Том 4. Жемчужные светила. Очарования земли - Федор Сологуб
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Волна морская – весёлый шум…»
Волна морская – весёлый шум.Ещё ль мне надо каких-то дум?Опять ли буду умнее всех?Ужель забуду, что думать – грех?
«Иду, цветы сбираю…»
Иду, цветы сбираю.Зачем же их гублю?Цветущими играю,Которых так люблю.
Сорвал немного веток,И бросил в поле. Нет,Губить цветущих детокНе должен ты, поэт.
Цветите в ясном поле,Невинные цветы,В моей и в Божьей волеВозникшие мечты.
«Жизни, которой не надо…»
Жизни, которой не надо,Но которая так хороша,Детски-доверчиво радаКаждая в мире душа.
Чем же оправдана радость?Что же нам мудрость даёт?Где непорочная сладость,Достойная горних высот?
Смотрим в горящие бездны,Что-то хотим разгадать,Но усилья ума бесполезны, –Нам ничего не узнать.
Съевший в науках собакуНам говорит свысока,Что философии всякойЦеннее слепая кишка,
Что благоденствие нашеИ ума плодотворный полётТолько одна простоквашаНам несомненно даёт.
Разве же можно поверитьВ эту слепую кишку?Разве же можно измеритьКишкою всю нашу тоску?
«Мудрец мучительный Шакеспеар…»
Мудрец мучительный Шакеспеар,Ни одному не верил ты обману.Макбету, Гамлету и Калибану.Во мне зажёг ты яростный пожар,
И я живу, как встарь король Леар.Лукавых дочерей моих, РегануИ Гонерилью, наделять я стану,Корделии отвергнув верный дар.
В моё, труду послушливое тело,Толпу твоих героев я вовлёк,И обманусь, доверчивый Отелло,И побледнею, мстительный Шейлок,
И буду ждать последнего удара,Склонясь над вымыслом Шакеспеара.
«По дорожке солнечного сада…»
По дорожке солнечного садаВкруг лужайки медленно иду.Вянут маки. Жёлтая досадаУгнездилась в солнечном саду,
И пчела жужжать уже не рада,И уж горечь есть в её меду,И дрожат незримо капли яда,Растворясь в лазоревом бреду.
Сердце ноет. Ах, счастливый жребийМне игра полночная дала!И от зависти в безумном небеСтала Венус мраморно-бела,
И, пролив таинственные слёзы,Сходит долу исполнять угрозы.
«Беден дом мой пасмурный…»
Беден дом мой пасмурныйНажитым добром,Не блестит алмазами,Не звенит сребром,Но зато в нём сладостноПлакать о былом.
За моё убожествоМилый дар мне данОблекать все горестиВ радужный туманИ целить напевамиБоль душевных ран.
Жизнь влача печальную,Вовсе не тужу.У окошка вечеромТихо посижу,Проходящим девушкамСказку расскажу.
Под окном поставил яДлинную скамью.Там присядут странницы, –Песню им спою,Золото звенящееВ души их пролью.
Только чаще сераяПровлечётся пыль,И в окно раскрытоеНа резной костыльТихо осыпается, –Изжитая быль.
«Берёзка над морем…»
Берёзка над моремНа высокой скалеУлыбается зорям,Потонувшим во мгле.
Широко, широкоТишина, тишина.Под скалою глубокоЗакипает волна.
О волны! О зори!Тихо тающий сонВ вашем вечном простореНад скалой вознесён.
«Путь над морем вдруг обманет…»
Александру Тамамшеву
Путь над морем вдруг обманет.Он сползёт немного вниз,И на выступ скал он станет, –Зеленеющий карниз.
Только с краю, точно срезан,Ряд уже непрочных плитС диким скрежетом железаНа морской песок слетит.
Ты замрёшь в неловком жесте,Но за их паденьем вследПолетит с тобою вместеПрыткий твой велосипед.
«Только забелели по утру окошки…»
Только забелели по утру окошки,Мне метнулись в очи пакостные хари.На конце тесёмки профиль дикой кошки,Тупоносой, хищной и щекатой твари.
Хвост, копытца, рожки мреют на комоде.Смутен зыбкий очерк молодого чёрта.Нарядился бедный по последней моде,И цветок алеет в сюртуке у борта.
Выхожу из спальни, – три коробки спичекПрямо в нос мне тычет генерал сердитый,И за ним мордашки розовых певичек.Скоком вверх помчался генерал со свитой.
В сад иду поспешно, – машет мне дубинкойЗа колючей ёлкой старичок лохматый.Карлик, строя рожи, пробежал тропинкой,Рыжий, красноносый, весь пропахший мятой.
Всё, чего не надо, что с дремучей ночиМне метнулось в очи, я гоню аминем.Завизжали твари хором, что есть мочи:«Так и быть, до ночи мы тебя покинем!»
«Две проститутки и два поэта…»
Две проститутки и два поэта,Екатерина и Генриетта,Иван Петрович НеразумовскийИ Пётр Степаныч Полутаковский,
Две проститутки и два поэтаСошлись однажды, – не странно ль это? –У богомолки княжны ХохловойВ её уютной квартире новой.
Две проститутки и два поэтаМечтали выпить бокал «Моэта»,Но богомолка их поит чаем,И ведь не скажут: «Ах, мы скучаем!»
Две проститутки и два поэта,Как вам противна диэта эта!Но что же делать? Княжна вам рада,В её гостиной скучать вам надо.
Две проститутки и два поэта,Чего вы ждёте? Зачем вам это?Зачем в гостиной у доброй княжныВы так приличны и тошно-важны?
Две проститутки и два поэта,И тот и этот, и та и эта,Вновь согрешите в стихах и в прозе,И в ресторане, и на морозе.
«По силе поприще едино…»
По силе поприще едино Пройди со мнойВ пути, где яркая кручина И тёмный зной.
Хотя одно пройди со мною, А сможешь, – два.Юдолью бедственной земною Иду едва.
А может быть, с тобой прошли бы До склона днейМы вместе жёсткие изгибы Моих путей
Навстречу пламенному Змею Рука с рукой?Но разве я просить посмею Любви такой!
Не я ли выбрал эту долю И этот страх?Не я ли девственную волю Повергнул в прах?
Пройди ж со мною хоть немного, Хоть малый круг,И это я как милость Бога Приму, мой друг.
«Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад…»
Еврей боится попасть в шеол, как христианин в ад.Сказать по правде, а я порой шеолу был бы рад.В докучной смуте, во тьме ночной, в мельканьи наших дней
Напиток мерзкий и лжи, и зла, хоть и не хочешь, пей.И разве горше или темней в безумных муках дна,Чем в этих жутких, немых навек силках земного сна?
«Ты живёшь безумно и погано…»
Ты живёшь безумно и погано,Улица, доступная для всех, –Грохот пыльный, хохот хулигана,Пьяной проститутки ржавый смех.
Копошатся мерзкие подруги, –Злоба, грязь, порочность, нищета.Как возникнуть может в этом кругеВдохновенно-светлая мечта?
Но возникнет! Вечно возникает!Жизнь народа творчества полна,И над мутной пеной воздвигаетКрасоту всемирную волна.
«Призрак моей гувернантки…»
