Берия, последний рыцарь Сталина - Елена Прудникова

Товарищ Л. Берия ясно показал, что бывшие национал-уклонисты, с 1923 года перешедшие на позиции контрреволюционного троцкизма, никогда не прекращали своей предательской борьбы против партии Ленина – Сталина, против советской власти и составляли большинство руководителей и актив разоблаченных в Грузии злейших врагов народа.

Центральный Комитет КП(б) Грузии, руководимый товарищем Л. Берия, с помощью ЦК ВКП(б) и лично товарища Сталина проделал большую работу по разоблачению и разгрому троцкистско-правых контрреволюционных организаций, по выкорчевыванию врагов народа и ликвидации последствий вредительства, по перестройке всей партийно-политической работы на основе решений февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б) и исторических указаний товарища Сталина».

Все!

Как уже было сказано, биография Берии полнится цифрами и фактами. Вся – кроме этого куска, содержащего одну лишь пустую риторику. Между тем, сведения о процессах 1937 года отнюдь не были секретными. Имена «врагов народа» назывались открыто, их всенародно клеймили на митингах, собраниях и в газетах. Нет, что бы назвать хоть одно имя, хоть одно дело, проведенное при личном участии первого секретаря, тем более, бывшего чекиста! Пусто… Ни автор (авторство приписывают Меркулову) ни сам герой этих дифирамбов, который их, конечно же, предварительно читал и наверняка редактировал, не привели ни одного конкретного факта.

Не следует ли из этого, что на ниве борьбы с «врагами народа» Лаврентию Павловичу похвастаться было абсолютно нечем? А если из этого не следует, то следует из второй части книги, где рассказывается, зачем его перевели в Москву и чем он там занимался.

Глава 7

Почему Сталин поступил как плохой кадровик?

«…Главное его везение – это даже не приближенность к вождю… Главное, что, избирая кадры, Сталин действовал все же логично. Пусть логика этого человека для нас и неприемлема, но логика была. Отобрать молодых, готовых ради него и ради сохранения собственной головы на все, деловых, умных и неразборчивых в средствах. Берия оказался в числе избранных…»

«И все же в 37–38 годах вождь был недоволен работой Ежова и НКВД в целом. Исполнительность и усердие маленького наркома не могли заменить отсутствие профессионализма…»

«…Выбор явно не случайный. Несомненно, умен, коварен с врагами, молод, образован, властолюбив, тщеславен, инициативен, предан, всем обязан ему, Сталину, жесток, трудолюбив, лишний раз на глаза не лезет, но без совета тоже на рожон не попрет. Осторожен. Имеет вкус к интриге, на своем, конечно, уровне, аккуратно подобрал команду, которая вроде и дело знает, и хозяина чтит. Не пьяница, как Ежов, Жданов, Булганин. Любит женщин – ну, это не порок, вон уж на что Калинин… Заслуг особых нет? Постарается заработать, это дело наживное. Выдвижение Берия, похоже, было частью широкомасштабного эксперимента…»

И снова предубежденность! Возьмем вот это последнее перечисление качеств. С одними спорить не приходится, другие, в принципе, могли иметь место. Но на каких основаниях автор пишет, что его герой властолюбив, тщеславен, имеет вкус к интриге, жесток? А про женщин откуда?!. Ну так все это – из того потока хрущевского «черного» пиара, который был вылит на Берию после его уничтожения. В самой книге Топтыгина, например, не содержится ни одного факта, подтверждающего эти его домыслы. Риторика есть, а фактов – увы… Но ведь это «все знают» – так чего подтверждать-то?

Что же касается того, что нет особых заслуг… Как – нет? А Грузия?!

В том-то все и дело. Это только с первого взгляда кажется, что все просто. Что Сталин поставил грузинского Первого секретаря во главе НКВД по следующим причинам:

а) Берия предпринимал умелые шаги по строительству собственной карьеры и преуспел в этом;

б) Сталин, подбирая себе команду, в свою очередь возвысил и приблизил Берию, как подходящего ему человека.

А на самом деле, если вдуматься, то трудно придумать более странное назначение. И если, опять же, вдуматься: стал ли для Берии переезд в Москву продолжением карьеры?

