Пропавшая весной - Агата Кристи

Да понимает ли она абсолютно очевидную вещь, резко спросил, почти выкрикнул он, что сейчас почти все фермеры в стране находятся в бедственном положении? Да понимает ли она, какие препятствия ставит, какие трудности приносит фермерскому бизнесу близорукая аграрная политика правительства? Родни стоял перед женой, изливая на нее поток подробнейших сведений о сельскохозяйственной позиции Англии, переходя от общей картины к горячему, сочувственному описанию бед и невзгод, постигших старину Ходдесдона.

— Такое может случиться с каждым, пойми, Джоанна! Ты не представляешь себе, как упорно он трудился, как разумно он вел хозяйство! Со мной могло случиться то же самое, будь я на его месте. Ему с самого начала не хватало капитала, да и теперь он нуждается в средствах. Но, как бы то ни было, и что бы я тебе ни говорил, это не твое дело, Джоанна. Ведь я не вмешиваюсь в твои дела, не мешаю тебе управлять домом и воспитывать детей. Это твои дела. А ссуды и закладные — мои дела.

Джоанна была уязвлена — уязвлена в самое сердце. Он ей такого наговорил! Да еще таким тоном! Нет, на Родни это не похоже. Возмущение горело у нее в груди. Она чувствовала, что еще немного — и разгорится настоящая семейная свара.

И все это из-за старого недотепы Ходдесдона, который не может толком управиться со своей фермой! Родни просто околдован этим глупым стариком. Чуть ли не каждое воскресенье он проводил на ферме у Ходдесдона и возвращался, переполненный новыми сведениями о правильном содержании скота, о породах и о прочих совершенно неинтересных нормальному человеку предметах.

Мало того, Родни взял привычку терзать беседами на все эти темы и своих гостей!

Джоанна вспомнила как однажды в воскресенье, когда они всей компанией собрались в парке у теннисных кортов, Джоанна заметила Родни и миссис Шерстон, которые сидели рядом на парковой скамейке, и Родни с увлечением что-то рассказывал ей, и все говорил, говорил, размахивая руками. Он говорил так долго и с таким увлечением, что Джоанне стало интересно, что же такое может заинтересовать миссис Шерстон? Она поднялась и приблизилась к ним. Родни в самом деле так увлекся, что не заметил, как она подошла. Да и Лесли Шерстон слушала его с таким глубоким вниманием, с таким напряженным интересом, что ничего не замечала вокруг.

Оказалось, Родни беседует с ней о правильном содержании скота и о необходимости поддерживать чистоту породы в масштабах всей страны.

Вряд ли подобный предмет очень сильно интересовал Лесли Шерстон, у которой наверняка не было ни специальных знаний по этому вопросу, ни действительно глубокого интереса к такого рода знаниям. И все-таки она слушала Родни с глубочайшим увлечением, взгляд ее был прикован к раскрасневшемуся от возбуждения, оживленному лицу Родни.

— Родни, голубчик, напрасно ты мучаешь миссис Шерстон всей своей белибердой, — приблизившись вплотную, сказала Джоанна. — Ей это совсем не интересно.

Все это происходило сразу после того, как Шерстоны перебрались в Крайминстер, и семьи еще не были близко знакомы.

Стоило Родни заметить жену, как оживление тут же потухло у него в глазах, и он, потускнев, скучным голосом извинился перед Лесли.

— Прошу прощения, миссис Шерстон. Вам, наверное, в самом деле все это не очень интересно.

Но Лесли Шерстон вдруг с горячностью возразила, что, напротив, более интересного собеседника она еще не встречала.

— Вы совершенно неправы, миссис Скудамор! — воскликнула она. — Мистер Скудамор сейчас мне рассказывал очень интересные вещи!

В глазах у миссис Шерстон горел огонь воодушевления, и Джоанна в ту минуту подумала: «В самом деле, у этой женщины должен быть очень яркий, очень горячий темперамент, если такие прозаические и скучные предметы способны привести ее в столь крайнее возбуждение!»

Но дальше произошло то, о чем Джоанна хотела бы забыть навсегда. К ним развязной походкой подошла эта молоденькая дрянь Мирна Рэндольф, села на корточки перед креслом, в котором сидел Родни, чуть ли не самым носом ткнулась ему в подбородок и повисла у него на плече.

— Родни, милый, ты непременно должен сыграть со мной в паре хотя бы один сет! Мы ждем тебя!

И с той восхитительно-бесстыдной манерой, которую могут позволить себе лишь очень красивые девушки, она взяла его за обе руки, заставила подняться на ноги и, нахально улыбаясь ему прямо в лицо, чуть ли не силком потащила его на корт! Она даже не спросила его, хочет он играть с нею в паре или нет!

