Одна ложь на двоих - Шарикова Мария

Каждое унизительное слово, каждый жест намерено ранивший её гордость… Неприятная сцена всплывала в мозгу, причиняя горечь, но Йен заставлял себя это сделать, чтобы наказать себя за свою ошибку. Он не был легковерным, но любой намёк на измену или предательство заставлял его терять голову.

Роберт оказался прав. Айрин не его первая жена, и разница между ними просто огромна! Возможно, в юности Амалия казалась ему олицетворением того, как должна выглядеть любимая женщина. Но в итоге выяснилось, под маской влюблённость она скрывала тонкий расчёт. Джеймс говорил, что Ирина тоже мечтала о титуле герцогини, однако Йен к своему удивлению вспомнил, что девушка тянулась к нему, ещё когда не знала, кем он является на самом деле. Но герцог не собирался вспоминать далёкое прошлое. Сейчас стоило разобраться с настоящим и наконец попросить у супруги прощения.

Глава 10

Проснувшись, Ирина ощутила неприятное саднение между ног и ошеломляющую боль во всем теле. Пушистые ресницы встрепенулись, и, с трудом подняв голову, герцогиня пристально оглядела комнату, постепенно вспоминая случившееся прошлой ночью.

Иначе как помутнением рассудка это нельзя было назвать! Как она могла позволить супругу совершить их брак, после того, что она увидела? Тщетно попробовав пошевелиться, герцогиня вновь опустила голову на подушку. Господи, как она не умерла от боли разорвавшей её на части?!

У своему стыду девушка осознала, что по-прежнему обнажена. Не желая, чтобы Глаша нашла её в подобном виде, Ирина через боль заставила себя выбраться из постели. Она не хотела смотреть на ярко-красное пятно, живо напоминающие о том, какую глупость она совершила! Дурнота подступила к горлу, едва девушка осознала, что отдалась мужу без сопротивления. Йен изменял ей, она позвонила ему себя обмануть. Теперь, когда он получил то, что так страстно желал, герцог вновь покинул её! Неужели ему доставляет удовольствие унижать её?

Охваченная стыдом и отвращением, Ирина на дрожащих ногах добралась в уборную, мечтая поскорее смыть с себя прикосновения мужа. Взяв лежащую неподалёку мочалку, она обмакнула её в холодную воду, оставшуюся с прошлого вечера, и начала из-за всех сил тереть каждый уголок своего тела.

Чуть позже вернувшись в спальню, Ирина ощутила себя немного лучше. Накинув на тело просторный капот, молодая герцогиня подошла к зеркалу. Присев за туалетный столик, она взяла расчёску и начала безжалостно водить ей по волосам, не зная как ещё сможет избавиться от злости, колотившееся в груди.

Прикрыв глаза, девушка вспомнила искусные поцелуи и ласки, перед которыми не смогла устоять. Но то, что случилось потом… Ирина содрогнулась при этих воспоминаниях. И это то, что восхваляют поэты и писатели?! Всё это ложь и обман! Никогда более она не позволит супругу напугаться над её телом! Герцогиня жалела, что в тот самый момент у неё под рукой не оказалось пистолета. Она бы, не задумываясь, выстрелила бы в его черствое сердце, не испытав при этом угрызения совести.

Но неожиданно в голову пришла совершенно невероятная мысль. А что если супруг намеренно причинил ей боль, желая показать своё превосходство? Образ принца, который она создала в своём воображение, быстро рассеялся, уступая место бесчувственному мерзавцу, с которым девушка не хотела иметь ничего общего!

Размышления герцогини были прерваны появлением Глаши. Горничная раскрыла портьеры, впустив в комнату яркий свет.

Ирина зажмурилась, понимая, что даже это вызывает у неё раздражение. Злость на себя и собственную наивность переполняла сверх меры!

Она ещё больше укрепилась в желание уехать в Линкольншир. Но ехать одной и грустить герцогине не хотелось, поэтому девушка решила написать кузине и попросить её составить ей компанию.

