Танец в ритме дождя - Елена Ткач

– Алешенька, – одним прыжком она оказалась возле него на диване, – ты же давал обет верности Ольге! И ради меня нарушил его. И ее появление – это возмездие… Мы не сможем быть счастливы вместе – Бог того не допустит. Все, это конец! Я люблю тебя, может быть, даже сильнее, чем прежде, теперь, когда тебя потеряла. Но с этим уж ничего не поделаешь… Жизнь сильнее нас. Я не смогу быть счастлива с тобой, зная, что занимаю чужое место! А ты… Ты сможешь? Ведь Ольга любит тебя! Ведь она…

– Верка! Верушка… – Алексей стиснул ее в объятиях, буквально сгреб в охапку, не давая дышать… – Молчи! Молчи! Умоляю тебя, не надо сейчас… Давай посидим… хоть минутку вот так, вместе… как прежде!

И, не выдержав, Вера заплакала. Она сникла в его руках, как пойманная в силки птичка. И поняла, что не сможет противиться его нежности… Его искреннему, неподдельному чувству к ней… Она рыдала в голос, а он покачивался, убаюкивая ее, не разжимая объятий, и только тихонечко, осторожно гладил разметавшиеся волосы.

– Ну, кисонька! Ну, родная моя! Не надо… Успокойся! Мы все сделаем… Я все сделаю, что ты хочешь! Только не говори так. Не убивай меня. Все будет, как ты хочешь… Я знаю, что кругом виноват… Что тебе выпало непосильное испытание… Да еще с этими помидорами! Ты прости меня… Слышишь? Прости! Только не уходи. Делай что хочешь, но только не оставляй меня! Я без тебя жить не смогу…

Вера понемногу затихла в его руках – Алеша укачивал ее, как ребенка, не переставая нашептывать нежные слова. В какой-то момент голос его задрожал, и ей показалось, что он и сам заплакал. Она понимала – он не вынесет, если она заметит его слезы, и не поднимала поникшей головы. Но он справился с собой, голос его окреп.

– Маленькая моя! Хочешь – выпей пива. Хочешь чего-нибудь? Я мигом все приготовлю… Сейчас чайник поставлю, кофейку попьем, а?

Она помотала отрицательно головой, а потом все-таки выпрямилась и взглянула на него – прямо в глаза. В них застыла такая боль и тоска, что она снова прижалась к нему, уткнувшись лицом в знакомый колючий свитер. Вздохнула. Сжала обеими руками его голову. Крепко-крепко! И с нежностью, доселе ей не знакомой, поцеловала.

Алешины теплые губы приникли к ее губам, дрожащим, холодным, и электрический ток желания пронизал их обоих. Вера тотчас вскочила – ей все-таки не хотелось комкать и прерывать этот, толком так и не начавшийся разговор. Он был слишком важен для них обоих.

– Ты пока пей пиво, а я буду говорить. Ладно? – Тень улыбки засветилась на ее лице, когда Вера увидела, как он воспрянул и оживился, поняв, что она не исчезнет вот-вот навек, хлопнув дверью.

– Я все-таки и тебе налью! – выпалил он на ходу, скрываясь в коридоре и вернувшись через полминуты с пустым стаканчиком.

– У тебя сигареты остались? – Вера редко курила, но теперь был именно тот случай, когда ей необходимо было закурить.

– Где-то были, – засуетился Алеша, выдвигая ящики комода и оглядывая буфет. – А, сейчас! – хлопнул он себя по лбу и снова пропал в дверях. – На кухне полпачки осталось, – вернувшись и протягивая ей заметно опустошенную пачку «Кэмела», констатировал он.

Вера закурила, и ее сразу же повело – сказывалось нервное напряжение. А кроме того, она ведь почти сутки ничего не ела… Заметив молочную бледность, проступившую на ее лице, Алексей заволновался, засуетился, притащил из кухни валокордин, а через пять минут – чашку крепкого дымящегося кофе.

Вера откинулась в кресле и полуприкрыла глаза – она радовалась его заботливости, но разговор их был еще не закончен, и ей нужно было собраться с духом, чтобы его завершить.

– Алешенька, сядь, – выговорила она тихо, едва шевеля губами. – Ты должен до конца меня выслушать.

