Босиком по облакам (СИ) - Ардо Маргарита

– Тогда тебе будет интересно, – он подался вперёд, словно нащупав, наконец, точку соприкосновения. – Знаешь, что такое «Burning man2»?

Знала ли я?! Боже! Конечно, знала! Семьдесят тысяч человек приезжают намашинах в пустыню Невада со всем скарбом для того, чтобы сходить с ума в творческом экстазе, а иногда и в наркотическом, но не суть... Главное, народ съезжается туда, чтобы почувствовать свободу, чтобы танцевать круглосуточно, устраивать невообразимые инсталляции, ходить в фантастических костюмах и жить почти месяц в обществе, где нет денег, зато есть натуральный обмен ивозможность радикального самовыражения! Это место, где собираются скульпторы, музыканты, художники и те, кому хочется уйти в отрыв! Там создаются дерзкие тенденции, новые слова в искусстве, это сумасшествие в самом хорошемсмысле слова. Это мечта! Моя несбыточная мечта! Потому что билет туда стоитпод сотню тысяч долларов. Проект мой в позапрошлом году завернули, и никакой «благодетель» не помог, увы... Хоть и обещал. У меня тогда даже руки опустились. Вместе с самооценкой. И потому я только сказала:

– Да, слышала.

– Я ездил туда три года подряд, – загорелись глаза Артёма. – Мы жили в соседних трейлерах с Энни Хэттавэй3. Она классная, такая простая в общении. Тамнереально! Ты обязательно должна побывать в Неваде! Для художника – золотое место.

– Однажды обязательно, – кивнула я, начиная злиться.

А наш миллиардер достал Айфон и принялся показывать фотографии мужчины в шортах, почти плавках и в цветной, полосатой меховой куртке, в стим-панковских очках и шлеме, в сандалиях со шнуровкой, как у римского легионера, наидеальных, смуглых ногах. И всё это на фоне гор и песков.

– Это я, – подмигнул Артём.

– Я б тебя не узнала, – сказала я.

– В этом вся соль, – радостно откликнулся он. – Там нет имён, званий, регалий иролей.

– Не жарко было? – сочувственно спросила Лизочка.

– Нет, там плюс сорок, но такой ветер с гор! – и Артём принялся с азартомрассказывать, о диджеях, играющих с утра до вечера, о парне в шубе из лампочек, которая была такой тяжёлой, что танцевать у него не получалось – ходил, как медведь взразвалочку; про телефон среди песков, по которому если позвонишь, кто-нибудь обязательно ответит. Неизвестно, на каком конце пустыни, и не важно, на каком языке. Почти Кин-дза-дза, только поярче — съезд малиновых и жёлтых штанов без необходимости делать друг другу «Ку». В общем, фантастический коммунизм для очень богатых людей.

Слушать Артёма было потрясающе интересно! И да, он был возмутительно красив. Но я должна признаться: я ему завидовала. И где-то в глубине сердилась всё больше и больше на него и на себя. Потому что чувствовала, как невыносимо далёк его мир от моего. Кажется, мы вообще с разных планет...

Когда он закончил рассказ о своих приключениях в Неваде, я обнаружила, что нанаших тарелках уже давно пусто.

– Счёт, пожалуйста, – сказал Артём.

– Раздельные счета, – поправила я.

– Вот ещё! – возмутился Артём. – Я заплачу.

– У меня есть деньги! – ответила я напряжённо.

Я снова почувствовала то привычное, иссушающее душу унижение со вкусомбезденежья и социального статуса чуть выше нищеты. Я ненавижу это! Ночувствую...

Артём без дальнейших пререканий отдал карту официантке и расплатился за обед сам.

Официантка поднесла нам круглый поднос с ворохом бумажек.

– Традиционное гадание на день, – улыбнулась она.

Я вытянула свою бумажку, но даже не заглянула. Артём тоже. А Лизочка прочларадостно:

– У вас в жизни скоро будут потрясающие изменения! Интересно!

Мы улыбнулись ей, кажется, оба завидуя её расслабленности. По дороге обратноАртём молчал. Обиделся? Жаль. Или даже к лучшему... Между нами пропасть. И даже разбежавшись изо всех сил, я не перепрыгну её, только разобьюсь. А онэтого, возможно, и не заметит – уедет снова на Мальдивы или в Неваду, в Калифорнию или Перу.

Нет, всё я делаю правильно, лучше сразу без иллюзий поставить точку. И выстроить огромную стену. Как щит.

