Роман о девочках (сборник) - Владимир Высоцкий

– А признайся, Лешка, все-таки было страшно? – спросила Алексея та самая лаборантка, которая крестила дверь барокамеры. – Ведь страшно? А?

– Не скрою, – улыбался Алексей, – даже ноги подкосились, но скафандр не дал упасть.

Его хлопали по плечу, девушки целовали, говорили: «Старик, ты – молодец!» – а Николаю жали руки и поздравляли с победой.

Вот вышел Борисенко, пожал руку Алексею, произнес свое: «Вот так!» – и бросил Николаю:

– Ну что же, победителей не судят!

– Ну да, их сразу сажают, – мрачно сострил Николай.

Все рассмеялись, кроме Борисенки, – он покачал головой и сказал:

– Вы неисправимы! – и пошел к персональной своей машине.

Кто-то сказал:

– Завтра появится отчет: «В руководимой мной лаборатории…» и т<ак> д<алее>.

– Да уж, наверное, и сегодня, – добавил другой.

– Бог с ним, ребята. Пускай приобщается. Дело-то сделано. – Николай был великодушен. – Ладно, теперь давайте прощаться!

Толпа быстро рассосалась, и на ступеньках остались двое – Алексей и Николай. Они хитро посмотрели друг на друга и начали бить друг друга по плечам, довольно сильно, так что могло показаться, будто они дерутся, а они хохотали во все горло, потом обхватили один другого и начали поочередно поднимать над землей.

– Леха, ты гений! – кричал Николай.

– Нет, Коля, это ты – гений, а я – исполнитель. Ведь это ты, паразит, сделал эту штуку.

– А ты – испытал, черт подери! Я сидел в комнате, а ты – в этом гробу, при абсолютном нуле. Нет, Леха, ты вот такой парень!

– Да и ты ведь, Коля, тоже.

Лена стояла очень близко от них. У нее были такие глаза, как будто она увидела удава в ванной. Друзья не замечали ее, а она, конечно, не могла подойти, потому что – ну что бы она сейчас сказала? Что? Можно, конечно, поздравить обоих… А дальше?..

Она повернулась и пошла прочь. Потом, уже отойдя довольно далеко, сказала, ни к кому не обращаясь:

– Значит, волновалась я не за того! – и улыбнулась.

– Что вы, простите? – остановился какой-то прохожий.

– Нет-нет, – испугалась Лена, – это я не вам.

Прохожий пожал плечами и двинулся дальше. Лена вошла в метро…

– Слушай, Леха, а ведь она должна была меня сегодня встретить!

– Может, не успела приехать, – предположил Алексей.

– А может, потому, что я так элегантно закончил беседу. – Николай мрачно ухмыльнулся. – Ладно, позвоню ей завтра и извинюсь. Я сегодня добрый. А сейчас – мы куда?

– Пойдем куда-нибудь ужинать. Я проголодался в этом ящике.

И вот они снова вдвоем. В небольшой шашлычной.

Алексей смачно ел и разговаривал с набитым ртом.

– Я ей расскажу, – говорил он, – она жутко обрадуется. Только, конечно, ей надо – без подробностей. Хотя – можно все.

– Ну а моя мадама, наверное, тоже будет рада, но вида не покажет. Это точно. Даже наверняка скажет что-нибудь обидное. – Николай начал впадать в меланхолию.

– Слушай, – вдруг подумал Алексей, перестав жевать. – Пойдем к моей Елене в гости! Почему нет, черт меня возьми! У меня радость. Я, можно сказать, подвергался даже опасности! Хочу видеть любимую женщину у нее на дому! Желаю! – Он встал. – И ты, Коля, там душевно отдохнешь, потому что она – вот такая женщина! Вот такая! – И он пошел к автомату и набрал номер.

– Ленка, Леночка. Елена, драгоценная моя! Это я!

– Я слышу. – Она сразу заулыбалась.

– Ленка! Мне одиноко и грустно, а это неправильно, потому что у меня большая радость! И ты пригласи меня к себе! Я соскучился – невыносимо.

– Что у тебя было сегодня? – спросила она.

– Приеду – расскажу! Давай адрес! Я записываю. Значит, на П… – Он открыл книжку.

– Почему на П? – удивилась она.

– Потому что – Прекрасная Елена.

Она рассмеялась:

– Ну ладно, записывай! Улица Усиевича…

– Так, записал! Дом девять… Ага! Понятно! Найду! У меня суприз. – Алексей подмигнул меланхоличному другу.

– Что еще за сюрприз? Ничего не выдумывай!

– Ну суприз уже у меня. Так что не отвозить же его домой? – Алексей снова подмигнул. – Ладно, еду!

Он вышел, красный и довольный, пошел за занавеску и рассчитался с официанткой.

– Поехали! – сказал он Николаю. – Поехали быстрее – она ждет.

Они оделись, поймали такси и уехали.

…Машина остановилась на довольно тихой улице в районе метро «Аэропорт».

– Мы же недалеко от института! – сказал Николай.

– Ага, – пробормотал Алексей. Он что-то разнервничался дорогой, но уверенно пошел к девятиэтажному дому.

