Будь моим первым (СИ) - Вечная Ольга

— Пздц, Полина. Мне жаль, — говорит он.

— Чего тебе жаль?! Что смотришь? Тебе недостаточно информации, что ли? Моего вида недостаточно? — На меня снова накатывают паника и обида. Долгоиграющий наркотик, прошло уже два-три часа, а все мои эмоции по-прежнему ощущаются в десятикратном размере. — Все логично и понятно, мне кажется. Ты правильно делаешь, что не подпускаешь к себе. Я все испорчу. И тебе жизнь тоже. Вези меня в гостиницу!

Ненавижу пушистых кроликов. Адски щиплет в носу. Видимо, у меня на их шерсть аллергия.

— Пошли, — качает он головой.

— Куда?

— Портить мне жизнь, блть, куда еще-то? Какие у нас остались варианты?

Он обходит машину, открывает дверь, бесцеремонно хватает меня за руку и тащит на себя.

— Тоже мне джентльмен, — бурчу я недовольно, а сама улыбаюсь, пока мы идем к подъезду, поднимаемся в лифте на нужный этаж, заходим в квартиру. Инны здесь нет. Зато есть бардак. Собираясь впопыхах, она, наверное, забыла закрыть створки шкафов. Вываливала его одежду и обувь на пол. Она полная идиотка, конечно. Если бы такой мужчина полюбил меня, я бы не мотала ему нервы, не испытывала бы терпение. Напротив, окружила бы лаской и заботой. Она не умеет ценить то, о чем другие отчаянно мечтают.

— Истеричка, — сухо констатирует Ветров, проходя по коридору и рассматривая погром. — Прими пока душ, я раскидаю вещи. Сама справишься или помочь? — слегка прищуривается, глядя в моем направлении.

У меня щеки вспыхивают.

— Размечтался!

— Не выдумывай, я голых людей на работе вижу чаще, чем одетых, — старается не улыбаться.

— Это был богический подкат, мой добрый доктор Айболит, но нет! Интимные места я себе намылю без твоей помощи. Ты дашь мне чистую одежду?

Примерно через пятнадцать минут я сижу на стиральной машинке в его ванной комнате. Зеркало запотело, воздух тяжелый и влажный. Пахнет мятным шампунем, от которого я взбодрилась за пять секунд! Надо было видеть, с какой бешеной скоростью я его смывала с волос!

Илья разложил рядом аптечку, щедро поливает мои колени перекисью. В раны въелись грязь и крошечные камешки, которые я не смогла вытащить сама. Больно! Он серьезный такой, молчаливый. Я живо представляю его на операциях и горжусь им. Среди моих друзей пока никто не сделал ничего важного или особенного, Ветров сильно выделяется на их фоне.

Стоит между моих ног, которые я стараюсь сильно не раздвигать. Борюсь с желанием рассматривать его пах, гадая, хочет он мое разогретое чистое тело или нет. На мне лишь крошечные стринги и его футболка, он переоделся в майку и спортивные штаны. К сожалению, свободные, и я никак не могу понять, стоит у него или нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Глава 33

Со стороны может показаться, что я зациклена на сексе, только о нем и думаю. Но я отвечу так. Сложно игнорировать секс, когда тебе восемнадцать и когда так много в твоей жизни и в жизнях твоих знакомых на нем завязано. Столько событий происходит из-за него или во имя него! Тут же примешиваются любопытство и естественные реакции организма. Вот Илья касается моих бедер пальцами, рассматривая раны, он может в любой момент дернуть меня на себя. Раз — и я к нему прижата! Плотно. Нам останется проделать лишь пару движений — спустить его штаны, сдвинуть мои трусы в сторону — и он внутри меня. От этих мыслей мое дыхание учащается, во рту скапливается слюна. И мне кажется, я замечаю движение в его штанах. Сжимаю губы, сдерживая улыбку.

Несмотря на то, что Ветров никогда не позволяет себе лишнего, у меня ощущение, что между нами постоянное сексуальное напряжение. Зашкаливающее. Я чувствовала его даже на даче в присутствии Инны и его родителей. Илья просто находится в этой же комнате, а у меня кожа гореть начинает, внизу живота ноет. Сладко, тягуче.

Интересно, он это чувствует? Мои реакции? Самцы ощущают, когда самки их так сильно хотят? И что испытывают по этому поводу? Их это заводит или, наоборот, отталкивает?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Так много вопросов, так мало ответов.

