Драко Малфой и Солнечный путь - Джуд

— Драко, — тихо произнес Гарри, — я не могу, ты знаешь…

Драко резко разжал руки и оттолкнул Гарри.

— Тогда пошел вон.

— Драко…

— Пошел вон, говорю!

— Драко, ты мне очень дорог, я не хочу тебя терять, — с отчаянием заговорил Гарри. — Мы же можем быть друзьями…

— Как ты и Уизли? — ядовито спросил Драко. — Спасибо, роль твоей тени — предел моих мечтаний.

— Не смей так говорить о Роне, — твердо произнес Гарри.

— Ну что ж, побей меня, если я оскорбил память твоего друга, — равнодушно пожал плечами Драко. — Но если ты не намерен делать это сейчас, пожалуйста, изволь убраться из моего номера.

Гарри вышел, не преминув хлопнуть дверью. Присев на подоконник, Драко закурил. Как ни странно, жалел он сейчас только об одном — что сигарета не убивает мгновенно.

На следующее утро Гарри исчез. В номере его не было, в кафе тоже. Вполне возможно, подумал Драко, что он уехал. С ней.

Ну и черт с ним. Он предложил Драко свою дружбу, но Малфою не нужны объедки с чужого стола. Ты всегда знал, что он уйдет, сказал себе Драко. И всегда знал, что он уйдет к девушке. Весной ты понял, что не любишь его больше. Да и любил ли когда-нибудь? Что же изменилось? Поцелуи, объятия… По-твоему, это признаки воскресшей любви? Не смеши, Малфой!

Ничего не изменилось. Надо просто вернуться в то состояние, которое началось этой весной. И все будет нормально.

И эта чертова боль уйдет.

Но Гарри не уехал. Они вернулись под вечер, веселые, кажется, немного хмельные. Он увидел их сквозь стеклянные двери кафе, где в угрюмом одиночестве пил чай. Они поднялись на второй этаж.

Допив чай, он поднялся в свой номер, преодолев страшное искушение постучать к Гарри. Сквозь тонкие стены отельных комнат он обострившимся слухом ревнивца слышал их голоса. Потом голоса смолкли. А потом он услышал звуки, которые ни с чем не смог бы перепутать. Стоны. Вздохи. Вскрики. Скрип пружин.

Голоса. Еще стоны. Его стон — беспомощный, задыхающийся, такой знакомый. Скрип пружин. Еще скрип.

Стоны. Шепот.

Его шепот…

— Я люблю тебя…

Драко скорчился на полу, давя скорбный вой, что рвался из горла. Во рту вдруг появился медный солоноватый привкус, и Драко с изумлением понял, что до крови прикусил себе руку.

Невыносимо…

Почему все это происходит именно со мной?

Почему все идет не так?

Почему я нашел ее?

Сестра… это был какой-то признак нормальной семьи. Ни мать, ни отец, ни родственники никогда не были его нормальной семьей. С чего он взял, что сестра может стать его семьей? Откуда он взял эту нелепую мысль? Зачем она тебе, Драко?!

И можно сколько угодно биться головой о стену, приговаривая, что ты не знал, что так будет. Но это не изменит ситуации, а ситуация такова — человек, по которому ты сходишь с ума, сейчас занимается любовью с ней. С Вельгельминой. С твоей сестрой. С девушкой, которую ты сам нашел. И ты не можешь лгать себе, что это его блажь, потому что ты слишком хорошо его знаешь.

О чем ты думал, когда увозил его из дома этих отвратительных магглов? Что все прошло? А о чем же ты думал, когда увозил его из дома Снейпов? Что все можно вернуть? И сколько времени прошло между двумя этими событиями? И сколько раз ты давал понять ему, что ты хочешь все вернуть? И сколько раз ты давал понять ему, что ничего возвращать не хочешь? Ты сам-то себя понимаешь, Малфой?

Последний день августа разразился ливнем, и Драко шел под ледяными струями, не разбирая дороги. Тонкая ткань брюк и рубашки промокла насквозь, ноги утопали по щиколотку в воде. Забредя в какой-то темный переулок, он сел у стены прямо в лужу, склонив голову на руки. Его трясло.

Чей-то темный силуэт отделился от противоположной стены, и на мгновение Драко показалось, что это Гарри. Но он приблизился, и Драко понял, что это не Гарри — просто такой же стройный и темноволосый мальчик невысокого роста. Мальчик присел рядом и спросил по-английски:

— Ты англичанин?

— Да, — ответил Драко.

— О… — это почему-то обрадовало мальчика. — А деньги у тебя есть?

— Есть, — ответил Драко.

— Хочешь развлечься? — после небольшой паузы спросил мальчик. Драко усмехнулся.

— Сколько?

— Двадцатка в час, — быстро ответил мальчик.

— Двадцать чего?

— Долларов, конечно.

— Что так мало? — Драко встал, шаря в заднем кармане брюк. — Доллары — это зеленые, верно? — он достал слипшуюся от воды пачку денег. — Они мокрые.

— Ничего, — ответил мальчик. — Подожди, это сотня…

— И вторая, — Драко протянул купюру. — За ночь. Как тебя зовут?

— А как ты хочешь? — моментально среагировал мальчик, улыбаясь. У него были неправдоподобно зеленые глаза — какой-то маггловский прибор, как вспомнилось Драко, меняющий цвет глаз.

— Гарри, — сказал он. — Что у тебя с глазами?

— В смысле? — не понял тот. — Ах, это… Контактные линзы. Не нравятся? Хочешь другие?

— Нет, эти меня устраивают, — сказал Драко. — Только убери с лица эту дурацкую улыбку. И не забудь умыться, когда мы придем — у тебя вся краска потекла. И, кстати, вздумаешь меня ограбить — сердце вырву.

— Ну что ты, я честная шлюха, — в голосе «Гарри» Драко померещилась легкая горечь. — А как тебя называть?

— Драко, — ответил тот.

Там же, 1 сентября 1997 года, утро

«Дорогой Драко, Завтра утром мы с Гарри отбываем в Англию. Мы нашли здесь камин, подключенный к кружаной сети, оттуда мы сможем попасть в Международный каминный узел, а уже оттуда — в Лондон, на Диагон-аллею. Гарри надеется успеть на „Хогвартс-экспресс“. Он сейчас занят — разговаривает по телефону со своей подругой Гермионой Грейнджер, просит захватить его вещи. Он передает тебе привет и надеется, что ты образумишься и вернешься в Хогвартс.

До встречи.

Мина».

Драко поднял глаза на портье.

— Когда они это оставили?

— Вчера вечером, сэр, — ответил портье. — Кажется, они не хотели вас тревожить — думали, что вы спите, сэр.

— Ясно, — кивнул Драко, не сводя глаз с письма. — Он забрал свои вещи?

— Нет, сэр, у молодого джентльмена не было багажа.

— Сволочь какая! — с ненавистью произнес Драко и с поразительной меткостью запустил скомканное письмо в каминную пасть у противоположной стены холла. — Гордая сволочь!

— Не думаешь сменить позицию в этом году? — произнес знакомый бархатный голос за спиной Драко. — На Охотника, например?

Замерев от изумления, Малфой уставился на невиданное доселе зрелище: Северус Снейп в маггловской одежде. По правде сказать, если бы не длинные волосы, стянутые на затылке в «конский хвост», профессор зельеделия был бы весьма похож на банковского клерка в своем строгом черном костюме. А если бы у него на голове был цилиндр, то из профессора вышел бы неплохой гробовщик.