Она шла рядом с ним своей развязной походкой, фамильярно обняв его рукой, повернув к нему свою маленькую безмозглую головку, пожирая его глазами.

Джоанна тогда почувствовала, как ее захлестывает неудержимая волна гнева. «Очень хорошо, голубушка! — с яростью подумала Джоанна. — Но учти, мужчины не очень любят тех девушек, которые сами навязываются им».

И вдруг ее словно холодной водой окатила мысль: «Да неужели после этого вообще можно говорить о способности мужчин любить искренне?»

Но Джоанна немедленно взяла себя в руки и осторожно посмотрела на миссис Шерстон, ожидая встретить издевательский взгляд, взгляд насмешки и понимания скрытого смысла всего происшедшего. Лесли Шерстон смотрела в другую сторону, делая вид, что ничего не заметила. Но Джоанна почувствовала в ней легкое напряжение. Вот Лесли повернула голову, взглянула на Джоанну, и в глазах у нее появилось искреннее сострадание: она от души жалела Джоанну и даже не думала смеяться над нею. Однако, в понимании Джоанны, сама эта жалость уже была нестерпимой!..

Джоанна заворочалась на узкой гостиничной кровати. Вот и опять ее мысли вернулись к Мирне Рэндольф! Интересно, а какое впечатление она сама производит на других людей? Мирна, скорее всего, ненавидит ее. Ради Бога, она вольна думать о жене человека, которого хочет соблазнить, все, что ей заблагорассудится! А что еще может чувствовать такая особа, которая только и мечтает о том, как бы разбить чужое семейное счастье!

Нет, не стоит думать об этой дряни сейчас и попусту терзать себя неприятными воспоминаниями.

Наверное, уже пора встать и попросить завтрак. Может быть, для разнообразия в этой гостинице ее угостят хоть один раз яйцами, сваренными всмятку? Ей так надоели эти пережаренные, словно подошвы, омлеты!

Индус, однако, оказался совершенно неспособным понять, что такое яйца всмятку.

— Положить яйца в воду? Вы имеете в виду в кипяток?

Нет, пояснила Джоанна, вовсе не в кипяток. Вареные яйца в этой гостинице, как она уже успела убедиться, это яйца вкрутую. Она долго и безуспешно пыталась объяснить индусу искусство варки яиц всмятку, но тот так ничего и не понял. Индус лишь качал головой и с недоверием поглядывал на Джоанну.

— Если положить яйца в холодную воду и греть… Нет, мэмсахиб, тогда эти яйца останется только выбросить! — категорически заявлял он. — Если мэмсахиб угодно, я распоряжусь поджарить яйца. Будет очень вкусно!

Дело кончилось тем, что перед Джоанной действительно поставляли на завтрак «очень вкусные» жареные яйца, с прожженным до хруста белком по краям и твердым, как дерево, желтком в середине. В общем, она сделала вывод, что омлет в этой гостинице предпочтительнее всего.

Завтрак прошел довольно скоро. Джоанна поинтересовалась, нет ли новостей о поезде, но новостей не было.

Итак, ей предстояло провести еще один, абсолютно ничем не занятый день.

Но сегодня, во всяком случае, она могла заранее распланировать свой день. Все сложности заключались в том, что до сего времени она лишь просто пыталась провести время.

Кто она есть? Обыкновенная пассажирка, волею случая застрявшая на промежуточной станции и ожидающая поезда. Естественно, такое состояние ничего не может принести человеку, кроме траты нервной энергии и сумбура в мыслях.

Надо внушить себе, что она вовсе не пассажир, изнывающий в ожидании поезда, а, например, ничем не обремененная путешественница, решившая во время пути сделать остановку на несколько дней для отдыха и успокоения нервов. Странно лишь, что она выбрала для своего отдыха этот заброшенный, забытый Богом и людьми уголок Азии. Впрочем, где же и отдыхать от человеческой суеты и неразберихи, как не в безлюдье? Прежде всего она должна вспомнить о дисциплине. Да, именно о дисциплине! Пусть ее вынужденное ожидание будет чем-то вроде отшельничества. Кажется, так у католиков называется уединение? Монахи уходили в отшельничество для духовного обновления и возрождения.

«Почему бы и мне тоже не обновиться духовно?» — подумала Джоанна.

В последние годы ее жизнь была просто переполнена суетой и неразберихой. Возможно, она слишком легко жила, а это нехорошо.

Джоанна словно почувствовала, как дух мисс Гилби возник рядом, повторяя хорошо знакомые слова, доходившие темой фагота в ее последнем концерте-напутствии.