Механическое сердце - Андрей Фролов

– Вот это да! – восхищенно прошептал он. – Вот что значит – сделать карьеру! Да ведь такого даже у пасюков нет… Ха, покажу своим пискунам, пусть учатся заводить друзей в высших слоях общества!

Сероспинка даже подпрыгнул от переполнявшей его радости.

– Ну, мы пойдем? – выдавил из себя Витя, отворачиваясь и машинально потирая запястье, где успел прижиться браслет. – А то теперь каждая минута дорога…

– Конечно-конечно, – не отвлекаясь от изучения подарка, рассеянно покивал Подметка. – Удачной дороги. Может, еще свидимся, ага…

Более не мешая юному вожаку восхищаться хронометром, близнецы осторожно покинули душный зал. Чуть позже они сошлись на общей мысли, что крыс не заметил их исчезновения до тех пор, пока слабеющих запах «глупых добрых детей с сытых полян» окончательно не развеялся в жарком воздухе.

Глава пятая,

в которой преобладают сырость, ржавчина и болотная тина, а кое-кто выигрывает битву и диктует условия

Пробираясь к лестничным штольням, указанным Подметкой, путники испытывали самые смешанные чувства. Они молчали, сурово глядя под ноги (не забывая оборачиваться и посматривать за спину), и лишь время от времени один из них протяжно и обреченно вздыхал. Встретить человека из прошлой жизни (если такая метафора вообще применима к нашим героям, прожившим на свете совсем немного) – это стало неожиданностью, шоком, негаданным сюрпризом. Это было почти так же внезапно и волнительно, как найти привидение – пока не увидишь лично, веришь с трудом, а уж если повстречал, челюсть не закрывается еще неделю…

Ах, думали все трое, отсчитывая повороты и выискивая нужные коридоры, как было бы славно, если бы Подметку не так загружали работой и тот смог бы довести их прямиком до Ярмарки. В его присутствии хоть и попахивало несвежей одежкой или помоечной гнильцой, но можно было чувствовать себя в безопасности. Да, с ним и его стайкой близнецы бы в два счета попали на нужную поляну…

Размышления, как выяснилось, действительно сходились, но озвучить витавшее над головами решился только Димка.

– Зря ты ему хронометр отдал, Витька. – Мальчик раздосадованно поджал губы, покачивая головой. – Лучше бы, балда, нанял крыс в сопровождение… Мол, вы нас до Ярмарки провожаете, а мы вам вот что взамен… А так – будто выбросил.

Его брат, все еще переживающий потерю сокровища, ничего не ответил. Шел вдоль стены, хмуря брови и о чем-то вспоминая, а на упрек только пожал плечами. Вступилась сестра.

– Ой, смотрите-ка, нашелся великий наниматель! – фыркнула она, свысока взглянув на критика. – Чего ж ты задним умом такой крепкий, а? Не мог Витю в сторонку отвести, пошептаться? Теперь-то горазд болтать «а вот если бы», да «надо было вот как делать»… Храбрец, ишь! Как будто с крысами этими дружишь с пеленок.

Демонстрируя свою поддержку, Настя даже придвинулась к Виктору, и теперь шагала совсем рядом, держа его за руку. Димка на ее нападки только морщился и скалил зубы.

– Подметка, конечно, нам помог… А если бы недоброе затеял? – распалялась девочка. – Слышал, кто мы для него?! Сытые глупые дети, вот кто. А вовсе не друзья из «высшего света»! А прикажи он своей стае нас ограбить? Последнюю еду бы отобрали, да еще и шею намылили. Может, и вовсе на Свалку утащили бы, на пасюков работать! Или забыл дружелюбие той милой поляны?

– Да хватит вам ссориться, – тихонечко попросил Витя, и сестра тут же замолчала – таким невеселым был его голос. – Это у нас просто нервы разыгрались, как мама говорит. Встреча с оборотнем бесследно не проходит… Значит, нужно успокоиться и перестать кусаться, да? Настена, спасибо за поддержку. Димка, а ты… если были соображения, нужно было вправду раньше думать…

Он пожал плечами, сбрасывая с них невидимый рюкзак, набитый тяжеленными кирпичами утраты.

– Да, мне жаль хронометр. Я очень любил его и гордился. Даже обнаруженный Облачком чип слежения не изменил моего отношения к этой вещи. Но Подметка нас без преувеличения спас. А моя жизнь, и особенно ваши, стоит многим дороже какого-то прибора для измерения времени. Прав был бот, пригодился приборчик…

И эти слова, весьма разумные, хоть и произнесенные с глубокой тоской, подействовали на остальных успокаивающе. Ссора утихла в зачатке, и к нужной лестнице (почти неприметной, спрятанной в закутке) они выходили во вполне уравновешенном расположении духа. Поднявшись по ней, дети очутились в узком коридоре, освещение которого обеспечивали диодные лампы целой стены неизвестных приборов.