На четвертом этаже он нажал на звонок и, подмигнув Николаю, таинственно приложил палец к губам и просвистел:

– Тсс!

Лена открыла дверь и обмерла…

– Это суприз, – вместо приветствия торжественно возгласил Алексей, наслаждаясь ее растерянностью, и ткнул в Николая пальцем: – Это, Ленка, тот самый тип, который меня позавчера спаивал, а сегодня… Ну, об этом потом! Знакомьтесь! Это, значит, Николай, то есть суприз, то есть вот такой парень, а это, как ты, конечно, догадался, товарищ Суприз, – это моя Ленка, Елена, Леночка.

Во время всей этой тирады Николай глядел на Лену так, словно увидел Черчилля. Целая гамма чувств пронеслась по его лицу, гамма, какой мог позавидовать самый гениальный мим. Лена мимировала немного скромнее, но тоже ничего себе.

Первой, конечно, очнулась Лена. Она протянула Николаю руку и осторожно сказала:

– Лена.

– Николай. – Он осторожно пожал ей руку. А что ему оставалось делать? Ничего.

– Ленка, ты, может быть, впустишь нас? Лестничная клетка, конечно, часть нашей квартиры, но все равно – пусти! А? Леночка!

– Да, конечно! Что ж стоите? Проходите! – Она почти совсем взяла себя и руки, только глаза немного выдавали волнение.

Мужчины вошли, разделись, Николай сразу закурил, а потом уже спросил, входя в комнату:

– Да! Простите. У вас курят? Я ведь здесь первый раз…

– И я тоже, – печально подхватил Алексей. – Мы с тобой, Коля, в абсолютно одинаковом положении.

– Ну нет, конечно, что ты! – Николай произнес это, глядя на Лену.

– Да, курите, пожалуйста, – ответила Лена тоном приветливой хозяйки, – и садитесь – в ногах правды нет.

– Ты погоди, Ленка моя, Леночка! Надо же разглядеть, как ты живешь! Вот и Коле тоже интересно! Правда, Коля? – И он таинственно позвал: – На кухню!

И они начали осматривать квартиру. Ходили гуськом – Лена, за ней Алексей, а потом Николай, который все курил и прикуривал у себя же.

Осмотрели кухню, Алексей заглянул в холодильник и отметил:

– Так! Придется сбегать!

Потом он покрутил ручки газа, Николай зачем-то сделал то же. Дальше заглянули в совмещенный санузел и поахали на малые габариты, а Алексей даже сказал:

– Сегодня в моем ящике было куда просторнее.

Наконец все вернулись в комнату и расселись в кресла, но Алексей моментально вскочил и начал рассматривать книги, потыкал в клавиши пишущей машинки, а у письменного стола спросил:

– А это чья девчушка?

– Моя! – сказала Лена.

– Ну да? – удивился Алексей. – А как зовут и почему не говорила?

– Зовут Катя, а не говорила… Просто как-то не пришлось.

– Значит… дочка Катя… Катерина… Катюша… Катенька, в простонародье будет – Катрин. – Алексей улыбнулся, а потом что-то вспомнил и сказал: – Коля, слыхал? И у нее дочка!

Николай вдруг напрягся, как будто решил что-то сказать или сделать.

Лена сразу почувствовала это и быстро спросила:

– А у кого еще дочка?

– У него, – провозгласил Алексей. – То есть пока не у него, но будет – у него. Я уверен! Ты, Коля, как считаешь?

Николай уже перерешил и снова прикуривал от своей сигареты. Он пробурчал что-то невнятное.

– Вы очень много курите, – мягко сказала ему Лена. – Вы всегда так?

– Нет! Только сегодня. – Он старался не смотреть на нее.

– Ленка, ты знаешь, какой у нас сегодня день? Ну, во-первых, мы пришли к тебе. Это самое главное. Во-вторых, как бы это попроще выразиться… Ага! Вот! Я сегодня побыл в его шкуре, – Алексей кивнул на друга, – в прямом смысле этого слова… – Каждая такая фраза била по нервам и Николаю и Лене, но держались они молодцами. – Этот парень, – продолжал Алексей, – то есть Коля, то есть мой лучший друг, – это золотой парень! Коля, ну что, откроем ей государственную тайну? А?

– Как хочешь, только – покороче и меньше эпитетов.

– Так я – с тайной целью, Коля! Ведь потом – ты про меня, – Алексей сам засмеялся и продолжал (он сегодня вел себя немного в более шутовской манере, чем обычно): – Видишь ли, Елена! Сей муж, друг мой Колька, придумал такую хреновину – грубо говоря, скафандр. Нет, конечно, скафандр придумал не он, его придумали пришельцы, которые и оставили нам громадные наскальные изображения. Но он придумал гениальный скафандр – девяносто процентов подвижности!

– Восемьдесят шесть, – буркнул Николай.

– Я округляю, – нашелся Алексей, – а потом, я уверен, что девяносто. Я ведь все-таки сидел в этой могиле, и вокруг меня выкачивали все, и я проделывал весь гимнастический комплекс из «Пионерской правды»… Ой! – вдруг закричал Алексей. – Это же ты расскажешь! Так. Далее! Сей гений гуттаперчевых скафандров…