Он послушно сел напротив, сложив на коленях руки. Этакий пай-мальчик, усмехнулась она про себя.

– Я предлагаю перенести разговор на вечер, когда мы оба немного успокоимся. А сейчас давай быстренько соберемся и уедем на дачу – погляди, какая погода чудесная… Солнышко! Ну! Давай! Ты же так полюбила дачу…

– Алешенька, сейчас – никаких дач! – так же тихо, но уже более окрепшим голосом возразила Вера. – Пойми одно – мы не можем жить вместе, пользуясь тем, что Ольга разрубила этот узел своим отъездом. Мы не можем делать вид, что ничего не произошло. Мы не можем быть счастливы благодаря ее великодушию. Во всей этой ситуации мы выглядим как малые дети, которым взрослые позволили поиграть вместе… Нельзя так жить, Алешка, нельзя! Ты в ответе за нее. Ей плохо. Она в беде! Наш с ней разговор… Все, что я в ней увидела… Это все… ужасно, Алеша! Она упоминала что-то о человеке, который ей угрожает, – о господине Веренце. Она назвала его «мой палач»! И сказала, что загостилась на этой земле… Вот! Я тебе рассказала. Подумай, разве, зная об этом, мы можем спокойно жить вместе, копошиться тут, устраивая свои дела? Это же предательство, Алеша!

– Прошу тебя, не произноси громких слов! – Алексей начинал заметно нервничать. Он мог предположить все что угодно, но только не это – что Вера встанет на сторону Ольги и возьмет ее под защиту… Сей факт попросту не умещался у него в голове.

– При чем здесь громкие слова, Алеша! Ольга – твоя жена! И с этим нельзя не считаться. Она – женщина, которая нуждается в твоей помощи, она попала в какой-то жуткий переплет. Я не понимаю, почему я – слышишь, я, а не ты – беспокоюсь о ней! Тебе что, все равно? Но тогда как же я могу доверять тебе, как могу положиться на тебя, если вижу, что ты запросто, потому что это тебя не колышет, бросаешь в беде близкого человека!

– Да какая еще беда? – Алексей вскочил и принялся шагать из угла в угол. – Слушай ты ее больше… Ты же видела, что она… – Он замялся.

– Сумасшедшая, да? Ты это хочешь сказать? – возмутилась Вера.

– Ну, положим… не совсем здорова. Она вечно напридумает Бог весть что, а потом делает вид, что ничего и не было… Так, одни фантазии. Она очень талантливый человек, но ее при этом заносит. Этакий дешевый театр, рассчитанный на сочувствие…

– Алексей, как ты можешь? Она совсем не такая! Выходит, я за одну ночь узнала ее лучше, чем ты за долгие годы… Она вовсе не актерствует – у нее душа болит. Она чуткий, ранимый человек, может быть, беззащитный… У нее огромный талант, я видела, как она танцевала… А те, кому даровано такое, очень часто в жизни оказываются беззащитны! Тебе нужно не рассуждать, а спасать ее. Понимаешь, спасать! Здесь не до логики – на карту поставлена жизнь человека. Поверь мне, Алеша, я говорю правду. А впрочем, что это я тебя уговариваю… Не хочешь в это ввязываться, так я поеду! Ольга – моя подруга. И я ее не предам.

– Ах, вот оно что… Я, значит, предатель! Да ты соображаешь, что говоришь? – Алексей кипятился все больше, Верина настойчивость окончательно вывела его из себя. – Кругом, значит, все святые, один я – мерзавец. Ну-ну… Жена мне она, говоришь! Да она бросила меня, понимаешь, бросила! За пять лет – ни слова, ни весточки… Жена! – Он зло ухмыльнулся. – Явилась – не запылилась! А что тут было со мной, когда я метался, не зная, где она, что с ней… Пять лет, Вера! Пять!!! Хорошенькая женушка, нечего сказать… И ты это допускаешь? Ты это считаешь в порядке вещей? Значит, ты сама способна на такое? Ангел ты мой небесный… Конечно, ты почувствовала себя в своем амплуа: вам, бабам, вечно надо куда-то лететь, кого-то спасать… Милосердные вы наши!