Пуля - Георгий Ланской

— Гоша, ну чего ты… Я же грязная вся. Давай, хоть ополоснусь. Сейчас все засохнет, отскабливать потом!

Гога внял голосу разума и тоже поднялся с земли. Они вошли в воду, но плавать не стали. Галка несколько раз погрузилась в воду с головой, Большой тоже последовал ее примеру. Ждать больше не было смысла. Обзор был хреноватым. В почти полной темноте нужно было попасть в Большого, причем не сильно его покалечив.

Я выстрелил. Галка заорала, а Большой плюхнулся в воду и саженками поплыл в мою сторону. Видимо, он не заметил, откуда в него стреляли. Галка вопила, как сирена. Где-то послышался забойный трехэтажный мат. Большой вылез из воды и пригибаясь побежал наверх. Видимо там была тропинка, которую я в темноте не заметил. Как только он оказался в близости от меня, я выстрелил еще дважды. Гога взвыл и, схватившись за голую ягодицу, рухнул в траву. Галка истерически выла. Я рванул по берегу, спотыкаясь на каждом шагу.

— Туда, туда побежал, — визжала Галка. Я обернулся. Девица указывала в мою сторону, а за мной неслись трое мужиков с фонарями и пушками наперевес. Один остановился и послал мне в спину автоматную очередь. Сосна в трех метрах левее брызнула щепками. Стрелявший послал еще одну очередь, веером, не особенно думая, куда стреляет. Где-то позади отчаянно выл и матерился Большой. Значит, живой, отметил я и поскакал по кочкам, словно заяц. Удивительно, что я почти перестал спотыкаться. Под ногами вдруг зачавкало. Болото, сообразил я, нашли где дома строить. Я взял левее и ухнул в бурую жижу по грудь. Пистолет утонул сразу, а я успел ухватиться за чахлое деревцо, не то березку, не то осинку. Деревце натужно затрещало, но выдержало. Я перехватился руками и потянулся на берег. Впрочем, это явно не была настоящая трясина или болото. Просто глубокая яма со стоячей водой и нападавшей листвой, которая не успевала высыхать. Я вылез из нее и побежал дальше. Погоня трещала где-то справа. Периодически они замолкали, а потом безошибочно бежали в мою сторону, беспорядочно стреляя и мелькая фонарями.

Плюх!!! Отчаянный мат и стрельба вверх. Преследователи угодили в ту же самую яму, что и я. Не знаю, спасло их мое деревце, но я немедленно воспользовался сложившейся ситуацией и рванул изо всех сил. Где-то тут должна быть тропинка… Ага, вон она, ничего через лес, осторожненько, осторожненько… А там и до автострады недалеко.

Преследователи очевидно если не потонули в яме, то изрядно застряли в ней. Выстрелов больше не слышалось, фонарей тоже не было видно. Я бежал, пока сердце не начало выпрыгивать из груди. Даже если я заблудился в темноте, не страшно. Ночью в лесу они не найдут меня, если у них нет специально натасканных псов. А зачем Сытину поисковые собаки? Ему сторожа нужны, да волкодавы. Я нервно хихикнул. Что это за конспирация такая, если я с первого раза выследил Гогу, причем не особенно напрягаясь? По всей вероятности, Галку никто не знал.

Окольными путями я вышел на шоссе. До города было довольно далеко, но я решил не рисковать и редкие автомобили пропускал, залегая в кусты по мере их приближения. Мой расчет оказался верным. Примерно через полчаса мимо меня пронеслась уже знакомая "шкода" в сопровождении джипа "Чероки" и "Лексуса", громадного, как танк. Из окон автомобилей зорко бдели мордовороты с такими подбородками, что им запросто можно было в хоккей играть. Я рассмеялся, а потом вздохнул: пистолет было жалко. Впрочем, я все равно собирался его выбросить. Плохо было, что мой боекомплект сокращался с каждой вылазкой.

До города я добрался почти в семь утра. Ноги гудели от усталости, замерз я, как собака. Купание вечером, да еще прогулка в мокрой одежде и обуви не пошли мне на пользу. В семь утра я уже сел в маршрутку, игнорируя заинтересованные взгляды ранних пассажиров. В центре я зашел в дежурную аптеку, купил аспирин, капли от насморка и баночку меда, а в ближайшем ларьке бутылку водки. Молодая аптекарша с сомнением посмотрела на мои насквозь мокрые деньги, но не отказала. Добравшись до дома, я выпил горячего чаю, разделся догола и залез под одеяло, придвинув к себе бутылку с водкой. Очень скоро тело начало отогреваться, а веки наливаться свинцом. Я налил себе водки в старенькую чашку с отбитой ручкой.

— Моя жизнь — сплошная скука, — отчетливо проговорил я. — Но все меняется, когда приходят они: первые сто пятьдесят грамм!

Выпив водки, я опустил голову на подушку и мгновенно заснул.

