Том 8. Стихотворения. Рассказы - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Скифские суровые дали…»
Скифские суровые дали,Холодная, темная родина моя,Где я изнемог от печали,Где змея душит моего соловья!
Родился бы я на Мадагаскаре,Говорил бы наречием, где много а,Слагал бы поэмы о любовном пожаре,О нагих красавицах на острове Самоа.
Дома ходил бы я совсем голый,Только малою алою тканью бедра объяв,Упивался бы я, бескрайно веселый,Дыханьем тропических трав.
«Благодарю тебя, перуанское зелие!..»
Благодарю тебя, перуанское зелие!Что из того, что прошло ты фабричное ущелие!
Все же мне дарит твое курениеЛегкое томное головокружение.
Слежу за голубками дыма и думаю:Если бы я был царем Монтезумою,
Сгорая, воображал бы я себя сигарою,Благоуханною, крепкою, старою.
Огненной пыткой в конец истомленномуУлыбнулась бы эта мечта полусожженному.
Но я не царь, безумно сожженный жестокими.Твои пытки мне стали такими далекими.
Жизнь мне готовит иное сожжение.А пока утешай меня, легкое тление,
Отгоняй от меня, дыхание папиросное,Наваждение здешнее, сердцу несносное,
Подари мне мгновенное, зыбкое веселие.Благословляю тебя, перуанское зелие!
«Лежу и дышу осторожно…»
Лежу и дышу осторожноВ приюте колеблемых стен.Я верю, я знаю, как можноБояться внезапных измен.
Кто землю научится слушать,Тот знает, как зыблемо здесь,Как стены нетрудно обрушитьИз стройности в дикую смесь.
И вот предвещательной дрожьюПод чьей-то жестокой рукойДружится с бытийскою ложьюЛетийский холодный покой.
«Все земные дороги…»
Все земные дорогиВ разделениях зла и добра, Всеблаженные боги, Только ваша игра!
Вы беспечны и юны, Вам бы только играть,И ковать золотые перуны, И лучами сиять.
Оттого, что Вас трое,Между Вами раздор не живет. И одно, и другое, К единению Воля ведет.
«Когда с малютками высот…»
Когда с малютками высотЯ ополчался против гадов,Ко мне пришел посланник адов.Кривя улыбкой дерзкой рот,Он мне сказал: «Мы очень рады,Что издыхают эти гады,–К Дракону сонм их весь взойдет.
И ты, когда придешь в Змеиный,Среди миров раскрытый рай,Там поздней злобою сгорай,–Ты встретишь там весь сонм звериный.И забавляться злой игройТам будет вдохновитель твой,Он, вечно сущий, Он единый.»
«При ясной луне…»
При ясной луне,В туманном сиянии,Замок снится мне,И в парчовом одеянииДева в окне.
Лютни печальной рыданияСлышатся мне в отдалении.Как много обаянияВ их пении!Светит луна,Дева стоит у окнаВ грустном томлении.
Песня ей слышится.Томно ей дышится.Вечно одна,Грустна, бледна, –Ни подруги, ни матери нет.
Лунный светСплетаетЧудные сныИ навеваетЖажду новизны.
Жизнь проводит тени в скуке повторений,Грустно тени мрачные скользят.Песни старых бед и новых сожаленийЗагадочно звучат.
Звучат загадочноТрепетные сны.Бьется лихародочноЖажда новизны.Желаний трепет,Страсть новизныИ новизна страстей, –
Вот о чем печальной песни лепетВ сострадательном мерцании луныГоворит тихонько ейИ в душе моей.
О. А. Глебовой-Судейкиной
Не знаешь ты речений скверных,Душою нежною чиста.Отрада искренних и верных –Твои веселые уста.
Слова какие ж будут грубы,Когда их бросит милый рокВ твои смеющиеся губы,На твой лукавый язычок!
«Я испытал превратности судеб…»
Я испытал превратности судеб,И видел много на земном просторе, Трудом я добывал свой хлеб, И весел был, и мыкал горе.
На милой, мной изведанной землеУже ничто теперь меня не держит, И пусть таящийся во мгле Меня стремительно повержет.
Но есть одно, чему всегда я радИ с чем всегда бываю светло-молод, – Мой труд. Иных земных наград Не жду за здешний дикий холод.
Когда меня у входа в ПарадизСуровый Петр, гремя ключами, спросит: – Что сделал ты? – меня он вниз Железным посохом не сбросит.
Скажу: – Слагал романы и стихи,И утешал, но и вводил в соблазны, И вообще мои грехи, Апостол Петр, многообразны.
Но я – поэт. – И улыбнётся он,И разорвет грехов рукописанье. И смело в рай войду, прощен, Внимать святое ликованье,
Не затеряется и голос моиВ хваленьях ангельских, горящих ясно. Земля была моей тюрьмой, Но здесь я прожил не напрасно.
Горячий дух земных моих отрав,Неведомых чистейшим серафимам, В благоуханье райских трав Вольется благовонным дымом.
«Один свершаю долгий путь…»
Один свершаю долгий путьИ не хочу с него свернутьТуда, где мечется толпа,Самолюбива и тупа.
Для тех, кто хочет побеждатьИ блага жизни отнимать,Оставил долю я мою,И песню вольную пою.
«Радуйся, радуйся, Ева…»
Радуйся, радуйся, Ева,Первая и прекраснейшая из жен!Свирепый АдонаиЛишил тебя земной жизни,За то, что ты преступилаЕго неправый завет.Свирепый АдонаиПоразил твое нежное тело,
И обрек его смерти,Темной и смрадной, –Но твое потомствоНаселило землю.
Радуйся, радуйся, Ева,Всеблагий Люцифер с тобою,Люцифер с тобою и с нами!
Приветствуем Еву,Мать человеческого рода.
Люцифер тебя создалДивными рукамиИз сладкого сокаБлагоуханнейших земных цветов.
Привет тебе, Ева,Первая и прекраснейшая из жен!
Ты – первая святая жертваЗлого Адонаи,Излившего свою яростьНа эту землю.
Привет тебе, Ева,Преблагий Люцифер с тобою!
Он, злой Адонаи,Обрек тебя смерти,Тебя и Адама,И твое потомство,Потому что ты носилаПод сердцемБлагословенный плодНебесной любви.
Привет тебеВ радостяхИ в печалях!
Злой АдонаиОбрек тебя смерти, –Но твое потомствоОн не мог уничтожитьВсею злостьюБуйных стихий.
Привет тебе, Ева,Привет!
«Хнык, хнык, хнык!..»
– Хнык, хнык, хнык! –Хныкать маленький привык.
Прошлый раз тебя я видел,– Ты был горд,Кто ж теперь тебя обидел, Бог иль черт?
– Хнык, хнык, хнык! –Хныкать маленький привык.
– Ах, куда, куда ни скочишь, Всюду ложь.Поневоле, хоть не хочешь, Заревешь,
– Хнык, хнык, хнык! –Хныкать маленький привык.
Что тебе чужие бредни, Милый мой,Ведь и сам ты не последний, Крепко стой!
– Хнык, хнык, хнык! –Хныкать маленький привык.
Знаю, надо бы крепиться, Да устал,И придется покориться. Кончен бал!
– Хнык, хнык, хнык! –Хныкать маленький привык.
Ну, так что же! Вот и нянька Для потех.Ты на рот старухи глянь-ка,– Что за смех!
– Хнык, хнык, хнык!Хныкать маленький привык.
– Этой старой я не знаю, Не хочу,Но дверей не запираю, И молчу.
– Хнык, хнык, хнык!Хныкать маленький привык.
«Как же богат я слезами!..»
