Обратная сторона Истока (СИ) - Шашкова Екатерина Владимировна

— Да где ж тут конспирация? Вас первым же делом потащили с главарём знакомиться.

— Не думаю… — Прим мельком глянул на брата и поправился: — Мы оба сомневаемся, что это настоящий главарь. Кишка тонка. Да и вы то же самое скажете, когда поймёте, с кем мы общались!

Теперь настал черёд девушек переглядываться.

— Мы его знаем? — уточнила Лиза.

— А то!

— И?

— Да не пяльтесь так, скажем мы вам, скажем, раз уж начали. Только никому не слова!

— Как это никому? — опешила Алина. — Вы ж меня просили информацию передать.

— Ну, тогда никому кроме родни твоей. Главное, никому в школе!

Девушки снова переглянулись и слаженно кивнули.

Даже Цера заинтересованно задрал морду.

— Мы, в общем, не уверены ни в чём. Но руководил всеми тот мужик, который с нами на одном курсе учится. Усатый такой, с залысинами.

— Энгус! Его зовут Энгус! Как вы умудрились за год не запомнить? — удивилась Лиза.

— Да неважно. Вот он всем заправляет.

— И он работает в музее, который взорвали, — осторожно проговорила Алина, сжимая колени. Руки чесались нестерпимо.

— Вот! Понимаешь теперь, какие они мирные?

— Недоказано, — прошипел Сек. И, кажется, это был первый раз, когда он прилюдно возражал брату.

— Так очевидно же всё!

— Не всё! — возразила Алина. Уж чему её история с Перфи научила, так это тому, что не надо хвататься за первую попавшуюся версию просто потому, что она выглядит правдоподобной. — Если бы они действительно были связаны со взрывами, то не стали бы так явственно палиться. Смысл этому Энгусу так себя подставлять? Он бы просто не стал с вами общаться. Или поговорил бы, но потом не выпустил. В их положении трупом больше, трупом меньше — уже никакой разницы.

— Так мы поэтому и сказали про конспирацию! Они ж не идиоты. Точнее, идиоты, конечно, но не совсем. Кое в чём соображают. Со всех присутствующих на собрании перед уходом требуют клятву о неразглашении. Настоящую, магическую.

— А как же вы сейчас это всё рассказываете? С клятвами шутить нельзя! — Лиза нервно дёрнула себя за косичку.

— Не мы рассказываем. Я рассказываю, — гордо улыбнулся Прим. — Чувствуете разницу?

— То есть?

— Я не давал клятву. А Сек дал её два раза. Близнецами иногда быть очень удобно, знаете-ли!

— Вы двойняшки, — хмыкнула Алина.

— Эй, это была наша тайна! — в притворном ужасе замахал руками младший брат. — Мы хранили её девятнадцать лет и два месяца! Теперь нам придётся тебя убить как свидетеля!

— Вперёд! Только возможность передать вашу историю разведке умрёт со мной. Кстати, почему всё-таки разведке, а не милитам?

Братья переглянулись и выглядели при этом слегка смущённо.

— Мы пробовали сказать бабушке. Намекнуть, — начал младший. — Но она сказала: «Серьёзные люди без ваших отбитых мозгов разберутся!».

— И «ещё раз услышу от вас хоть одно слово на ту же тему, прокляну обоих». Или что-то в таком духе. И, знаешь, она может, — добавил старший.

— Вот мы и решили зайти с другого конца. С противоборствующей стороны.

— Но почему через меня? Пришли бы прям в управление. Туда, правда, сейчас постороннних не пускают…

— Вот видишь, не пускают! Это во-первых. А во-вторых, бабушка же узнает, даже если мы случайно мимо пройдём и камушек в ограду кинем.

— Это не человек, а система слежения какая-то, — фыркнула Алина.

— Нет, просто для неё любые взаимодействия с вашими — больной вопрос. Некоторым людям очень тяжело переступать через старые принципы.

— Эм… — многозначительно протянула Алина.

Бабушка Фелтингеров, кем бы она ни была, ей уже заранее не нравилась. Какая-то упрямая, выжившая из ума старуха. О которой внуки почему-то говорят с таким трепетом, словно она пуп земли. А Лиза кивает так, будто полностью разделяет их мнение.

Отличница поймала взгляд Алины и деликатно хихикнула.

— Та-а-ак… — сообразил Сек. — Ты не в курсе, о ком мы сейчас говорим, да?