Как только горничная закончила приводить её в порядок, Ирина велела ей принести переносное бюро. Написав несколько строк, она передала послание дворецкому, велев доставить его в особняк Сиднеев. Герцогиня надеялась, что Элен не затянет с ответом, и уже сегодня они смогут отправиться в путь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})* * *

Пригласив к себе проверенного, Йен не представлял, что получит совершено не тот ответ, что ожидал.

— Милорд, вы понимаете, что то, о чём вы просите не так просто устроить, — начал говорить мистер Смит, поправив пенсне, — несмотря на то, что вы решили изменить завещание, не затрагивая вопросы матриархата и титула, финансовая сторона вопроса тоже требует определенных формальностей.

— Так займитесь ими, черт возьми! — вспылил герцог, желая поскорее разобраться с этим и вернуться в Нью-Хэвенворт. Крепко обнять Айрин и попросить у неё прощения. Никогда прежде он не поступал с женщиной так жестоко. Даже несмотря на все выходки, которые Амилия совершила за время их недолгого брака, Йен никогда не позволял себе оскорблять или унижать её… А со своей невинной супругой он поступил так жестоко, что был не уверен, сможет ли загладить перед ней вину.

— Ваша светлость, мне необходимо время, чтобы приготовить соответствующие бумаги, — произнёс мистер Смит, опасаясь вновь вызвать недовольство своего клиента, — к тому же… Лорд Лидс тоже должен присутствовать в тот момент, когда вы будете подписывать бумаги…

— Сколько времени вам понадобится, чтобы всё приготовить? — нахмурившись спросил Йен.

— Несколько дней, — заверил герцога поверенный, — максимум неделю. А при следующей встрече вы и маркиз просмотрите бумаги и поставите свои подписи.

— Хорошо, мистер Смит, — произнёс Йен, осенённый неожиданной мыслью, — вы можете не торопиться. Я намерен покинуть Лондон на несколько недель и к этому времени хочу, чтобы все бумаги были готовы и с формальностями покончено.

— Как скажете, милорд, — произнёс мужчина, вставая, — всё будет готово.

Оставшись один, герцог стал обдумывать пришедший в голову план. Им с Айрин стоит на некоторое время уехать подальше от Лондона и сплетен.

В Линкольншире они смогут побыть только вдвоём, и он постарается исправить свои ошибки. Йен хотел отправиться в Нью-Хэвенворт немедленно, но бессонная ночь сделала своё дело, и герцог не заметил, как уснул в своём кресле. Проснулся он, когда за окном стоял вечер, но на этот раз он не остался в Лондоне, а поспешил вернуться за город.

Мать встретила его в гостиной и, едва взглянув на неё, Йен понял, что она чем-то недовольна.

— Йен, когда ты наконец объяснишь мне, что происходит?

— О чём вы, maman? — невозмутимо поинтересовался герцог, не подозревая в чём дело.

— Почему Айрин ни с того, ни с сего уехала в Линкольншир? Почему ты покинул её сразу после свадьбы? Бедная девочка так страдала, а когда получила твою записку, кинулась в Лондон, как будто от этого зависела её жизнь…

— Какую записку? Куда уехала Айрин? Маменька, вы можете рассказать мне, что здесь случилось! — вспылил Йен.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Днём к Ирине приехала её кузина, и они вместе отправились в Линкольншир, — начала Аврора, — а записка… Вчера вечером Айрин быстро перевела себя в порядок, сказав, что ты попросил её приехать в город.

— Но я не писал… Я не посылал Айрин никакой записки, — растерянно промолвил герцог, — но я, кажется, догадываюсь, кто это мог сделать…

— Ну, а теперь, когда я рассказала тебе всё, ты скажи мне, — ласково сказала герцогиня, положив руку на плечо сына, — чем ты смог обидеть жену? Пойми, я не желаю вторгаться в твою личную жизнь, милый, но я видела в каком состоянии находилась Айрин.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я хотел всё исправить, — попытался оправдаться Йен, чувствуя себя провинившимся ребёнком, — я поеду и поговорю с ней!

— Думаю, не стоит этого делать, — промолвила Аврора, — поверь мне как женщине, дорогой. Твоей жене нужно побыть одной и прийти в себя. Через несколько недель она будет готова к новой встрече, но не сейчас.