Энциклопедия классической греко-римской мифологии - В. Обнорский

Как солнечное божество Аполлон является и в мифе, по которому он должен был будто бы известное время служить смертному, а именно Адмету, королю ферейскому в Фессалии, так как Адмет был не кто иной, как непреодолимый бог смерти, и служение ему солнечного божества должно было выражать, по распространенному, особенно на Востоке, представлению, бессилие солнца во время зимы, как бы сковывающей природу смертью.

Из этого первоначального значения Аполлона как божества природы, божества света, объясняется и прекрасный миф о гипербореях, народе, живущем по ту сторону северных гор, с которых веет северный ветер борей; народ этот живет в блаженном спокойствии и служит, как святой, жреческий народ, богу, часто его посещающему; с этим же мифом можно связать и представление о сказочной птице, грифе, который также жил будто бы на дальнем севере и охранял сокровища золота, которыми фантазия греков обогащала эти местности. Мало-помалу все божества, которые были первоначально лишь олицетворением сил и явлений природы, стали понимать более отвлеченно, на них стали смотреть с нравственной точки зрения. Бог чистого солнечного света сделался представителем и покровителем всего ясного и чистого в области духовной и нравственной, первоисточником всякого образования и прогресса в социальном и политическом отношениях. Таким образом, он является прежде всего богом пения и смягчающей бурные страсти игры на цитре, почему ему и дана была кроме лука – лира (λύρα, κιθαρις, φόρμιγξ). Он услаждает богов своим искусством, стоит во главе хора муз (Аполлон Μουσηγέτης) и наделяет любимых людей даром пения и поэзии.

Как бог духовного просветления, Аполлон является и богом предсказаний: по поручению и от имени отца своего Зевса он открывает людям сокрытое от них в настоящем и будущем для того, чтобы направить их на истинный путь и предостеречь от ложного; но он делает это не в ясных словах, а только намеками и двусмысленными речами, поэтому его прозвище Λοξίας уже древние производили от Λοξός, т. е. кривой, двусмысленный. Многие из его храмов были в то же время знаменитыми оракулами; так, прежде всех Дельфийский, затем в Абах в Фокиде, оракул в Оробии на острове Эвбее и первоначально не греческие, но принадлежавшие божествам, которых греки отождествили с своим Аполлоном, святилища в Дидиме близ Милета (так называемое святилище бранхидов), в Кларосе (близ Колофона в Ионии) и в Патаре (в Ликии).

Далее, бог света, как отвратитель всякого зла, является богом отпущения грехов, к алтарям которого стекаются все, обагрившие кровью руки, чтобы очиститься тут и получить отпущение. С другой стороны, он по отношению к телесным страданиям – бог врачевания (Παιάν, Παιηών); таким он, главным образом, является в песнях Гомера, тогда как позже установилось воззрение, что он этот дар передал сыну своему Асклепию (см. Эскулап). Наконец, Аполлон является источником и защитником всякого государственного и гражданского благоустройства, основателем городов и законодателем. Так в Афинах чтили Аполлона (Πατρωός) как родового бога и защитника всего ионического племени, так спартанцы данные им Ликургом (имя это заимствовано из культа Аполлона и даже встречается иногда в числе его прозваний) законы приводили в связь с Аполлоном и его оракулом в Дельфах; к этому же оракулу прибегал греческий город за советом каждый раз, когда он намеревался основать колонии где-нибудь в далеких странах.

