Полное собрание сочинений. Том 3. Развитие капитализма в России - Владимир Ленин (Ульянов)

IV.Земско-статистические данные по пермской губернии

Перенесем теперь наш обзор земско-статистических данных в губернию, находящуюся в совершенно отличных условиях: Пермскую. Берем Красноуфимский уезд по которому мы имеем группировку дворов по размеру земледельческого хозяйства[67]. Вот общие данные о земледельческой части уезда (23 574 двора – 129 439 душ об. пола).

И здесь, следовательно, несмотря на значительно меньшие размеры посева, мы видим те же самые отношения между группами, ту же концентрацию посева и скота в руках небольшой группы зажиточного крестьянства Отношение между землевладением и действительным хозяйственным пользованием землей оказывается и здесь таким же, как в знакомых уже нам губерниях[68].

То же перебивание аренды наиболее обеспеченным зажиточным крестьянством; тот же переход надельной земли (посредством сдачи) от несостоятельного крестьянства к состоятельному, то же уменьшение роли надельной земли, происходящее в двух различных направлениях, на обоих полюсах деревни. Чтобы читатель мог конкретнее представить себе эти процессы, приводим данные об аренде в более подробном виде:

В высших группах крестьянства (концентрирующих, как мы знаем, наибольшую долю аренды) аренда носит, следовательно, явный промышленный, предпринимательский характер, вопреки общераспространенному мнению экономистов-народников.

Переходим к данным о наемном труде, которые особенно ценны по этому уезду вследствие их полноты (именно: присоединены данные о найме поденных рабочих):

Мы видим здесь наглядное опровержение того мнения саратовских статистиков, будто наем поденных рабочих не является характерным признаком силы или слабости хозяйства. Напротив, это – в высшей степени характерный признак крестьянской буржуазии. По всем видам поденного найма мы наблюдаем повышение процента нанимающих хозяев вместе с повышением состоятельности, несмотря на то, что наиболее состоятельное крестьянство наилучше обеспечено и семейными рабочими. Семейная кооперация и здесь является базисом капиталистической кооперации. Далее, мы видим, что число хозяйств, нанимающих поденщиков, превышает число хозяйств, нанимающих сроковых рабочих, в 21/2 раза (в среднем по уезду) – берем наем поденщиков на жатву; статистики не дали, к сожалению, общего числа хозяйств, нанимающих поденщиков, хотя эти сведения и имелись. В трех высших группах из 7679 дворов нанимают батраков 2190 дворов, а поденщиков на жатву – 4017 дворов, т. е. большинство крестьян зажиточной группы. Разумеется, наем поденщиков – вовсе не особенность Пермской губернии, и если мы видели выше, что в зажиточных группах крестьянства нанимают батраков от 2 до 6 и 9 десятых всею числа хозяев этих групп, то отсюда прямой вывод следующий. Большинство зажиточных крестьянских дворов пользуется наемным трудом в тех или других формах. Необходимым условием существования зажиточного крестьянства является образование контингента батраков и поденщиков. Наконец, чрезвычайно интересно отметить, что отношение числа хозяйств, нанимающих поденщиков, к числу хозяйств, нанимающих батраков, понижается от низших групп крестьянства к высшим. В низших группах число хозяйств, нанимающих поденщиков, всегда превышает, и во много раз, число хозяйств, нанимающих батраков. Наоборот, в высших группах число хозяйств, нанимающих батраков, оказывается иногда даже большим, чем число хозяйств, нанимающих поденщиков. Этот факт явно указывает на образование в высших группах крестьянства настоящих батрацких хозяйств, основанных на постоянном употреблении наемного труда; наемный труд распределяется равномернее по временам года, и получается возможность обходиться без более дорогого, без более хлопотливого найма поденщиков. Приведем кстати сведения о наемном труде по Елабужскому уезду Вятской губ. (зажиточное крестьянство здесь слито с средним).

Если допустить, что каждый поденщик работает по одному месяцу (28 дней), то окажется, что число поденщиков втрое выше числа сроковых рабочих. Отмечаем мимоходом, что и в Вятской губернии мы видим знакомые уже нам отношения между группами и по найму рабочих и по аренде и сдаче земли.

Весьма интересны подворные данные об удобрении земли, приводимые пермскими статистиками. Вот результат обработки этих данных{41}:

Таким образом, и здесь мы видим глубокое различие в системе и способе хозяйства у бедноты и у зажиточных крестьян. И такое различие должно быть везде, ибо зажиточное крестьянство везде сосредоточивает в своих руках большую часть крестьянского скота и имеет больше возможности расходовать свой труд на улучшение хозяйства. Поэтому, если мы знаем, например, что пореформенное «крестьянство» в одно и то же время и создавало контингент безлошадных и бесскотных дворов и «возвышало сельскохозяйственную культуру», переходя к удобрению земли (подробно описываемому г-ном В. В. в ею «Прогрессивных течениях в крестьян, хоз.», стр. 123–160 и ел.), то это с полной ясностью указывает нам, что «прогрессивные течения» знаменуют просто-напросто прогресс сельской буржуазии. Еще явственнее сказывается это на распределении улучшенных сельскохозяйственных орудий, о которых есть тоже данные в пермской статистике. Данные эти однако собраны не по всей земледельческой части уезда, а лишь по 3-му, 4-му и 5-му районам его, обнимающим 15 076 дворов из 23 574. Улучшенные орудия зарегистрированы следующие: веялок 1049, сортировок 225 и молотилок 354, всего 1628. Распределение по группам таково:

Еще иллюстрация к тому «народническому» положению г-на В. В., будто улучшенными орудиями пользуются «все» крестьяне!

Данные о «промыслах» позволяют нам на этот раз выделить два основных типа «промыслов», знаменующие 1) превращение крестьянства в сельскую буржуазию (владение торгово-промышленным заведением) и 2) превращение крестьянства в сельский пролетариат (продажа рабочей силы, так называемые «земледельческие промыслы»). Вот распределение по группам этих «промышленников» диаметрально противоположного типа[69]:

Сопоставление этих данных с данными о распределении посева и о найме рабочих показывает нам опять-таки, что разложение крестьянства создает внутренний рынок для капитализма.