Проснулся я от монотонного пиликанья где-то внизу. Поначалу я сквозь сон подумал, что это будильник и даже слегка удивился тому, что завел его, хотя ехать никуда не собирался. Я несколько раз втянул носом воздух, надеясь уловить знакомые запахи кухни, жареной картошки и кофе. Но нос ощутил только затхлый запах нежилого помещения и сырости. Реальность навалилась на меня прежде, чем я открыл глаза.

Пиликанье тем временем не прекращалось. Тогда я сообразил, что это вовсе не будильник, а подаренный Катей телефон. Я раскопал его в своих закромах и с некоей осторожностью нажал на кнопку.

— Алло? Севка, ты? — послышался в трубке ее звонкий голосок.

— Я, — хриплым голосом ответил я. Катя рассмеялась и тяжело вздохнула.

— А я то думала, что ты и вовсе не подойдешь. Пропал с концами. Почему не звонил?

— Потому что ты мне номер не оставила, — любезно парировал я. — А ты почему не звонила? Вроде обещала вечером…

— Я отправила тебе sms-ку, — пояснила Катя. — Меня Змей пас. Дядя шибко осерчал и говорил, что я безответственная. Змей считает, что ты опасен.

"Какая проницательность", — подумал я, а вслух спросил:

— Это он тебе так сказал?

— Нет, это я подслушала. Он сказал, что у тебя волчий взгляд, как у профессионального убийцы.

— А ты как считаешь? Я по-прежнему человеку с лазерным взглядом?

— Да ну, глупости какие. Нормальный взгляд. А то, что ты букой на них смотрел, так это вполне понятно. Я бы тоже не выражала восторга, если бы мне вместо благодарности по башке били.

— Ага. Так мы сегодня увидимся?

— Увидимся. Тем более, что репрессии в твой адрес прекращены. Не обижайся, но тебя проверяли и поняли, что ты вовсе не коварный Джек-потрошитель. Кстати, у меня твои права.

— Как? — удивился я. — разве они не сгорели в машине?

— Не-а. они у тебя в рубашке были. Их вытащили, когда одежду стирали. Просто ты так виртуозно ускользнул, что у нас не было возможности тебе их вернуть. Так, где мы увидимся?

— Давай в парке, — предложил я. — Погодка вроде так и шепчет. Посидим, попьем газировки, слопаем по мороженому. Ты, между прочим, обещала.

— Давай, — охотно согласилась Катя. — Только я с охранником буду. Дядя не разрешает мне вот так ходить.

— Лады, — усмехнулся я. — Форма одежды какая?

— Да мне фиолетово, — рассмеялась Катя. — Я вот платьишко красненькое одену. Ну, давай, до встречи.

— Погоди, — забеспокоился я. — А во сколько?

— Давай в три. Я до этого времени не соберусь.

Мы попрощались, и я с неохотой поднялся. Странно, но голова совершенно не болела. Видимо, сумасшедшая гонка вправила на место мои многострадальные мозги. Я бросил взгляд на часы и охнул. Мне, между прочим, еще собраться нужно и до парка добраться, а время уже поджимало. Недолго думая, я рванул в душевую.

Душевая в этом бывшем детском садике была рассчитана на массовое посещение маленьких детей, а не на взрослого, пусть даже на такого недомерка, как я. Бывшие хозяева тоже не довели ее до ума. Душ был стоячий. К тому же не было горячей воды. Впрочем, мне было все равно. Наскоро обмакнувшись под почти ледяную воду и обтеревшись губкой, я поспешил к выходу, но немедленно поскользнулся и, дабы удержать равновесие, схватился за раковину. Раковину, как выяснилось, на подобные нагрузки не рассчитывали. Один из кронштейнов вылетел из гнезда, и раковина начала заваливаться на пол вместе со мной. С грохотом фарфоровое чудо ухнуло на пол, разлетевшись в хлам. Я приземлился рядом в куче осколков, почти не пострадав.

Едва я перевел дыхание, как послышался странный звук: скрежет напополам с шелестом. Я обернулся, успев увидеть как в замедленной съемке, что большое зеркало, опиравшееся на раковину, и тоже отнюдь не составлявшее монолита со стеной, скользит вниз. "Ой!", — подумал я и отдернул ногу, надо признать, вовремя. Огромное зеркальное полотно рухнуло на то место, где только что была моя нога, по пути врезавшись в бачок от унитаза. И без того треснувший бачок такого напора не выдержал и разлетелся вдребезги вместе с зеркалом. На пол хлынула вода.

— Ничего себе, умылся, — произнес я. Пришлось вставать и не только подтирать воду с пола, чтобы не протечь на соседей, но и еще раз принимать душ, что было весьма затруднительно, так как воду мне пришлось перекрыть, чтобы та не хлестала из бачка. Вытерев еще раз образовавшуюся лужу, я наконец-то вышел из ванной, подумав, что опять придется съезжать.