Римляне рано приняли культ Аполлона, по всей вероятности уже во время господства Тарквиниев, и, очевидно, культ этот перешел к ним из греческих колоний Южной Италии, главным образом из Кум: очень скоро он занял видное место в римской государственной религии. Как и в Греции, бога этого чтили в Риме как источник чистоты, ясности, порядка, в особенности как бога врачевания недугов, искупления, бога музыки и пророчества; его чтили в многочисленных храмах, между которыми особенно замечателен храм, сооруженный на Палатинском холме Августом после победы при Акциуме, одержанной им над Антонием и Клеопатрой (31 г. до Р. Х.). Даже некоторые северные, в особенности кельтские племена, познакомившись с языком и культурой римлян, стали отождествлять некоторые из своих туземных божеств с греческо-римским Аполлоном, поэтому-то и теперь еще в римских надписях, находимых в местностях, когда-то населенных галлами и германцами, встречается имя Аполлона с варварскими прозваниями, как, напр., Belenus, Grannus и др. Ср. Рошер, «Studien zur vergleichenden Mythologie der Römer und Griechen. I. Apollo u. Mars.» (Лейпц., 1873), Мильхгефер, «Üeber den attischen A.» (Мюнхен, 1873).

Для искусства Аполлон является идеалом мужской, юношеской красоты; он изображается без бороды, длинные волосы то ниспадают на плечи, то приподнимаются и связываются кверху узлом; стройный, с выражением чистой, божественной величавости в лице, он обыкновенно, в особенности когда при нем стрелы и колчан, изображается в одной только короткой, наброшенной на плечи хламиде; иногда же, когда он играет на цитре и ведет хор муз, он одет в ниспадающую до ног одежду. Голова его нередко бывает украшена венком из ветвей посвященного ему лаврового дерева; рядом с ним стоит часто треножник как символ пророчества, так как таковой стоял в святая святых Дельфийского храма над расселиной и служил седалищем для Пифии.

Из животных ему были посвящены, кроме грифа, в особенности лебедь, волк, мышь и ящерица.

Матриархальные черты Аполлона сказываются в его имени по матери – Летоид; отчества у него нет, но он постоянно носит имя родившей его Лето. На более поздней ступени архаики Аполлон – охотник и пастух. Характерная для первобытного мышления взаимопронизанность жизни и смерти не миновала и Аполлона; на этой поздней ступени архаики он – демон смерти, убийства, даже освященных ритуалом человеческих жертвоприношений, но он и целитель, отвратитель бед: его прозвища – Алексикакос («отвратитель зла»), Апотропей («отвратитель»), Простат («заступник»), Акесий («целитель»), Пеан или Пеон («разрешитель болезней») [по другим версиям Пеон – самостоятельное божество, врачеватель богов, излечивший Аида и Ареса], Эпикурий («попечитель»).

Многочисленные изображения Аполлона с античных статуй мы находим в О. Миллера, «Denkmäler der alten Kunst» (2 обработка Визелера в 2-х т., Геттинген, 1860) и в «Heroen und Göttergestalten» (Вена, 1874). Одна из самых известных статуй – статуя Аполлона Бельведерского в Ватикане, прекрасная, относящаяся к первым временам Римской империи копия с бронзовой статуи, изображающая бога как спасителя в нужде (Βοηδρόμος); она была найдена в конце XV века, у Porto д'Anzio, древнего Анциума. Оригинал был, по всей вероятности, посвящен Аполлону и поставлен в Дельфийском храме в память о помощи, которую Аполлон послал в виде бури и грозы против вторгнувшихся галлов (279 по Р. Х.). Найденная у подножия коринфского акрополя статуя Аполлона Тенейского, относящаяся к половине VI века, находится в Мюнхенской глиптотеке.

Арахна (Арахнея)

Это имя по-греч., значит «паук». По «Метаморфозам» Овидия – это была лидийская девушка, дочь красильщика пурпуром Идмона в Колофоне, которая была такой искусной ткачихой, что осмелилась вызвать на состязание богиню Афину.

Тщетно предостерегала ее от этого богиня, приняв образ старой женщины. Состязание началось, и Арахнея изготовила искусную ткань, изображавшую любовные похождения олимпийцев. Афина нашла работу безукоризненной, но была так разгневана дерзостью Арахнеи, что прибила ее и разорвала ткань. Арахнея с отчаяния повесилась, но Афина возвратила ей жизнь, превратив ее в паука.

