Проверено: мин нет! - Сергей Самаров

– Так точно, товарищ генерал. Слушаю…

– К нашему удивлению, в район и из него шли несколько неизвестных нам групп. Причём дерутся эти группы отчаянно, сдаваться не желают, и уже есть значительные потери среди милицейских отрядов, перекрывающих тропы. Те, кого не пустили к вам, ушли, и их преследуют… Те, кого не выпустили, растворились в районе. Именно потому вам и дано такое сильное подкрепление. У майора Деревянного шестьдесят пять человек личного состава… Есть вероятность, что группы появятся у вас в долине… Предполагаем, что две группы, с которыми вы уже встретились, из того же самого набора. И хорошо, что вы захватили двух пленных… Это пока весь успех. Больше захватить никого не удалось. Они просто не даются в руки живыми… А нам необходимо выяснить, что за мероприятие там, у вас, намечалось. А что оно намечалось, сомнений нет никаких…

Майор Голованов не знал, что сказать. Он – человек армейский и привык, чтобы ему ставили конкретную задачу. В подробности операции посвящали редко. Чувствовалось, что генерал Судиславлев представляет другое ведомство и работает иными методами. Выслушать объяснения было интересно, но для оперативной работы они были бесполезны. Просто у Голованова после гибели одного из офицеров группы было не то настроение, чтобы любопытство проявлять. Тем не менее он спросил:

– И это мероприятие, Владислав Аркадьевич, имеет какое-то непосредственное отношение к нашему первоначальному заданию?

– Вполне вероятно… Вы слышали о вчерашнем теракте в Афганистане?

– Вчера, товарищ генерал, я был уже здесь, готовился к проведению операции… Потом только ночью в Гудермес вернулся, пересел в БТР и снова сюда, но информацию никакую не получал…

– Вчера, во время взлёта в аэропорту Баграм, предположительно миной, аналогичной нашим, был взорван американский военно-транспортный самолёт. Погибли шестьдесят шесть человек, включая членов экипажа. По крайней мере по тактико-боевым характеристикам, похоже, что сработала именно противовертолётная мина, а не выстрел из «Стингера», как посчитали вначале.

– Эта мина способна и самолёты сбивать? – удивился майор.

– На расстоянии до ста пятидесяти метров и до скорости шестьсот километров в час… Мине безразлично, самолёт это или вертолёт… Она даже опережение сама даёт… Может даже догнать самолёт на взлёте или на посадке… [15]

– Значит, после этого теракта мы можем смело отказаться от американской версии? – спросил Голованов.

– Мы её и не рассматривали. Но сейчас стоит рассматривать другую… Этот теракт мог быть чем-то типа рекламной акции… И мы можем предположить, что к Нариману Омарасхабову и Расулу Магометову прибыли потенциальные покупатели… Вопрос только в том, откуда появились сами мины, если на складе они все на месте. Завод-изготовитель тоже имеет мощный контроль, и оттуда никак невозможно что-то украсть… Понимаете, Максим Николаевич, к чему я веду разговор?

– Нужно искать мины?

– Именно так… И для того, чтобы их искать, есть косвенное указание… Телефонный номер, что вы мне продиктовали…

– И что? Нашли человека?

– Нашли… Это крупный московский бизнесмен, дагестанец по происхождению. Он выступал перед банком гарантом при получении Нариманом Омарасхабовым большого кредита. У этого бизнесмена не безупречное прошлое… Уголовное прошлое… И свёл его с Омарасхабовым естественно Расул Щипач. Сегодняшний звонок был как раз по поводу погашения кредита, поскольку банк «наезжает» на гаранта… Вопрос в том, на что Нариман потратил значительную сумму?

– На что? – Голованов всё-таки не удержался и стал проявлять любопытство.

– Вот это нам и предстоит выяснить… Нам с вами… Понимаете, насколько важно нам захватить Омарасхабова живым!

– Так точно! Понимаю, товарищ генерал. Мы очень постараемся…

Майор Деревянный сам шёл навстречу Голованову. Даже в темноте было видно, что выражение лица у него недовольное. И плечами передёргивает, словно что-то стряхивает с них.

– Я только что со своим командованием связывался… – сообщил Деревянный.

– А я со своим… Вернее, с командованием операцией…

– Меня передали под ваше начало…

– Я в курсе. Работать будем вместе. Может, тогда на «ты»… Я начальник не строгий…

– Годится… – Деревянный протянул руку, и Голованов пожал её в знак установления отношения тесного сотрудничества. При первом рукопожатии, когда знакомились, только что выйдя из боя, не заметил, насколько крепкая у «крапового» майора рука. Сейчас не мог не обратить на это внимания.

