Меч демона - Дэйв Дункан

Он все еще сидел, глядя на дверь, когда она отворилась, и в комнату вошли несколько человек с обнаженными мечами. Глаза их переполняли ненависть и страх – такие глаза он видел вчера вечером у солдат.

6

Дом наполнился Кэмпбеллами. Первым вошел Йен Мельник, по обыкновению покрытый слоем муки так, что смахивал на очень толстого призрака. Меч в его пухлой руке казался полным абсурдом, если не знать, что эта же рука держала тот же клинок под Литхолом, сея смерть врагам. Сейчас его свиные глазки горели опасным огнем – это были глаза затравленного кабана.

Следом вошел Эрик Кузнец – невысокий, коренастый. Это были самые сильные руки в глене. Его право носить меч не оспаривал бы никто в деревне – руки, скрюченные от долгих лет работы в кузне, не мешали ему оставаться самым сильным человеком в глене. Он сохранял титул чемпиона по кулачному бою в течение десяти лет и мог сохранить его и дальше, если б захотел. Когда ссоры перерастали в драку, как правило, именно Эрик брал драчунов за шиворот и окунал в ручей.

Третьим был Рей Мясник… густые черные брови, еще более пышные черные усы, обыкновенно широкая, сердечная улыбка, хотя сейчас он был мрачен.

Что ж, присутствие этих троих понятно – они являлись неофициальными старейшинами глена и брали на себя руководство в тех случаях, когда проблему можно было решить, не привлекая к этому лэрда, – особенно в нынешние смутные времена, когда лэрд был чужаком и, возможно, предателем. Тоби всегда считал этих троих Мозгами, Силой и Языком.

Странно, но на этот раз с ними был еще и четвертый: Кеннет Коптильщик – с деревяшкой вместо ноги, опиравшийся при ходьбе на палку. Этого пропойцу никто особенно не жаловал, зачем он здесь?

Тоби подобрал ноги, накинул на плечи плед и заставил себя сесть. Он выше любого из них. Они вооружены, и, сидя на полу, у него меньше шансов спровоцировать их на насилие.

– В чем дело? – резко спросил он. – Где бабка Нен?

– Я надеялся, ты нам это объяснишь, – ответил Йен Мельник.

Тоби поднял руки, демонстрируя им кандалы:

– Я не знаю! Я бежал. Я только-только зашел.

– Сассенахи не забрали ее?

– Конечно, нет! Даже англичане не настолько глупы, чтобы связываться со знахаркой.

– Тогда где же она?

– Не знаю. Она была здесь, когда меня увозили. Она говорила, что собирается уходить, что кто-то позаботится о ней. – Стараясь не паниковать, он переводил взгляд с одного лица на другое. – Она знала, что мне придется уйти из глена. Я решил, что кто-то в деревне…

– Впервые слышу, – заявил Мельник.

Страх сжал сердце Тоби ледяными пальцами. Если в глене предстояла смена знахарки, эти люди знали бы об этом. Он начал было вставать и снова передумал. Они доверяли ему не больше, чем он – им.

– Скажите мне, что случилось!

Толстый Йен неуверенно покосился на своих спутников, но те молчали.

– Мы пришли за тобой, но мы опоздали. Мы видели следы подков. Мы хотели поговорить со знахаркой. Ее здесь не было. Мы ждали, искали… – Он стоял далеко от огня, и все же лицо его лоснилось от пота.

Йен Мельник был перепуган до смерти.

– Она, наверно, с хобом!

– Что-то долго она там застряла.

– Вы ходили в грот? – Дурацкий вопрос. Они не посмели бы. На то и существуют знахарки. Хобы слишком вздорны и непредсказуемы.

– Мы окликали ее, – пробормотал кузнец. – Она не отвечала.

– Тогда я схожу сам, – решительно проговорил Тоби. Иногда бабка Нен брала его с собой к хобу – когда он был совсем еще ребенком. Он полагал, что тот неплохо к нему относится, раз спас его от демона леди Вальды. И потом, ему так и так надо пойти и поблагодарить хоба за помощь.

– Скажи лучше, как ты вернулся? – подозрительно спросил Мельник.

Тоби поднялся на ноги – остальные попятились, увидев выражение его лица. Здесь, у очага, крыша была достаточно высокой, чтобы он мог стоять во весь рост. Пошатнувшись от усталости, он оперся рукой о дымоход и свирепо посмотрел на них сверху вниз.

– Я сказал уже! – крикнул он. – Я бежал! Меня обвинили в убийстве солдата. Я признал это. Они заперли меня. Я вырвался. Уж не хотите ли вы сказать, что я сделал что-то с бабкой Нен? Это же бред! Ни у кого не поднялась бы рука на нее!

Ответ он прочел в их глазах. Ни у кого не поднялась бы рука на знахарку, тем более здесь, так близко к хобу. Ни у кого… кроме самого Тоби. Он тоже жил слишком близко от хобовой пещеры. Возможно, в их представлении на него распространялась часть того сверхъестественного, что окружает людей, общающихся с духами. За несколько последних лет нищий ублюдок вырос и стал самым высоким мужчиной в глене. Сегодня он убил солдата, и все же вот он, снова дома.

С мечами или без них, они смертельно боялись его.

Он взял себя в руки:

– Ну? Если вы меня в чем-то обвиняете, так и скажите. Да, я убил сассенаха сегодня вечером и не слишком раскаиваюсь в этом. Что вас еще беспокоит?

Мужчины неуверенно переглянулись, словно школьники на неожиданные слова учителя. Тоби ждал, что кто-нибудь из них спросит его про кровь на груди, но он и без этого был настолько исцарапан, что на надрезы никто не обратил внимания.

– Сдается мне, он говорит правду, – громко объявил Рей Мясник.

Кузнец и Мельник согласно закивали.

Коптильщик насупился:

– Я хочу знать, как это можно сбежать из Локи-Касла.

Тоби не мог, не должен был рассказывать им, что случилось на самом деле. Если они только заподозрят его в том, что в него вселился демон, они, не задумываясь, пронзят его сердце мечом, а то и тремя сразу. Он попытался выдумать правдоподобное объяснение и понял – бесполезно.

– Я украл коня. – Это было лучшее, на что его хватило.

Последовало молчание. Потом Кузнец усмехнулся:

– А что до того? Ржавые цепи и вторые по силе плечи в глене, сдается мне? – Он явно хотел сбить напряженность.

– С чего это ты взял, что вторые? – спросил Мясник. – Уж хорошую говядину я распознаю с первого взгляда.

Кузнец и Мельник от души расхохотались. Все разом убрали мечи в ножны. Уже второй за эту ночь суд признал Тоби Стрейнджерсона невиновным – по крайней мере в данную минуту, – и теперь все снова стали друзьями, а мир – светлым и прекрасным… пока.

– Украл коня? – Жирное лицо Мельника расплылось в улыбке. – Вот здорово! Мы не обвиняем тебя ни в чем, парень, кроме того, что ты настоящий шотландец, и потом, сдается мне, сассенахские кони это тоже старая, добрая традиция в глене. Мы гордимся тем, что ты сделал сегодня ночью!

Нет, правда?

– Кеннет? – повернулся толстяк к Коптильщику. – Тебе нечего сказать этому человеку?