Почему это назначение – странное? К тому времени Берия – опытный хозяйственник. Он блестяще провел в Грузии экономическую реформу, выведя ее за семь лет из отсталой окраины в число передовых республик. Для Сталина, кто б что ни говорил, экономика всегда являлась приоритетным направлением, все остальное подождет. И было бы логично, если бы Берию перевели в Совнарком – для начала министром какой-нибудь важной отрасли, через год-другой зампредом, опыта у него хватало, ума – тем более. С опытными и умелыми хозяйственниками было в то время очень туго, люди, способные организовать производство, любое, шли на вес золота, но даже по такой цене их было не найти…

Зампредом Берия в итоге стал, но через какое министерство?

Его вдруг посылают на службу, которую он давно оставил и которую давным-давно перерос – в НКВД. Что за странное, варварское обращение с кадрами? Берию в НКВД – да это все равно что микроскопом гвозди забивать! Что, никого другого не было?

Не зря, ох, не зря почти во всех книгах про Берию обходится молчанием его работа в Грузии на посту Первого. Потому что, если не обойти эту тему сторонкой, если не сделать из него обычного партийного аппаратчика, интригана и карьериста, то сразу становится ясно, что превосходный кадровик Сталин на этот раз поступил как кадровик хреновый. Или же… или же мы чего-то не знаем.

И еще один вопрос замалчивается всегда и везде: во главе чего Сталин поставил Берию в 1938 году?

Метаморфоза «меча революции»

С руководителями ВЧК – ОГПУ не везло с самого начала. Ее создатель и первый председатель Феликс Дзержинский был очень сильным и волевым человеком и вроде бы хорошим организатором. Но он взвалил на себя огромную массу работы (по количеству постов его едва ли можно было с кем-нибудь сравнить) и оставил ВЧК на попечение своих заместителей. Преемник же, Рудольф Менжинский, был тяжело болен и работал, практически не покидая кабинета, да и там почти все время лежал. На то, чтобы в полной мере руководить вверенным ему ведомством, у него просто не хватало сил. И он, опять же, оставил ОГПУ на попечение заместителей.

Но теперь-то ситуация изменилась! Если при Дзержинском все поползновения замов начать борьбу за власть и влияние внутри органов парализовались одним лишь взглядом Железного Феликса, то при куда более интеллигентном Менжинском они, замы эти, затеяли борьбу за кресло еще при его жизни. Замов было несколько, но нас в первую очередь интересует тот, кто победил.

Генрих Ягода еще у Дзержинского стал заместителем председателя ОГПУ по административно-хозяйственной части. Он действительно был хорошим хозяйственником и организатором. Тюрьмы и лагеря содержались в образцовом порядке, силами ОГПУ велись стройки союзного значения. Но ведь ЧК не для того создавалась, чтобы строить каналы! А оперативную работу он знал плохо, и в этом поневоле зависел от более подкованных помощников. Равно как нельзя сказать, что Ягода был сильной и крупной личностью, а это тоже важно.

Язвительный Троцкий характеризовал его так: «Ягода был очень точен, чрезмерно почтителен и совершенно безличен. Худой, с землистым цветом лица (он страдал туберкулезом), с коротко подстриженными усиками, он производил впечатление усердного ничтожества».

Что еще хуже, Ягода был непомерно самоуверен и тщеславен. Бывший чекист Михаил Шрейдер, работавший в органах с самой гражданской войны, вспоминал…

Впрочем, перед тем, как перейти к воспоминаниям чекиста, надо сделать оговорку по поводу специфики использования мемуаров вообще. Дело это крайне сложное, не зря существует поговорка: «Врет, как очевидец». Кроме второй задачи – рассказать, как все было, – перед их автором стоит и первая, главная: показать себя в наиболее выгодном свете. Если надо – обелить, реабилитировать, представить невинно пострадавшим, изобразить хорошими своих друзей и плохими – своих врагов.

Биография автора этих мемуаров такова (она изложена в его собственных воспоминаниях, надо лишь вычленить голые факты): Михаил Шрейдер работал в аппарате ОГПУ. После ссоры с коллегой, по ходу которой он выпустил в того несколько пуль и только чудом не попал, его перевели в МУР. Он оказался в Иванове, потом в Новосибирске, в Алма-Ате (повидимому, нигде не уживался). Характер имел тот еще – сам вспоминает, как прерывал выступление собственного начальника на собрании ехидными репликами. Затем его арестовали по политическим обвинениям. Как положено, били на допросах. После прихода Берии в органы политические обвинения со Шрейдера были сняты, но на свободу его не выпустили. Зато в 1940 году осудили на 10 лет за некие дела, связанные со службой в милиции.