Ветер свободы - Артём Бухтин

не протянуть, так зачем что-то вообще делать? Рваться наверх сквозь этажи, сражаться за что-то. Раньше у меня всегда был стимул, да мои цели порой были совсем уж глупыми и далёкими, но они всегда оставались достижимыми, по крайней мере в теории и после их достижения я мог бы насладиться результатом своих трудов. А теперь что? А теперь я может и успею чего-то достичь, но дальше меня ничего не ждёт. Ну доберусь я до самого крупного города монстров, ну разбогатею там как-нибудь, ну может ещё что-нибудь сделаю, а потом? Смерть?

Мир резко ожил, выйдя из замороженного состояния, будто меня вытащили из бочки с ледяной водой, я закашлялся столь реалистично было ощущение, того, что после долгого погружения ты вновь всплыл на поверхность.

Вновь зашумел ветер в кронах, заскрипели стволы, которые ещё несколько секунд назад как будто исчезли из моего мира.

— А знаешь… — поднял я с земли свёрток и сунул в сумку — Да пошли вы все и ты гнида тощая и дохляк этот, и Вентус, и ещё кто-нибудь, а я уверен этот, кто-то есть и тоже что-то от меня хочет. Буду делать что хочу, мне один фиг не долго осталось и первым делом я хочу себе тюнинг.

По лицу расплылась дебильная улыбка, когда я усилием воли вытянул себе когти в двое больше обычного размера, не смотря на резкую боль и выступившую кровь, следом пошли руки, закинул в рот целую пригоршню монет не особо экономя свои последние кристаллы энергии. Резко зашкалившая в теле энергия тут же ухнула в ноль, а в челюсти уже перемалывали следующую порцию. Рука резко разбухла, а затем плоть буквальна пошла волнами, то сжимаясь, то растягиваясь.

Меня выгнуло дугой от адской боли по всему телу, но свои планы я менять отказывался, с громким, противным хрустом кости удлинялись и изменялись. По подбородку стекла бурная струйка крови, а на лице расплылась широкая улыбка, обнажая двойной ряд зубов, колени хрустнули, выгибаясь в обратную сторону, естественно устоять на изменившихся ногах у меня не вышло, и я завалился на бок, ноги мои тем временем удлинялись и видоизменялись. Видел я один старый фильм по телеку, там вот на таких трёх суставчатых ногах всякие жуткие монстры бегали, всегда попробовать хотелось, каково это.

Хотя боль конечно была адской, если не хуже, я вообще удивлён, как мне удавалось быть в сознании и вполне осознанно изменять свой организм, хотя, учитывая то, что я запланировал на финал, изменение конструкции моих ног было обычным покалыванием, а не болью. Больно будет, когда я сосредоточусь на спине, а я сосредоточусь. Кое как поднялся, опираясь на ствол дерева и размяв свои новые конечности, принял устойчивую позицию, хотя какая разница всё равно повалюсь на землю.

Закидываю в рот ещё одну порцию монеток из почти опустевшего мешка и максимально чётко вырисовал в голове желаемый мной результат, хорошо ещё, что способность по изменению тела у меня не особо требовательна и достаточно хотя бы примерно представлять, конструкцию тела, а не прорисовывать каждую мелочь.

— О, похоже началось. — просипел я, скидывая верх одежды.

Боль, появившаяся в спине, постепенно становилась всё сильнее, она будто перетекала под моей кожей вспыхивая то в одном месте то в другом, эти вспышки сопровождались неслабыми такими конвульсиями, да и в целом всё моё тело буквально ходуном ходило, ведь столь масштабные изменения его структуры требовали не только огромных количеств энергии, но и общей перестройки его конструкции.

Внезапно всё онемело, но я даже не успел понять причины столь резкого исчезновения боли, ведь в следующий миг моя спина буквально взорвалась изнутри, а я истошно заорав повалился на землю, голову заполнил неясный гул и мир превратился в неясное мельтешение света и боли. Честно говоря, я уже раз этак десять проклял себя за это опрометчивое решение, но останавливаться сейчас было нельзя.

Всё моё естество кричало, что, если прервать трансформацию я тут же умру, процесс был запущен и перестройка шла уже сама по себе, от меня не зависело абсолютно ничего. Постарался отключить мозг и отстраниться от боли, бьющегося в агонии организма. Спустя множество поистине адских минут моё тело вздрогнуло в последний раз и обмякло в крупной кровавой луже с ошмётками костей и мяса.

Осторожно поднял тяжёлые веки и мутным взглядом оглядел всё вокруг, поднял к лицу подрагивающую ладонь и стащил ошмётки старой кожи, отбросив в сторону склизкий клубок, принял сидячее положение. Со всего тела медленно опадали склизкие остатки моей плоти, кости с еле слышными щелчками вставали в свои новые суставы, изредка простреливая слабыми уколами боли. Медленно поднялся на ноги и встал во весь рост, в этот момент мир предстал передо мной совсем по-другому, как никак два метра роста прибавил, а ещё…

Я с хрустом размял не привычно тяжёлые плечи и, улыбнувшись этой приятной тяжести, раскрыл крылья.

— А теперь, так уж и быть, придётся вытаскивать две крылатые и одну мохнатую задницы из всего этого дерьма.

Глава 8. Неприятности

На самом деле легче сказать, чем сделать, а учитывая, что думать до того, как делать я не умел, мне трудно даже первый шаг к своей цели сделать. И я это сейчас буквально.

— Грёбаные ноги! — чертыхнулся я, когда третье колено вновь предательски подогнулось.

В фильмах и играх на таких ногах бегают и прыгают, на раз два, а ты в реальной жизни попробуй хотя бы шаг сделать, когда твои нижние конечности так и норовят сложиться гармошкой. Кое как вернул себе стоячее положение и сделал очередную попытку сделать шаг.

Приподнять правую, следим, чтобы левая нога не согнулась назад, слишком сильно напряг ногу, и та на манер пружинки толкнула меня вперёд, рефлекторно опёрся на правую ногу и не придумав ничего другого разогнул и её, сделав очередной полушаг полу прыжок вперёд. Так вот мотаясь из стороны в сторону я проскакал метров пятнадцать и только тогда смог наконец определить достаточно усилие, чтобы не подбрасывать себя в воздух, а просто не давать ногам сгибаться куда не надо.

Ещё минут через пять я уже более-менее, уверенно вышагивал по поляне, изредка даже подпрыгивая. Десять минут