Тень убитого банкира - Николай Новиков

Чекмарев молчал, считая что уже внес посильный вклад в победу корпорации "ДЕГЛ" на аукционе - исправил опус Павлюко-вича. Интересно было мысленно порассуждать о реакции Квочкина на статью, восхваляющую "ДЕГЛ" и о том, как статья повлияет на материально-творческие отношения "Расцвет-банка" с романистом Чекмаревым? Наверное, отрицательно. Правда, можно было наде-яться, что Квочкин прочтет роман прежде, чем выйдет статья.

Когда закончился спектакль под названием "Рабочая планер-ка", Чекмарев почувствовал желание запереться в своем кабинете и не выходить оттуда по крайней мере, до обеда. Хватит с него встреч и разговоров, которые ничего не могут изменить в жизни. Но не тут-то было! Боря Павлюкович, прослышав о возможной пре-мии, примчался узнать из первых рук, а вернее, губ, так ли это. Он поудобнее устроился на стуле у стены и не собирался уходить даже после того, как Чекмарев подтвердил, что высокое начальство, действительно, обещало сотрудникам премии.

- Кстати, Серега, у меня есть важная новость для тебя.

- Выкладывай,- нехотя сказал Чекмарев.

- Я сегодня звонил в "Интерфакс", уточнить кое-какую ин-формацию, и ребята мне сказали, что сегодня ночью был убит сотрудник службы безопасности "Расцвет-банка".

- Позвони в банк и передай мои соболезнования,- пробурчал Чекмарев.

- Он был убит на улице Нижние Мневники, представляешь?

- Неужели? Я одного не могу себе представить, Боря, поче-му ты решил, что мне это будет интересно?

- А кто просил, даже требовал находить сенсации?

- Да где тут сенсация?!

- Ну ты даешь! Незадолго до аукциона по "Черному алмазу" убивают сотрудника спецслужбы одного из главных претендентов на победы, а тебе это неинтересно. И где убивают? Можно ска-зать, неподалеку от твоего дома, вскоре после полуночи.

- Нижние Мневники - это не рядом с моим домом.

- Так он ехал с улицы Народного ополчения домой, на Мо-жайское шоссе. Просто на Нижних Мневниках было пусто, его тор-мознули и застрелили.

Чекмареву еле удалось сдержать себя и не послать Павлюко-вича куда подальше. Осточертели эти банки, аукционы! Можно хоть пару часов посидеть спокойно, поработать над статьей де-путата-экономиста?

- Боря, я занят. По моей улице много народу ездит ту-да-сюда, туда-сюда. И до полуночи, и после полуночи.

- Понятно,- усмехнулся Павлюкович.- Если бы от меня сдер-нула такая Настя, на которой даже Чекмарев готов был жениться, я бы тоже ни о чем больше не думал. А между прочим, интересно, что он делал на улице Народного ополчения? "Расцвет-банк", ты знаешь, неподалеку от нас, на Чистопрудном бульваре, и ехать оттуда на Можайское шоссе по улице Народного ополчения все равно, что из Кремля в Белый дом через Марьино!

Чекмарев задумался. Действительно, странно. Сотрудник службы безопасности - это же агент, боевик, шпик... человек, с которым лучше не сталкиваться, целее будешь. Агент именно "Расцвет-банка"! Что он делал на его улице поздно ночью? Уж не потому ли оказался там, что следил за автором романа, который читает Квочкин? А почему его убили? Это или случайность, или... черт знает что! Не слишком ли много случайностей в пос-леднее время?

- Что ты хочешь сказать, Боря?- Чекмарев пристально пос-мотрел на Павлюковича.- Что за мной следят люди Квочкина? Мо-жет быть, я же убрал из статьи твои похвалы "Расцвет-банку" и воспел деяния корпорации "ДЕГЛ". А скорее всего, у этого... сотрудника есть родственники в моем районе. Или друзья, с ко-торыми он "пулечку" писал, а может - любовница.

- Да нет, он возвращался домой после окончания работы.

А почему Павлюкович так настойчиво твердит об этом? Ему какое дело до агентов "Расцвет-банка"?

- Кто тебе сказал?

- Ребята из "Интерфакса". Им сообщил пресс-секретарь "Расцвет-банка".

- Позвони в банк и спроси пресс-секретаря, почему их сек-ретные агенты ездят домой не прямо, а в обход. И - все, Боря, не мешай мне работать. Да и сам займись делом. Лавкин сказал, что сейчас главное дисциплина и ответственность. Пока.

Павлюкович пожал плечами, мол, не интересно тебе это - ну и не надо! И ушел. Чекмарев придвинул к себе статью депута-та-экономиста, о котором так нехорошо подумал вчера, взял ка-рандаш и принялся по новой вникать в проблемы отношений госу-дарства и частной собственности. Добрался до предложения со многими "что" и обнаружил, что вчерашние нехорошие мысли об авторе оказались не под силу его ластику. Мысли-то правильные, но, как говорил классик, несвоевременные, особенно после се-годняшней речи главного редактора. Если уж стереть их нельзя, придется оторвать кусок страницы сбоку. Что и было сделано.