Из Овидия:

В мысли пришла ей судьба меонийки Арахны. БогиняСлышала, что уступить ей славы в прядильном искусствеТа не хотела. Была ж знаменита не местом, не родом —Только искусством своим. Родитель ее колофонецИдмон напитывал шерсть фокейской пурпурною краской.10 Мать же ее умерла, – а была из простого народа.Ровня отцу ее. Дочь, однако, по градам лидийскимСлавное имя себе прилежаньем стяжала. Хоть тоже,В доме ничтожном родясь, обитала в ничтожных Гипепах.Чтобы самим увидать ее труд удивительный, часто15 Нимфы сходилися к ней из родных виноградников Тмола,Нимфы сходилися к ней от волн Пактола родного.Любо рассматривать им не только готовые ткани, —Самое деланье их: такова была прелесть искусства!Как она грубую шерсть поначалу в клубки собирала,20 Или же пальцами шерсть разминала, работала долго,И становилась пышна, наподобие облака, волна.Как она пальцем большим крутила свое веретенце,Как рисовала иглой! – видна ученица Паллады.Та отпирается, ей и такой наставницы стыдно.25 «Пусть поспорит со мной! Проиграю – отдам что угодно».Облик старухи приняв, виски посребрив сединоюЛожной, Паллада берет, – в поддержку слабого тела, —Посох и говорит ей: «Не все преклонного возраста свойстваСледует нам отвергать: с годами является опыт.30 Не отвергай мой совет. Ты в том домогаешься славы,Что обрабатывать шерсть всех лучше умеешь из смертных.Перед богиней склонись и за то, что сказала, прощенья,Дерзкая, слезно моли. Простит она, если попросишь».Искоса глянула та, оставляет начатые нити;35 Руку едва удержав, раздраженье лицом выражая,Речью Арахна такой ответила скрытой Палладе:«Глупая ты и к тому ж одряхлела от старости долгой!Жить слишком долго – во вред. Подобные речи невесткаСлушает пусть или дочь, – коль дочь у тебя иль невестка,40 Мне же достанет ума своего. Не подумай, советаЯ твоего не приму, – при своем остаюсь убежденье.Что ж не приходит сама? Избегает зачем состязанья?»Ей же богиня, – «Пришла!» – говорит и, образ старухиСбросив, явила себя. Молодицы-мигдонки и нимфы45 Пали пред ней. Лишь одна не трепещет пред нею Арахна.Все же вскочила, на миг невольным покрылось румянцемДевы лицо и опять побледнело. Так утренний воздухАлым становится вдруг, едва лишь займется Аврора,И чрез мгновение вновь бледнеет при солнца восходе.50 Не уступает она и желаньем своим безрассуднымГибель готовит себе. А Юпитера дочь, не противясьИ уговоры прервав, отложить состязанья не хочет.И не замедлили: вот по разные стороны стали,Обе на легкий станок для себя натянули основу.55 Держит основу навой; станок – разделен тростниковымБeрдом; уток уж продет меж острыми зубьями: пальцыПеребирают его. Проводя между нитей основы,Зубьями бсрда они прибивают его, ударяя.Обе спешат и, под грудь подпоясав одежду, руками60 Двигают ловко, забыв от старания трудность работы.Ткется пурпурная ткань, которая ведала чаныТирские; тонки у ней, едва различимы оттенки.Так при дожде, от лучей преломленных возникшая, мощнойРадуга аркой встает и пространство небес украшает.65 Рядом сияют на ней различных тысячи красок,Самый же их переход ускользает от взора людского.Так же сливаются здесь, – хоть крайние цветом отличны.Вот вплетаются в ткань и тягучего золота нити,И стародавних времен по ткани выводится повесть.70 Марсов Тритония холм на Кекроповой крепости нитьюИзображает и спор, как этой земле нарекаться.Вот и двенадцать богов с Юпитером посерединеВ креслах высоких сидят, в величавом покое. ЛюбогоМожно по виду признать. Юпитера царственен образ.75 Бога морей явила она, как длинным трезубцемОн ударяет скалу, и уж льется из каменной раныТок водяной: этим даром хотел он город присвоить.