Партизаны Подпольной Луны - GrayOwl

- Я только хотел спросить ещё - за что ты полюбил своего предка?

- Видишь ли, Гарри, за многое, очень многое, прежде всего, за его любовь ко мне и преданность, и его глубокое несчастие из-за того, что был он лишь желанен мне, но нелюбим. Да за сущее множество. Теперь уж всего не упомнишь.

- Сколько лет ты в… этом времени, Северус?

- Три месяца, по моим подсчётам. Пошёл уже четвёртый.

- Так мало? И ты уже так очень сильно и страстно любишь своего предка?

- Спи, нежный юноша.

Северус вместо признания в том, что, да, любит и очень, но ещё любит и его, Гарри, провёл по щеке юноши холодной, узкой, красивой ладонью, и Поттер тотчас заснул тогда, утомлённый беседой и полученными многими знаниями.

Эта беседа состоялась в начале безымянных дней месяца одиннадцатого, когда ясно стала, что Адриана понесла во чреве. Мальчика, долгожданного наследника дома Снепиусов, а, значит, и рода Снепиусов - Снеп - Снейп. То есть, сам Северус, не желая того всем своим естеством и разумом понимая опасность сложившейся ситуации, зачал своего истинного предка.

… Сейчас же Гарри, оторвав «братьев» от самозабвенных поцелуев, понапрягся, подобрал в уме нужные слова и выдал:

- О Северус, желал ты обдарить ласками меня, но обдариваешь Кэвотриуса. Как мне есть понимать сие?

- Гарри, мы - люди взрослые…

- Да Кэвотриус моложее меня! А ты с ним лобзаишься, а не со мной, но ты же абищал, о Северус, ласкать и целавать миня.

- О юноша, стыда не ведающий, для начала выучи-ка лучше язык свободных людей, но не лезь в мои с Северусом, братом моим возлюбленным, отно…

- Зато хорошу я ведаю англский. Ты же, о Кэвотриус, и слова не знаешь на езыке сём.

- Даже не в состоянии ты имя моё выговорить без ошибки, о Гарольдус.

- Хватит! Надоели мне препирательства ваши!

Да, обещал я ласкать тебя, о мой Гарри, а не Квотриуса, хитростию захватившего внимание моё! Так оставь меня, о Квотриус!

- Пойми, Гарри мой Гарри, - перешёл Снейп на родной язык, в котором Гарри так преуспел, что понимал абсолютно всё сказанное, даже высоким штилем. - Поцелуи, сорванные украдкой, не в счёт! Я и хотел бы ласкать тебя, но Квотриус, он, верно произнёс Enervate для меня и завладел моими губами. Ты же знаешь, я люблю его… также, как и тебя.

А кто первым встал, того и тапки.

Снейп закончил в своей неподражаемой манере, ироничной даже в тяжёлых для разруливания ситуациях. На то он и профессор Снейп, чтобы глумиться над «ситуёвиной», как говаривал… говаривает, не знающий ничего Альбус, а не давать «ситуёвине» глумиться над ним.

- Ты… тапок, Северус? Вот уж не знал сего. Как сие есть понимать?

- А вы сражайтесь за эту мою ночь, но только на волшебных палочках. Слышишь, Квотриус, это, прежде всего, тебя касается. Что б никакой магии Стихий, ни-ни. Кто выигрывает, того берёт Королева, сиречь я, грешный.

Раз вы никак поделить меня не можете.

Северус добавил последнее, будучи явно не в духе, от того, что за его внимание идёт борьба, как за пешку, проходящую в дамки. Один хочет забрать, а второй - не пущать. А пешкой он, ох, как не любил быть - слишком долго был у Волдеморта таковой.

- Ну же, сражайтесь.

- Переспишь уж как-нибудь ты с женщиной, тебе нелюбой. Всё лучше, чем сводить в поединке, как гладиаторов каких времён былых, свободных своих домочадцев. Не дело говоришь ты, о Северус. Да не восстану я супротив гостя твоего, коварный брат мой. Разыграть решил ты себя низменно. Так играют на рабов легионеры. Ты же есть Господин дома, тебе наша честь и хвала, но не розыгрыш.

- А что скажешь ты, Гарри?

- Мне кажется, Рождество скоро уж.

- Да, ты прав, Гарри. Продолжай.

- Не хотел бы я сражаться с Кэвотриусом на магической дуэли потому, что знаю - он сильнее меня. Отдавать же тебя в его объятия на всю ночь сверх моей силы. Потому и я отказываюсь биться с ним.

- Но ты же сражался с самим Волдемортом и, в итоге, победил… Я не понимаю тебя. Ты… разлюбил меня? Или не любовь была это, но лишь желание плотское скорее стать мужчиной? Как это было у меня с Квотриусом?

- Я люблю тебя, Северус, больше жизни люблю, но я же всё… объяснил тебе.

Повторюсь - не желаю я, более слабый, проиграть…

- А как же Ваше баснословное везение, Поттер? Неужели не хотите испробовать его и в… этом времени? Оно же никогда не подводило Вас!

- Мне уже так… повезло однажды во времени этом, и стал я рабом на долгих четыре года и бесконечных, самых тяжёлых, семь месяцев в моей жизни.

Чтобы Вы не обижались, профессор Снейп, сэр, я прочту Вам удивительные строки, услышанные мною однажды в нашей англиканской церкви. И так запали они в душу мою, что никак забыть я их не мог, хоть и поминал я Мерлина и Моргану, а вместо чертей - Мордреда, которого страшился ещё месяц назад, и Дементоров. Но строки эти из чтимого церковью англиканской, куда в последний раз попал я пятнадцатилетним, не оставят равнодушным и Вас.

Хотите, переве… Да, обязательно переведите эти слова Куотриусу. Пускай и он, язычник, хоть и иной, нежели Вы, любимый мой Северус, услышите эти строки:

«Если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я - медь звенящая или кимвал звучащий.

Если имею дар пророчества и знаю все тайны, и имею всё познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви - то я ничто.»

- Подожди, Гарри, это действительно стоит перевести Квотриусу.

И Северус перевёл. В глазах брата зажглась искра… поэзии иной, не Смерти, Побеждающей Любовь, но Любви Веобъемлющей, Всеведающей, Всецелой.

- Говори дальше, Гарри, но после каждого… э… фрагмента…

- Это называется стихами.

- Да, вот после каждого стиха давай мне время, чтобы я успевал красочно и достоверно переводить его Квотриусу. Авось, и смягчится душа его, восприняв такие прекрасные слова.

- Хотелось бы и мне этого. Итак…

«Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, не гордится,

Не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла,

Не радуется неправде, а сорадуется истине;

Любовь никогда не перестаёт, хотя и пророчества прекратятся и языки умолкнут, и знание упразднится.»*

- О, Гарри мой Гарри! Какая прекрасная проповедь! Чья это - самого Иисуса Христа? Или кого-то из его мудрых апостолов? Я уж позабыл Новый Завет вместе с арамейским.

Я теперь, по прошествии многих лет, не очень разбираюсь в вере в Распятого Раба.

- Так называют Господа нашего Иисуса Христа только ненавистники его. Неужели и ты, Северус, ненавидишь Господа?!

- Нет, я называю его так, как принято у нехристиан в… эту эпоху. Конечно же, я знаю легенду клириков о Его распятии, Его символике, жертвенности, наконец. Также знаю я наизусть Нагорную проповедь и десять законов Хумаша. Но большему меня не научили, а сам я и не стремился узнать - только по принуждению Тёмного Лорда изучил я язык, которым написаны три канонических Евангелия из четырёх. Прости, Господи, мне мой грех.