За нас обоих говорила Лизочка, умная, изящная, одухотворённая. Она щедроодаряла эпитетом «Красиво» и кошку с котёнком, и заросший жёлтыми гроздьямибобовника дом, и рассказ о помощи незнакомого человека. Сейчас мне хотелось бы стать Лизочкой, свободной от дурного электричества и притяжения самогокрасивого на свете мужчины, который по несчастью оказался миллиардером. Ноувы...

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

* * *

Артём сразу ушёл к себе, сказав что-то незначительное. А меня у порога встретилаЗоя Петровна.

– Скажи жильцу из второго номера на нижней веранде, чтоб не курил в номере! – И вручила спичечный коробок.

Это она о номере Артёма, – поняла я.

– Он заныкал спички в вентиляции, – фыркнула мадам, – будто других мест не было!

– А как вы их нашли? – удивилась я.

– Та за пауком погналась. Здоровенная такая хренотень на ножках туда шмыг. Я с веником за ним. Чуть унитаз не сбила, но прихлопнула. Глядь, а в вентиляцииспички. Не место им там! Даже пожарники если с проверкой нагрянут, греха не оберёшься.

– Не место. Хорошо, я скажу.

Зоя Петровна смахнула мошку с мощной груди.

– Если что, звони! Ключи сделай к четвергу. Ну всё, потопала я. Умаялась.

– Спасибо, Зоя Петровна, – крикнула я ей вдогонку.

Гостиница сверкала чистотой. Ни пылинки. Что ж, хоть в чём-то Женька не ошиблась.

На чаепитие и на лекцию я не пошла. Да меня и не звали. Я влезла с ногами насвою узкую кушетку и принялась рисовать. Завтра нужно где-то раздобыть глины. Я займусь делом, буду лепить, лепить и лепить. И больше не стану сходить с ума отмыслей и прочих пустяков в моих бёдрах. У каждого случится такое, если год прожить без секса.

* * *

Проснулась я глубоко за полночь. На первом этаже, в холле слышались шаги. «Снова ёжик. Надо ему завтра вечером оставить блюдце с молоком», – подумала я и перевернулась на бок.

Эх, топает, как слон. Перебудит всех гостей. Сонная, я глотнула воды из бутылки, пригладила волосы, чтобы не испугался бедный зверь, как в прошлый раз. Разрезала яблоко на две половинки и пошла кормить. Несколько шагов по узкой служебной лестнице, и я вышла в холл. В тёмном помещении с горшками на окнах стоял мужчина ко мне спиной. Он был чем-то занят и не заметил меня. У меня пересохло во рту. По росту и телосложению стало ясно, что это не мог быть никтоиз наших. Я похолодела. Позвать на помощь? Звонить в полицию? Но если этагостиница не зарегистрирована, неизвестно что хуже... Я подумала о бейсбольной бите, которую видела в хозблоке.

И тут незнакомец уронил что-то. Послышался лязг железа. Ключи? Он обернулся иувидел меня.

– О, детка! – Я узнала хрипловатый наглый голос вчерашнего бандита с дурацкимименем Игнат. – Сама вышла меня встречать? А я к тебе...

Холодный ком упал в мой желудок.

– Не приближайтесь! – вскрикнула я как можно суровее, вцепившись холоднымипальцами в притолоку. Половинки яблока шмякнулись об пол.

– Ну, я же по-хорошему, детка.

Он был совсем близко. Надо бы бежать, но ужас сковал меня, и ноги сталиватными.

– От девушки отошёл! – громыхнуло резкое справа. Рывок. Удар. И бандитаотшвырнуло в сторону.

Артём!

Моё сердце заколотилось ещё сильнее. Бандит вскочил на ноги. Артём налетел нанего и ударил ещё раз. Верзила отлетел к раскрытой входной двери, споткнулся опорожек и... бросился бежать. Артём за ним. Послышался треск веток, скрип калитки. Грохот железа. Визг шин из-под колёс автомобиля. Моё сердце сжалось. Что там происходит?! Я не успела пересилить себя, чтобы отлепиться от стены, как Артём появился в дверях. Только сейчас я поняла, что он был в одних шортах. Гибкий, безупречный, тяжело дышащий после стремительной погони. Похожий нахищного гепарда. Он оглянулся, вышел. Внимательно осмотрел сад. Затемвернулся и запер на защёлку входную дверь в холл.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Ушёл сволочь, – сказал он и подошёл ко мне. – Ты как?