Тут, же являет себя – со щитом и копьем заостренным;Шлем покрывает главу; эгида ей грудь защищает.80 Изображает она, как из почвы, копьем прободенной,Был извлечен урожай плодоносной сребристой оливы.Боги дивятся труду. Окончанье работы – победа.А чтоб могла увидать на примере соперница славы,Что за награду должна ожидать за безумную дерзость, —85 По четырем сторонам – состязанья явила четыре,Дивных по краскам своим, и фигуры людей поместила.Были в одном из углов фракийцы Гем и Родопа,Снежные горы теперь, а некогда смертные люди, —Прозвища вечных богов они оба рискнули присвоить.90 Выткан с другой стороны был матери жалких пигмеевЖребий: Юнона, ее победив в состязанье, судилаСделаться ей журавлем и войну со своими затеять.Выткала также она Антигону, дерзнувшую споритьС вышней Юноной самой, – Антигону царица Юнона95 Сделала птицей; не впрок для нее Илион оказалсяС Лаомедонтом отцом, и пришлось в оперении беломАисту – ей – восхищаться собой и постукивать клювом.Угол оставшийся был сиротеющим занят Киниром.Храма ступени обняв, – родных дочерей своих члены! —100 Этот на камне лежит и как будто слезами исходит.Ткани края обвела миротворной богиня оливой:Как подобало ей, труд своею закончила ветвью.А меонийки узор – Европа с быком, обманувшимНимфу: сочтешь настоящим быка, настоящим и море!105 Видно, как смотрит она на берег, покинутый ею,Как она кличет подруг, как волн боится коснуться,Вдруг подступающих к ней, и робко ступни поджимает.Выткала, как у орла в когтях Астерия бьется;Выткала Леду она под крылом лебединым лежащей.110 Изобразила еще, как, обличьем прикрывшись сатира,Парным Юпитер плодом Никтеиды утробу наполнил;Амфитрионом явясь, как тобой овладел он, Алкмена;Как он Данаю дождем золотым, Асопиду – огнями,Как Деоиду змеей обманул, пастухом – Мнемозину.115 Изобразила, как ты, о Нептун, в быка превратившись,Деву Эолову взял, как, вид, приняв Энипея,Двух Алоидов родил, как баран – обманул Бизальтиду.Кроткая Матерь сама, с золотыми власами из злаков,Знала тебя как коня; змеевласая матерь Пегаса120 Птицею знала тебя, дельфином знала Меланта;Всем надлежащий им вид придала, и местности тоже.Изображен ею Феб в деревенском обличии; вытканС перьями ястреба он и с гривою льва; показала,Как он, явясь пастухом, обманул Макарееву Иссу;125 Как Эригону провел виноградом обманчивым Либер,И как Сатурн – жеребец – породил кентавра Хирона.Край же ткани ее, каймой окружавшийся узкой,Приукрашали цветы, с плющем сплетенные цепким.И ни Паллада сама не могла опорочить, ни зависть130 Дела ее. Но успех оскорбил белокурую Деву:Изорвала она ткань – обличенье пороков небесных!Бывшим в руках у нее челноком из киторского букаТрижды, четырежды в лоб поразила Арахну. НесчастьяБедная снесть не могла и петлей отважно сдавила135 Горло. Но, сжалясь, ее извлекла из веревки Паллада,Молвив: «Живи! Но и впредь – виси, негодяйка! ВозмездьеТо же падет, – чтобы ты беспокоилась и о грядущем, —И на потомство твое, на внуков твоих отдаленных».И, удаляясь, ее окропила Гекатиных зелий140 Соком, и в этот же миг, обрызганы снадобьем страшным,Волосы слезли ее, исчезли ноздри и уши,Стала мала голова, и сделалось крохотным тело.Нет уже ног, – по бокам топорщатся тонкие ножки;Все остальное – живот. Из него тем не менее тянет145 Нитку Арахна – паук продолжает плести паутину.Лидия в трепете вся. О случившемся слух по фригийскимГрадам идет, и широко молва разливается всюду.

Арг («Арго»)