Довольно скоро проход вывернул в овальную «прихожую», где царил полумрак. Одну из ее стен занимала массивная круглая дверь, ведущая на Грибницу (Настя запомнила, что Подметка назвал поляну именно так). Димка тут же полез в свой мешок, вдруг приподнялся на цыпочках, поскрипел патроном одного из настенных светильников, и комнату залил слабый светло-желтый свет.

– Ух ты, – изумился Витя. – Когда ты успел прихватить лампу?

– Выкрутил во время одного из привалов, – с плохо скрываемой гордостью ответил брат. – Там защитная сетка была порвана, вот я и решил прихватить на всякий случай.

Теперь, когда стало чуть светлее, они смогли разглядеть выход из внешней стены. И восторга им это зрелище явно не доставило. Комната, а вместе с ней и люк, была сплошь покрыта несколькими слоями темно-синей краски. Она же скрывала старые трафаретные надписи и предупредительные знаки, от которых остались лишь обрывочные: «…ЧЕСКАЯ…» или «…РОЗА…». Красили давно и очень небрежно, нанося блестящую пленку прямо поверх мощных болтов в стенах, необработанных следов сварки на обшивке, сопроводительных надписей и табличек, датчиков температуры и давления. Одним словом – работники, присланные сюда защитить помещение от влаги и грибка, потрудились «спустя рукава», спешно замазюкав все, до чего дотянулись.

– Мда… – протянул Виктор, рассматривая забитую засохшей синевой щель между створкой и дверной коробкой. – Намертво запечатано…

– Предлагаешь другой вариант? – так просто сдаваться Дима был не согласен.

Он поковырялся в куче мусора на входе, обнаружил кусок толстого медного кабеля и тут же начал разбирать его на жилы, овальные в сечении.

– Помнишь ведь, что Подметка сказал – другого пути все равно нет?

– Помню…

Несколько минут Димка ломал толстые жилы кабеля, обеими руками сгибая и разгибая их в одной точке. Сначала металл сопротивлялся, но затем «уставал», основательно нагревался, темно-оранжевая проволока лопалась – и мальчик принимался за другой сегмент. Когда наломанных фрагментов хватило с запасом, он раздал примитивные инструменты брату и сестре, задумчиво подступаясь к двери.

– Я двигаюсь снизу и по часовой стрелке, – деловито распорядился он, тыча в створку самодельной стамеской. – Витька, вот отсюда слева и до условного «полудня». Настенка – ты сверху и пока не дойдешь до моего фрагмента на «четырех часах». Начинаем, друзья. Если не отколупаем краску, об открытии двери можно и не мечтать…

И они приступили к работе – ворча, натирая мозоли и безжалостно пачкая одежду крохотными синими блестками, отлетавшими из-под кусков проволоки. Горка сухой краски, выколупанной из дверной коробки, росла с каждой минутой. Впрочем, как и недовольство детей (мы ведь хорошо знаем, как ребятня не любит тяжелую однообразную работу). Однако в тот момент на кону стояли их судьбы и жизни, а это нередко подстегивает эффективнее любой другой мотивации. Поэтому они работали.

Ругались сквозь зубы (ох, слышал бы их сейчас Петр Петрович… обязательно бы наказал), потели под своими чумазыми куртками, толкались локтями и шипели друг на друга. Делали перерывы и снова работали. Медленно, чудовищно медленно очищая круг двери, как скульптор высвобождает из камня лишь ему явившийся образ.

– Кстати, а если крысы ориентируются на этой поляне, – спросила Настя во время очередной передышки, – значит, это не одна из жилых, верно?

– Выходит, что так. – Витя пожал плечами, уже нывшими от работы. – На «светлые», как Подметка их назвал, поляны им доступа нет – Стража отлавливает нарушителей еще на Шлюзах.

– А как же мы ее минуем?

– Что-нибудь придумаем, – прервал их Димка. – За работу.

И они снова чистили дверь. Чистили и чистили. Минуту за минутой, час за часом, и никто не мог с точностью сказать, сколько времени прошло. Но затем вдруг наступил момент, когда Витька на полшажка отступил от круглого люка, осматривая картину в целом, и радостно воскликнул:

– Мы это сделали!

Да, все именно так и обстояло – они это сделали.

И пусть работа казалась бесконечной, а руки гудели, как ульи разозленных пчел, они расчистили дверную коробку от слоев краски, нанесенных нерадивыми рабочими. Переглянувшись и не сговариваясь, мальчики взялись за поручни засова (разумеется, тоже покрытые блестящим ультрамарином), наваливаясь изо всех сил.