Из серии «Зеркала». Книга 3. И посадил он дерево, или Век Астреи - Олег Патров

Сморщившись, Го выпил.

— Вот ты, Сэм, обижаешься на Ирсона, и ты, Бе, — ты знаешь, наш бизнес не совсем законен, но терпишь, потому что я твой друг, а я вот вам двоим скажу, — он оглянулся на собеседников, убеждаясь, что они слушают. — Я пьян, конечно, со мной это бывает, хотя и редко. Обычно я себе не позволяю. Но сегодня такой день…. Я не о том… я вот признателен Ирсону и считаю, что он молодец. Без шуток. Он помогает людям РЕШИТЬ своим проблемы, реально решить. Ну, может, не всегда лучшим способом. Но ты, Бе, знаешь, что такое СИСТЕМА. Не все могут бороться с ней. Не все могут бороться с собой. Поэтому, — Го сделал паузу и поднял палец вверх. — Я уважаю Ирсона, и я люблю свою работу. К нам каждый день приходят люди, решающие свои проблемы, и мы им помогаем. Это дает мне позитив. Пусть каждый делает, что может, правильно, Сэм?

«Не отнимайте у меня будущее. Это мой дом. Дом моей семьи. Не отнимайте его у меня, пока я не построил что-то еще…»

Го тряхнул головой, чтобы прогнать тяжелое воспоминание.

— Слушай, Сэм, тебе хотелось бы умереть в одиночестве? — резко сменил он тему.

— Нет, — опешил от такого вопроса Сэм.

— Тогда почему ты ни с кем не встречаешься? Иди, познакомься с кем-нибудь, сколько людей в баре.

— Ты серьезно?

Сэм ошалело уставился на друга.

— Бе, я серьезно? Безусловно.

Последнее слово далось Го не сразу.

— Иди, потанцуй, пообщайся с девушками…

— Если вам надо поговорить наедине, так бы и сказал, — обиделся Сэм.

— Наедине? Среди этой толпы? — деланно рассмеялся Го. — Я просто вспомнил, что ты не любишь, когда я хандрю, а сегодня у меня мрачное настроение, и… мне надо домой. Пора остановиться, если завтра я хочу увидеть одного, а не двух Ирсонов.

— Здравая мысль, — согласился Бе. — Я подброшу его. Мне тоже пора. Завтра утреннее заседание. Доберешься?

— Что значит «доберёшься»? — возмутился Го. — Пусть сначала повеселиться как следует.

Уже в каре Бе недовольно повернулся к другу.

— И зачем было устраивать концерт? Он же почти телепат, забыл?

Го отмахнулся рукой от пустых опасений.

— Он всегда видит только плохое, так что постоянно чувствует неискренность. Второе дно, так сказать. Ты же не все говоришь вслух?

— Нет, — не понимая друга, нахмурился Бе.

— А он это чувствует. Так что даже если ты скажешь правду, но опустишь, например, пару неприличных моментов, он почувствует. Бедняга совсем не умеет различать степени серого.

— Черного ты хотел сказать? — поправил друга Бе.

Го покачал головой, грустно усмехнулся.

— К нашему счастью, серого. На свете мало людей, готовых поднять свою задницу с дивана и сделать тебе реальную подлость. Не помочь, немного погрозить, отвернуться, поддеть — это да. Ткнуть пальцем, если упал, мелко подгадить… А вот чтобы реально портить жизнь… Тут нужна сильная мотивация.

— Го, мне и вправду завтра рано вставать…

— Я не задержу тебя надолго. Помнишь, у тебя есть приятель, который оформляет отправку на станцию, туда.

Го ткнул пальцем в небо.

— Мне нужен один свободный билет, чем быстрее, тем лучше. Квалификация у человека подходящая. Вот данные. Но он будет в чужом теле.

— Во что ты меня впутываешь? — обеспокоенно спросил Бе.

— Ничего криминального, даю слово. Сделай это для меня, пожалуйста. Ты знаешь мою проблему. Есть шанс, что на станции есть кое-что, что поможет ее решить.

— В архиве?

Го неопределенно пожал плечами. Он не хотел ни врать другу без нужды, ни раскрывать карты.

— А здесь, на земле, не пробовал?

— Бе, это мой последний шанс. У меня осталось мало времени. Сегодня я получил результат тестов. Все может ухудшиться стремительно, в любую секунду. Это моя последняя надежда, не отнимай ее у меня.

«У жизни замечательное чувство юмора,» — засыпая, в тот вечер подумал Го. Ирония заключалась в том, что почти с этими же словами он выступил на первом и последнем в своей жизни суде — больше он предпочел не связываться с официальной системой — перед отцом Бе и тот — Го не знал, почему, — слегка приоткрыл свои челюсти — ровно настолько, чтобы Го сумел выбраться, потрепанным, но уцелевшим.

Не такой уж он был и сукин сын, на людях, отец Бе. На свету трудно быть настоящим негодяем.

Теперь пришла очередь Бе проявить свою доброту.

Глава пятая. Вымысел рождает реальность

Чтобы поверить в добро, надо начать делать его.

Л.Н. Толстой

— 1-

— Я никогда ни о чем не просил тебя, — обратился Го к Сэму. — За исключением того случая, но ты отказал, и Я ПРИНЯЛ ОТКАЗ. Но случилось непредвиденное. Парень, телом которого должна была воспользоваться Ли, пострадал при обрушении заброшенной зоны купола. Он искал там металлолом, и ему не повезло.

— Чем я могу помочь? Помочь тебе найти новое тело?

— Нет времени для подготовки.

— Тогда как? — не понял Сэм.

— Ты можешь полететь вместо него.

— С ума сошел? А Ирсон?

— Я скажу, что ты заболел, нет, что у тебя несчастье дома, и ты вынужден был вернуться. Это в твоем духе, он поверит.

— Го… — запротестовал Сэм, чувствуя неладное.

— Дело не только в весе, ты же понимаешь, — остановил его Го. — Два живых сознания в одном теле. Я должен доверять этому парню и Ли тоже. Отказом ты убиваешь нас. Это последний шанс. МОЙ — ТОЧНО.

Сэм согласился. Не мог не согласиться: не тот характер, да и Го все же однажды спас ему жизнь.

— 2-

— Мы провернули славное дельцо, — сидя в одиночестве, ударил Го рюмкой по бутылке. — Мне нравится эта присказка: друзья познаются в беде. У нас с тобой есть НАСТОЯЩИЕ ДРУЗЬЯ.

Он залпом выпил все до дна, без остатка. Конечно, никакого парня на замену Сэма он не искал, но кому нужно было знать об этом.

— Люди любят играть роль щедрых спасителей, — опять поздоровался он со своим стеклянным собеседником. — Особенно, когда им это ничего не стоит.

Он выпил и снова подмигнул бутылке.

— И когда они думают, что это им ничего не стоит.

— Ну что, еще по одной — и спать? Завтра большой день.

— 3-

Спать хотелось жутко.

— 4-

— Что это значит — жить так, как страницы в книге? Хамишь матери? Даже отец столько не пил.

— Я не пью.

— Нет, ты хуже.

Го с ожесточением посмотрел на мать.

— Разве я не прав?

— 5-

Машины ехали слишком быстро. Это не было похоже на старое кино, и Ли со вздохом выключила экран.