Судя по интонации, его это удивило.

Значит, должна быть в курсе, но…

Алина честно попыталась вспомнить. Кажется, кто-то эту бабушку уже упоминал… Точно, Перфи! То есть Рауд, но тогда он был Перфи. Правда, ничего особенного он не говорил, только пригрозил наябедничать старушке на внуков.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Выходит, они были знакомы.

Тогда она, наверное, тоже какая-то преступница, раз разведку не любит?

Лиза снова хихикнула:

— Она не вспомнит. Даже если пытать будете — не вспомнит. У неё феноменальная способность спать на истории и политологии. Да и на любых других предметах тоже. А у вас ещё и фамилия другая.

— И хорошо, что другая! Каждый раз радуемся, что не приходится представляться как Зинтер. — Сек обернулся к Алине, надеясь увидеть на её лице подобающие эмоции, но нашёл только непонимание. — Эй, внешка, ну же! Зинтер! Зин-тер!

— Я не глухая. Просто не помню, кто это. Какая-то известная певица?

— Летиция Зинтер, председатель Совета магнатов, — сжалилась Лиза.

— Ой!

— Тебе «Ой!», а нам с этим жить. — Прим щёлкнул однокурсницу по носу. — И, поверь, проблем от такого родства куда больше, чем пользы. Ну что, передашь своим? Только как-нибудь так… Ну, не упоминая нас. Нечаянно услышала разговор, например.

— Ага, и адрес конспиративной квартиры тоже случайно узнала.

— А записку с адресом кто-то выронил и не заметил. Такой вот балбес. А ты подобрала. Такая вот умница. Только дайте листок какой-нибудь и карандаш, а то ронять и подбирать нечего будет.

Бумага нашлась у запасливой Лизы. Прим не только написал на ней адрес, но и подробный план квартиры нарисовал, на всякий случай. После чего они с братом почти сразу же испарились, даже не попрощавшись толком. Видимо, сочли свою миссию исполненной.

Алина повертела в руках записку, откинулась на спинку скамейки и прикрыла глаза.

Вот так. Сходила марта выгулять, называется!

Хотела ведь тихо себя вести. Правда, хотела. Никуда не лезть, ни во что не ввязываться. Хватит уже, наприключалась так, что на всю жизнь хватит.

Но что делать-то теперь?

— Почему ты не говорила, что твои родные работают на разведку? — нарушила молчание Лиза.

— Про Долана ты и так знала.

— А про остальных? Непохоже, что это такая уж тайна. — В голосе подруги слышалась тщательно скрываемая обида, и от этого на душе стало ещё паршивее. Совсем не хотелось скрывать правду от единственного человека во всём Истоке, который всегда помогал и поддерживал.

— Дядя там уже не работает. Из-за зрения. — В ладонь ткнулся влажный нос, и Алина не глядя потрепала Церу по загривку. — А Сандра… ну, она вроде как стажёр, на испытательном сроке, и там вообще всё очень зыбко пока что. Так что она сама пока что просила об этом не распространяться особо.

Ну вот, вроде и рассказала, и не соврала.

И совсем не обязательно Лизе знать, что Ракун ходит в управление как к себе домой в любое время дня и ночи, и что у Нины доступ к документам повыше, чем у некоторых постоянных сотрудников. И все занимаются интересными и полезными вещами, в то время, как Алина в ответ на любое действие слышит «сиди дома, не лезь, без тебя разберутся».

— Цера, пошли домой! — девушка встала со скамейки и решительно дёрнула поводок.

— Что ты задумала? — тихо спросила вслед подруга.

Видимо, вариант «совсем ничего» не рассматривался даже в теории, но Алина всё-таки попыталась отвертеться:

— С чего ты взяла?

— Я из Викены, а не из интерната для умственно-отсталых. Так что выкладывай.

— Фелтингеры ни в чём не уверены. Они сомневаются. Я не хочу передавать непроверенную информацию.

И Долана видеть не хочу!

Это Алина вслух не произнесла, только подумала. И сама же себя одёрнула. Увидеть хотелось, и ещё как. Но желательно при этом выглядеть героем, а не доносчиком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Ещё близнецы могли врать. Поняли, что на мелкие подначки старая жертва больше не ведётся, и решили поднять ставки.

Или это такая хитрая ловушка для разведки, задуманная главой правительства. И если что-то пойдёт не так, крайней окажется именно Алина.