— Аш-ш, — шиплю, когда он проводит по ране ватным тампоном, здорово меня приземляя.

— Любишь бухой шляться по ночному городу, люби и антисептики.

— Спасибо за футболку. И мудрые поговорки. Непременно запомню.

— Пожалуйста, — он выпрямляется. Облокачивается на руки по обе стороны от меня, смотрит в глаза.

Ппц. Неужели мы проживем жизни, так ни разу не переспав?

— Поля, если тебе больно, если страшно, если ты понимаешь, что не справляешься, ты всегда можешь позвонить мне. Что бы ни случилось. Мы своих не бросаем. — Он мне подмигивает. Снова играет в благородного. Снова этот тон, от которого я начинаю себя жалеть.

Я киваю, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Когда эти кролики уже сдохнут и я смогу нормально реагировать на простые слова и события?

— Я тоже тебя хочу, мажорка, но давай отложим на завтра, — говорит он мне, приблизившись. Его дыхание касается мочки моего уха. Я сосредотачиваюсь на ощущениях и закрываю глаза. Вновь отрываюсь от земли, хочется расправить крылья и лететь! — Дождемся, когда вся дрянь из тебя выйдет. Я не знаю, что ты приняла, могу только предположить, как среагирует твой организм.

— Чего? — хмурюсь я.

— Пздц как боюсь за тебя, вот чего, Поля, — вдруг говорит громко, и я отшатываюсь. Качает головой. — Я убивать хочу.

— Бритого ублюдка?

— И ментов этих.

И все. От его слов и тона голоса меня разрывает на части. Я кидаюсь к нему на шею, крепко обнимая. Изо всех сил. Он обнимает в ответ. Без похоти и страсти, а даря безусловную, бесконечную поддержку! Боже, так вот почему женщины выходят замуж.

Мы оба часто дышим, мне кажется, он никогда меня не отпустит. Улыбаюсь и одновременно с этим плачу. Плачу из-за его веры в меня после всех ошибок, что я допустила. Вспоминаю, как мне было некомфортно и стыдно, когда банщик начал к нам подкатывать и намекать на близость. Он был молод и хорош собой, но мы не собирались с ним спать! Упаси боже! Мы сняли сауну на четыре часа, принесли шампанское, фрукты, сыр. Решили отдохнуть душой и тело попарить. Позаботились, чтобы больше никого не было, чтобы нам никто не мешал. Банщик отпускал комплименты сначала Вике, потом Олесе. Мы его послали довольно резко, пригрозили пожаловаться хозяину сауны, тогда он вызвал ментов и заявил, что мы местные путаны. Якобы только-только уехали клиенты, а его гражданская позиция не позволяет ему закрыть глаза на творящийся беспредел.

С нами даже разговаривать не стали. Бравые ребята в форме орали и оскорбляли, пока мы быстро одевались. Отобрали сотовые и деньги, запихали в машину. Притащили в отделение и начали склонять к сексу. Ночью в полицейском участке очень страшно. Очень! Они нас толкали, выкручивали руки, лапали и шантажировали, что заведут позорное дело, если мы не выкупим свободу телами.

Я впервые столкнулась с такой несправедливостью, да еще и от полицейских! Людей, которые обязаны нас защищать.

Вике было уже восемнадцать, она побоялась, что ее посадят, и согласилась. Ушла с ними. Чуть позже ее действительно отпустили, вызвали такси. Она потом лгала, что ничего не было. Что они вели себя как джентльмены! Защищала себя и свою честь.

— Мы с Олесей так боялись, Илья. Это было так ужасно! — шепчу я ему на ухо.

— Как вы спаслись, моя девочка?

— Нам помогли настоящие проститутки, — смеюсь сквозь слезы. — Нас запихали в обезьянник «подумать». И девочки нас пожалели. Они оказались совсем не такими, как в кино. Напротив, милыми и добрыми. Не представляю, как они проходят через все это раз за разом! Научили, что нужно тянуть до последнего, утром придет главный и всех отпустит. Так и случилось, только сотовые не вернули. Главный еще и наорал. Потом приехал мой отец.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Он поверил Вике?

— Сначала он раздул скандал! А потом сверил показания полицейских, Вики, их босса Ленева и выплатил моральную компенсацию семьям этих уродов! Он всегда так делает — откупается ото всех на свете. Поэтому, когда ты взял деньги… я будто вернулась в прошлое. Мой отец может купить всех.