Из ниоткуда в никуда - Александр Бушков

— И вообще, — сказала Грельфи. — «Трактат о замысловатой оптике»?.. Уж и не припомню с каких времен трудами разных там отцов Алкесов канул в совершеннейшую пропащность, на Таларе его никто и не видел, а на Сильване, значит, сохранился кое-где… Из-под полы брал, конечно?

— Ну да, — сказал Янош. — У «черного перекупщика».

— Следовало ожидать… — проворчала старуха. — Ладно, я пойду поговорю с его величеством, а вы тут, в сотый раз повторяю, не вертите ничего…

«Кабинет» у нее, конечно, был непритязательный — небольшая комнатушка со столом, двумя креслами и обшарпанным шкафчиком, из которого Грельфи проворно вытащила две серебряных стопки и бутылку «Кабаньей крови» лучшего сорта — коричневого стекла, с коротким фигурным горлышком и отлитым сбоку выпуклым силуэтом кабана. Любила старушенция себя потешить маленькими радостями жизни. И, как всегда, разливая по стопкам, проворчала:

— Не подумай, светлый король, не на казенные денежки куплено, а на собственное жалованье, коим, благодаря твоим милостям не обижена…

— Ну? — нетерпеливо спросил Сварог, едва стопки опустели. Два дня назад он дал ей прослушать запись разговора с Литтой — авось что-нибудь полезное да извлечет. Старуха с унылым видом пожевала губами.

— Нечем мне тебя порадовать, твое величество, — сказала она наконец. — По самой простой причине: ни магии, ни колдовства, я тебе точно скажу, там нет ни капельки. Одна техника, — протянула она с оттенком презрения. — Теперь, куда ни плюнь, одна техника, а в ней я не разбираюсь совершенно, куда мне. Одно интересное попалось — эти самые «хваталки». Знаешь, почему интересное? Да потому, что раньше, давным-давно, это была никакая не техника, а самое натуральное заклинание под названием «тихая воровашка». Не такое уж распространенное, но владели им многие. Стоило, правда, дорого — поскольку покупатели его использовали исключительно для своего каприза, а значит, готовы были раскошелиться. С таких и содрать не грех.

— Зачем? — спросил Сварог.

— А ты не догадываешься? — фыркнула Грельфи, проворно наполняя чарки. — Ну, вот представь: есть человек, у которого походка самая неподобающая: и сутулится он, и ноги волочит, пришаркивает, одним словом, неуклюжий и нескладный, как корова на крыше. А ежели это благородный господин, большой любитель прекрасного пола? Только дамы, его завидя, со смеху помирают и дают обидные клички. Вот идет он к колдуну — если знает, куда идти — платит хорошие денежки… Колдун в два счета выискивает подходящую персону: с великолепной осанкой, с красивой походкой, изящными движениями и все такое прочее… И крадет это все. Собственно говоря, и не крадет вовсе, поскольку все это так и остается у использованного, но и заказчик все то же самое получает. Ну, теперь совсем другой человек, дамы совсем иначе относятся… — она осушила свою чарку и захихикала, показав немногочисленные зубы. — Или, скажем, еще почище: нету у человека ни искусства, ни фантазии с дамами в постели обращаться замысловато и изобретательно, скучный он в постели, недовольны им дамы и продолжать знакомство не спешат… Снова берется колдун… Ясно?

— Да уж чего яснее, — сказал Сварог. — Берется какой-нибудь искусный дамский угодник и втихомолку «обворовывается».

— Ну да. Да мало ли для чего ту штуку можно было применить… И ведь сплошь и рядом не для злых дел. Но нашим «багряным» все едино: раз магия — гони, лови… В молодости знавала я двух человек, владевших «тихой воровашкой», у одного сама хотела научиться, но не успела, потому как обоих сгребли. С тех пор я даже и не слышала, чтобы кто-то умел… А теперь, выходит, для того же самого дела приспособили технику… — она хватила третью стопку и откровенно пригорюнилась. — Погубила эта техника наше ремесло… Почитай, на нет свела… — и она выразила свое отношение к техническому прогрессу парой фраз, способных завистливо разинуть рот драгунского вахмистра. — И еще кое-что… Вот что я тебе скажу, светлый король, со всей ответственностью: зря ты Янку запер в Хелльстаде. Никакие такие «хваталки» ей не грозят. Вам всем — да. Но только не ей. Головой клянусь, можешь ее оттуда смело выпускать. Потому что — Древний Ветер… Слышал про такую магию?

— Излагали мне крайне скупо, — сказал Сварог. — Потому что мало что про нее помнят.

— Это точно. Мало. Но кое-что помнят все же, — Грельфи значительно подняла палец: — Я тебе хоть головой, хоть чем угодно поклянусь: на того, кто владеет Древним Ветром, ничего не действует. Ничего, соображаешь? Ни магия, ни, прости за выражение, техника. Никакая. Почему так, я не знаю и никто не знает. Но — не действует. Так что можешь смело ее выпускать. Ничего на нее не подействует, будь этих «хваталок» или чего-то другого хоть сотня. Янка, правда, сама до сих пор плохо представляет, чем владеет, и умеет пользоваться лишь крохотной долей… но сути дела это не меняет. Коли уж она вся пронизана Древним Ветром, в каждой капельке крови, в каждом волоске, в каждой той самой… не помню, как это называется по-ученому. В каждой частичке тела. И начни она всерьез осваивать все, что в ней заложено… Эх… — старуха помотала головой, не находя слов. — Вы бы все такое увидели… Только она не хочет. Ей и так хорошо. Пользуется иногда вершками, а с головой уходить не хочет.

— Может, это и правильно? — тихо спросил Сварог.

— Ну не знаю, не знаю… — Грельфи мечтательно уставилась в потолок. — Мне бы хоть частичку… Эх… Помнишь, как-то сидели с отцом Алкесом, и он вспоминал, что я по юной глупости хотела продать запеченного с потрохами гуся на перекрестке дорог сам понимаешь кому?

— Припоминаю что-то.

— А это, между прочим, была вовсе не юная глупость, — сказала Грельфи почти шепотом, наклонившись к нему через стол. — Знаешь, чего я тогда хотела? Хоть кусочек Древнего Ветра. И он ведь пришел, уж я-то знала, как «продавать гуся», все в точности выполнила. Только едва он услышал, что мне нужно, перекорежился весь, закорячился и в землю ушел. Тогда я и поняла, что Древний Ветер — не черная магия, а что-то совсем другое… В общем, ты за нее не бойся нисколечко. И любое заклинание, и любой фортель вашей техники… Так что нечего ее там держать, как в тюрьме. Никто у нее никогда ничего не украдет. Потому как — Древний Ветер… Неуязвимая она у тебя. А ты, дурная голова, уж прости между своими, и не понял, что за девушка тебе досталась. Единственная в мире владелица Древнего Ветра…

— Подожди, — сказал Сварог. — А как же та история на Сильване? Когда ей было двенадцать? Уж ты-то должна помнить…