Беседы об архивах - Мариэтта Чудакова

"Я из тех бабушек, которые имеют много писем, записных книжек, дневников, фотографий и т. п., захламляющих дом и мешающих жить бумажек. Но этих бумажек становится меньше после каждой генеральной уборки, признавалась читательница К. из Ленинграда. - Не раз ставила перед собой вопрос - зачем хранить? Нужно решительно со всем расстаться, так как все эти бумажки имеют ценность только для меня, среднего специалиста инженера, химика советской школы. Статья... заставила задуматься и на свои бумажки взглянуть с других позиций".

Желая "проконсультироваться по вопросу подготовки к сдаче и о порядке сдачи в архив личных документов", К- писала: "Еще раз обращаю внимание, что среди моих близких и друзей нет знаменитостей, известных имен, но жила я в очень интересное время, и ни одно событие в нашей стране не прошло без того, чтобы не остался след у родственников и друзей и каким-то образом не коснулся меня".

Письма эти побуждают архивистов и особенно теоретиков архивоведения (которых еще очень немного) к разработке принципиальных положений и в то же время остро формулируют такие вопросы, адресованные к самой практике архивного дела, не на каждый из которых можно сегодня (а может быть, и когда-либо) ответить однозначно и безапелляционно.

"Предположим, я имею намерение сдать свой личный архив в фонд некой библиотеки. Смогу ли я или мои как дальние, так и близкие родственники в нужный момент воспользоваться им? Смогут ли со временем пополнять "звено" моего архива мои потомки или дальние родственники моего рода? В каждом ли городе принимаются на хранение гражданские архивы? Гарантируется ли полная тайна рукописей при непредвиденных обстоятельствах? И не будет ли архив служить орудием против самого владельца, а для потомков черным пятном в их жизни? Мыслимо ли содержать весь этот колоссальный материал простых смертных, если взять во внимание, что все это будет сохраняться не одну сотню (тысячу) лет и все время пополняться? Ведь со временем каждый уважающий себя гражданин захочет оставить свой "след", если не для истории, то хотя бы для своих потомков, в Государственном семейном архиве?.."

Личность автора этого письма вызывает интерес уже самой настойчивостью его размышлений о будущей жизни его рода, несомненным ощущением историчности частного своего существования, ощущением связи времен, где жизнь его и его родных, запечатлевшаяся в семейном архиве, представляет пусть маленькое, но нерушимое звено. С достаточной мерой уверенности можем сказать ему, что владелец архива и его родственники обычно имеют доступ к сданным им архивным материалам, равно как сохраняют право пополнять этот архив теми документами, которые будут признаны научной экспертизой заслуживающими хранения.

Вместе с тем мы не считаем возможным скрывать перед своим читателем то обстоятельство, что на некоторые из заданных им вопросов архивная наука и практика ясного ответа еще не имеет, на некоторые же корректнее всего, по-видимому, ответить вопросом встреч ным: известны ли нашему читателю такие жизненные ситуации, которые дают стропроцентную гарантию от любых злоупотреблений "при непредвиденных обстоятельствах"? Надо полагать, что поиски абсолюта невозможны в области размышлений на избранную нами тему.

- По традиции в наших хранилищах собраны личные фонды представителей сравнительно узкого общественного слоя: интеллигенции, руководящих партийных, государственных и хозяйственных деятелей, - поясняет С. Житомирская, заведующая отделом рукописей ГБЛ.

Едва ли не первой из архивистов она привлекла внипание научной общественности к проблеме личных архивов рядовых людей, задав вопрос: "А как быть с сохранением материалов широкой демократической среды - рабочих, крестьян, солдат, служащих? Как на чудо смотрит современный читатель на тетради крестьянина Егора Королева - портретную летопись подмосковного села Никольского (рисунки из этой почти полувековой - с 1870-х по 1900-е годы - летописи опубликованы сотрудницей отдела рукописей ГБЛ А. Сидоровой в альманахе "Прометей"), - а много ли мы сохраняем крестьянских документов для будущего?..

Не пора ли поставить вопрос о необходимости отбора не только документов известных лиц, но и представительного отбора всей массы личных архивов, так, чтобы по сохраненным для будущего фондам можно было судить о частной жизни всех групп населения?"

