безжалостно… сорван. Наша основная цель — убедить местных представителей сильного пола, будто я надкусил тебя. И к тому же неоднократно. Как только им станет известно, что некто проделал за них самую тяжелую работу… прости за избитую остроту… они не преминут выстроиться в очередь и получить причитающееся им.

— В самом деле?

— Такова природа мужиков.

Она нахмурилась и промолвила:

— Но почему они так… так низко себя ценят?

Мистер Неш неопределенно пожал плечами.

— Эх, кабы знать…

Кирби все меньше и меньше нравился тот поворот, что приняла их беседа. Неожиданно мысль связать свою жизнь с кем-то из местных показалась ей не такой привлекательной, как прежде.

Прежде чем появился мистер Неш.

— Выбор за тобой, Кирби, — донеслись до нее слова Джеймса.

Девушка вновь посмотрела прямо ему в лицо. В серых глазах сверкали насмешливые огоньки, и они млели от вожделения. Ее взгляд опустился на его улыбающийся рот, и мисс Коннот, нахмурившись, пришла в смятение. С самой первой встречи на лице мистера Неша было все написано. Он никогда не давал себе труда скрывать от нее свои помыслы или воззрения. Кирби всегда точно знала, о чем Джеймс думает. Однако сейчас его лицо было непроницаемо и ничто не выдавало его мыслей.

Неужто Энджи с Розмари правы, ведь они говорили то же самое, что буквально несколько минут назад сказал Джеймс? Неужели мужчины не клюют на нее лишь потому, что она чересчур непорочна и невинна и они не желают замарать ее честное имя?

Мисс Коннот было известно: добродетель и целомудрие уже не вознаграждаются, как в былые времена. Однако она не знала того, что эти качества давно уж выброшены на обочину и ныне считаются недостатком.

— Ну так как быть, Кирби?

Заданный мистером Нешем вопрос прервал ее раздумья, но она по-прежнему не знала ответа. Поэтому девушка лишь молчаливо уставилась на него, с каждым мгновением все больше смущаясь и теряя присутствие духа.

— Коль ты желаешь на всю жизнь остаться городской весталкой, — заговорил он, приободренный, видно, ее молчанием, — то можешь тут же выдворить меня из своего дома. Ты вновь сможешь покупать платья с пуговицами и бантами в «Романтических воспоминаниях Розы». Ты можешь по-прежнему прятаться в библиотеке и притворяться, будто окружающий мир тебе неинтересен. И до конца дней своих ты будешь видеть спины мужчин, во всю прыть удирающих от тебя. Но, — произнес Джеймс, приблизившись к ней, — если ты хочешь узнать, каково быть плохой девочкой… если тебе в жизни представится всего один раз познать радость близости с мужчиной…

Их глаза встретились, и она тут же погрузилась в опасную серую бездну. Мистер Неш широко развел руки и мрачно улыбнулся.

— В таком случае я к твоим услугам.

Джеймс точно мог сказать: когда они вошли в эллинг, принадлежащий миссис Пендлтон Барклай, городской львице, Кирби все еще одолевали сомнения. Регата вот-вот стартует. Миссис Барклай уже готовится открыть шампанское, выстрелив пробкой в потолок, а они с мисс Коннот — начать охоту на мужчин.

«По крайней мере, — уточнил он про себя, тряхнув головой, — она начнется, как только Кирби снимет пиджак».

Хотя уже минуло четыре дня, как она согласилась на уговоры пуститься во все тяжкие под его руководством, только сейчас, во время регаты, представилась возможность привести их замысел в исполнение. На параде лил дождь, и — в довершение того, что платформа оберцеремониймейстера потеряла управление, — никому не представилось случая по достоинству оценить короткое красное платье Кирби под ярко-желтым дождевиком. К тому же на девушке были желтая шляпа и огромные черные калоши.

Сегодня была теплая погода, однако Кирби настояла на том, чтобы надеть легкий пиджак поверх обтягивающего, с рискованным декольте, короткого багрового платья. Но сейчас у нее нет повода возражать. Миссис Барклай пригласила их на свой катер, и там им будет относительно спокойно, даже пиджака не понадобится.

Определение «эллинг» было на самом деле обманчиво. Небольшой чудесный домик миссис Барклай эпохи королевы Виктории у берега реки был завешан картинами. Через окна в комнатах по лицевой стороне дома, выходящие на бухту, лился солнечный свет, с обратной стороны открывался прекрасный вид на Огайо и зеленые холмы Кентукки. Повсюду стоящие бары и буфеты позволяли гостям свободно разгуливать по дому, не опасаясь, что они останутся в одной из комнат без освежающего напитка.