После этого читать статью расхотелось. Прямо - заколдо-ванное место!

Выходит, агенты службы безопасности "Расцвет-банка" рабо-тают в его районе до поздней ночи. А потом их убивают по доро-ге домой. Интересная картина получается, загадочная, как "Чер-ный квадрат" Малевича. Или не квадрат? Сколько ж тут углов? Он, написал роман - Настя, подсказала идею, снабдила информа-цией и устроила встречу с Квочкиным - сам Квочкин, поначалу и слышать о романе не хотел, а потом вдруг схватил рукопись приближающийся аукцион - Павлюкович, довольно странно ведет себя... Пока все. Пять углов получается. Пентаграмма. Или - пентагон? А в середине бурлит что-то непонятное, заставляет Настю уйти, Павлюковича - хвалить "Расцвет-банк", убивает агента... Что это?

Внутренний телефон зазвонил так резко, будто горел жела-нием ответить на немой вопрос хозяина.

- Слушаю,- хмуро сказал Чекмарев.

- Сергей Владимирович, вас ждет у себя Валерий Петрович. Просил не задерживаться,- официальным тоном сказала Аля.

- Да мы с ним только что расстались. Аля, признайся, это ты соскучилась по мне? Ну тогда зайди сама, у меня дверь можно закрыть на ключ.

Он вдруг подумал, что сегодня можно было бы похлопать девчонку по одному интересному месту. И по другому тоже.

- Он ждет!- крикнула Аля и бросила трубку.

Вот так, даже Аля не похожа на себя. Весь мир ополчился против Чекмарева, или сам он потихоньку сходит с ума?

А Лавкину зачем он так скоро опять понадобился? Статья подписана и отправлена в набор, текущий номер почти готов, за-гонный в порядке, план дальнейшего утвержден, материалы гото-вы. Что там случилось? К тому же, оперативные вопросы по но-меру решаются у заместителя главного, который ведет этот но-мер. А не оперативные, и не по номеру? Странные дела стали твориться...

Вообще было такое чувство, что все кругом угрожающе заше-велилось, задергалось, куда-то поехало, а он стоит посередине и не может понять ни природу, ни направление этого движения. Ни догнать, ни убежать, прямо, как "рус-фанер" в воздушных бо-ях с фашистами вначале войны.

Аля с преувеличенным вниманием разглядывала фотографии в журнале "Отдохни", и даже головы не подняла, когда он подошел к ее столу. Ну что ж, насильно мил не будешь. Чекмарев пожал плечами и направился к черной двери.

Он еще не дошел до главного редакционного стола, когда понял: случилось нечто серьезное. Обычно тщательно уложенные и покрытые лаком седые волосы Лавкина были всклокочены, чего прежде никто в редакции не видел. Более того, Лавкин запустил пятерню в свою любимую шевелюру и нервно подергивал волосы, будто хотел убедиться в их прочности.

Чекмареву опять показалось, что он сходит с ума.

- Садитесь, Сергей Владимирович,- приказал главный, нес-колько раз ткнув пальцем в стул, который стоял ближе других к его столу.- Так значит, вы написали роман? Очень интересно, понимаешь, очень. И ничего не сказали мне.

Трудно было понять, кто ему сказал об этом, но отпираться вряд ли стоило.

- Да, написал,- признался Чекмарев.

- Могли бы, по крайней мере, посоветоваться со мной. Вы поставили меня в глупейшее положение. Вчера Сафаров звонил, интересовался, не пишут ли наши сотрудники романов, я сказал, что нет. Они пишут статьи. Сегодня выясняется, что я просто не знаю истинного положения дел! Вы поступили непорядочно по от-ношению ко мне, Сергей Владимирович.

Заметно было, что ему хочется рявкнуть во все горло, стукнуть кулаком по столу, но Лавкин сдерживал себя.

- Извините, Валерий Петрович, я, действительно, написал роман. Но это нельзя назвать непорядочным поступком по отноше-нию к вам. Да и Сафарову никакого дела до моего романа нет. Я работал над ним дома, в свободное время. Ну а если кого-то не устраивает моя работа в редакции...

- Речь идет не о редакции, Сергей Владимирович, не о ре-дакции, а о вашем романе. Именно о нем. Вы считаете порядочным поступком - совать роман Константину Рашидовичу через мою го-лову? Могли бы предупредить, хотя бы предупредить, что наме-рены продать рукопись нашему, прямо скажем, хозяину. Я бы по-советовал, так сказать, посодействовал... По крайней мере - был бы в курсе!- он все-таки сорвался на крик.

Чекмарев посмотрел направо, налево - стены кабинета были на месте, книжные шкафы с собраниями сочинений русских класси-ков и томами нынешних вождей государства не подпрыгивали. Пос-мотрел в окно - крыша дома напротив была на месте и не собира-лась куда-то ехать. Тогда почему он слышит эти странные слова? Совать рукопись... Сафарову?! Кто ему сказал об этом?