– Тогда – первый вопрос… До того, как я тебя в курс дела введу… Плечами ты как-то странно передёргиваешь…

– Заметно? – нахмурился Деревянный.

– Слегка…

– Старался отучиться… Полностью не сумел… После первой чеченской… Я тогда молодым лейтенантом был… Из отряда в сто двадцать человек нас семеро в живых осталось… Я, когда вернулся, запил… До «белой горячки»… Черти на плечах сидели… Вылечили от пьянства, но со службы гнать хотели… Еле-еле удалось остаться… Но… Я по возрасту уже полковником мог бы быть, если бы не это… И плечами до сих пор потряхиваю… Только с тех пор ни грамма не выпил…

– Частая история… – вздохнул Голованов. – Я в первую чеченскую ещё курсантом был… Ладно, давай начнём работать… Завтра у нас день тяжёлый…

– Начнём… – согласился «краповый» майор. – Только мне моё командование просьбу высказало… В приказной форме… Были уже звонки из республиканской прокуратуры и даже из правительства республики… И нас просят перебазироваться куда-нибудь за пределы села, чтобы не нервировать жителей…

– Так даже! Это мне очень нравится… Мы кого-то нервируем? – спросил Голованов. – Мы устраиваем пьянку и танцы на гробах?

Деревянный плечами пожал.

– А что, в этом что-то есть, что на мысли наводит… – командир группы спецназа ГРУ вдруг задумался. – «Славич», «Пушкин», «Каблук», «Чеснок» – ко мне…

– Надумал что-то? – Деревянный уловил изменения в поведении собеседника.

– Есть мысли… Скажи, когда ты со своими после какой-то операции в населённом пункте оставался, были попытки тебя «выселить»?

– Бывало, что местные жители подходили… Поругивали…

– И не больше… С нами так же… А чтобы сразу сверху, и через прокуратуру, и через правительство… Значит, кому-то это очень нужно… Конечно, на просьбы мы обязаны реагировать, поскольку с мирными жителями мы не воюем… Но посты в селе выставить тоже имеем право… Особенно скрытые… Я твоих не беру, потому что у нас внутренняя связь собственная… Четверых хватит… А вот внешние посты со всех сторон на твоей совести… Обеспечь… И своими средствами связи, тоже…

Опять появился тот самый горбатый старик, что посещал спецназовцев утром. Он тряс бородой, постукивал посохом, но в разговоры уже не вступал. Его передвижения в темноте удовольствия никому не доставляли, но гнать старика видимой причины не было и потому его не гнали.

Спецназовцы ГРУ, перемешавшись со спецназовцами внутренних войск, чтобы постороннему наблюдателю нельзя было кого-то особо выделить и пересчитать, двинулись к выходу из села пешим ходом, не соблюдая строя, как приказал майор Голованов. Боевые машины пехоты и грузовик выехали из села чуть раньше и, спустившись под склон, обосновались между селом и зарослями на равнине. С тактической точки зрения место для расположения временного лагеря было выбрано опасное – под склоном, следовательно, под приглядом и под возможным обстрелом. Но при этом посты были выставлены со всех сторон, в том числе и со стороны села. И трудно себе представить, чтобы кто-то из местных жителей вытащил из сарая пулемёт и стал бы обстреливать лагерь. Во что превратился за время боя дом Расула Щипача, видели все. И мало должно найтись желающих увидеть в подобном же состоянии собственный дом. Кроме того, были выставлены посты и выше центральной улицы. И с этих постов простреливалось всё прилегающее к лагерю пространство.

В целях безопасности посты выставлялись парные. В случае какой-то неприятности второй на посту боец всегда успеет поднять тревогу. Четверых же бойцов группы спецназа ГРУ, выделенных майором Головановым, не видел никто: ни местные жители, ни даже «краповые береты». Только сами военные разведчики знали, где находятся их бойцы…

Одиночный пост всегда чем-то сродни засаде… А если этот пост и является по сути дела именно засадой, то дежурить на нём без смены всю ночь сложно. И сменить постового нельзя, потому что можно случайно выдать место, где засада устроена, и тогда весь смысл засады пропадает.

Просидеть ночь без движений и молча всегда сложно. Чтобы разогнать сон, хорошо бы пообщаться. И четыре офицера могли бы разговаривать через «подснежники». Но общаться между собой – это общаться со всей отдыхающей группой и мешать спать другим. Да и сам во время разговора теряешь внимательность, следовательно, перестаёшь контролировать ситуацию вокруг себя. А подобная потеря контроля опасна…