Волнение архивиста понятно. Перед сознанием каждого человека, размышляющего сегодня о путях закрепления исторической памяти, встают проблемы, ранее не выдвигавшиеся с такой остротой. Семейные архивы существовали издавна; множество семей сохраняло свои бумаги, не задумываясь о том, представят ли они интерес для будущего историка, гораздо более живым и, главное, нимало не подвергавшимся сомнению было ощущение необходимости этих бумаг, запечатлевших историю частной семьи, для ее собственных членов - для детей, внуков и правнуков. И бумаги эти, заметим, попали в государственные архивохранилища не "в первом поколении" и даже не во втором, а нередко и не в третьем; как правило, в личных и семейных архивах, большая часть которых оказалась на государственном хранении в течение первой половины нынешнего века, представлено, как уже говорилось, несколько "слоев" исторической жизни. Сегсдня на глазах утрачивается традиция сохранения домсишего архива - сохранения усилиями и желанием чле ~ов семьи. А коли утратится эта традиция, этот культурней навык, то подавляющее большинство архивов не доживет до момента, когда они приобретут бесспорный исторический интерес и будут приняты на хранение государством. Читатель С. пишет нам: "Ваш призыв - это "Врата Истории", широко распахнутые перед простыми смертными.

Многие, к сожалению, пока этого недопо:ымают.

Но придет время, и "врата" эти захлопнутся". Мы исходим, однако, из уверенности в обратном - в том, чтэ со временем, когда решатся многие научные и технические проблемы, расширится во много раз площадь хранения и внедрятся современные средства обработки документов и информации о них, эти врата не захлопнутся, а распахнутся гораздо шире, чем сегодня, И каждый "простой смертный" должен сегодня задумываться о том, будет ли что ему, его детям или внукам принести к этим вратам.

Понятие семейного архива должно, по глубокому нашему убеждению, войти в повседневную жизнь любого дома, где есть грамотные люди. Да, для того чтобы сохранять семейные документы, не нужно никаких специальных знаний, кроме умения читать и писать, и никаких необычных навыков, кроме элементарной аккуратности, которой обладает хозяйка любого дома, - уменья более или менее поддерживать однажды заведенный порядок. Мы совсем не призываем хранить каждую бумажку - квитанции, старые расчетные книжки, товарные чеки и прочее. Во всяком случае, в доме должны сохраняться из поколения в поколение письма, дневники, фотоальбомы, любые мемуарные записи...

Но где же все это хранить? За настойчивыми просьбами авторов некоторых писем указать им место, куда они бы могли сдать свой архив, стоит безмолвный этот вопрос, стоит раздражение домашних и довольно устоявшееся обиходное представление о хламе, без нужды загромождающем и без того тесную квартиру, а то и комнату... Все упирается в вопрос о том, что человеку нужнее в жизни и чем, следовательно, заполнит он свои, часто действительно скудные метры жилой площади. Коллекционера, например, нимало не смущает, что его дом напоминает иногда запасники музея или небольшое архивохранилище. У него и вопроса такого нет - хранить или не хранить то, что составляет важнейшую часть его существования. Сохранение же семейного архива, где переписка обычно не исчисляется тысячами писем, во всяком случае, не может решительно изменить облик интерьера.

Существуют, кажется, анкеты, вопрошающие: "Какие десять необходимых предметов вы взяли бы с собой на Луну?" Мы же задаемся иным вопросом - что вы берете с собой на Земле? И не скроем, пытаемся в меру сил своих повлиять на выбор этого - действительно поневоле ограниченного - числа необходимых для земной жизни предметов.

Все мы заинтересованы в том, чтобы предметы, окружающие нас - на улице, на службе, в собственном нашем доме, - облегчали нашу жизнь, но само по себе это облегчение еще не должно вызывать ни восторга, ни пренебрежения. Для тех же, кто уверен в самодовлеющей силе просторного и красивого интерьера, целиком ориентированного на то, чтобы доставлять радость глазу и облегчать быт (а также и для тех, кто не разделяет этого взгляда), любопытны будут признания одного из известнейших современных дизайнеров Д. Нельсона:

"От одержимых людей, время от времени атакующих меня, остается впечатление, что если бы человек мог жить в хорошем современном доме, с современным интерьером, жизнь каким-то образом стала бы очень полной и прекрасной. Поскольку по роду своей деятельности я занимаюсь проектированием домов, интерьеров и предметов, то, по идее, такие заявления должны были бы доставлять мне большое удовольствие. На деле же этого никогда не бывает. Я не могу поверить, что жизнь настолько проста, что ее может преобразовать какое угодно новое украшение. Альберт Эйнштейн жил в унылом, скудно меблированном домишке (судя по фотографиям)