Сердце на замке - Марина Серова

Так-так. Из-за горизонта, как новое нежданное светило, неумолимо выплывало новое лицо. Михаил Михайлович, Мих-Мих, — сам большой, фамилия махонькая, должность серьезная. Попробуй найди, Танюша, человека по таким приметам. А найти его нужно, просто необходимо — это я отчетливо понимала. Все, что имело отношение к «Открытому сердцу», невольно вызывало теперь повышенный интерес. С какой это стати «барину» Станиславу понадобилась скромная контора Павла Андреевича? Что это вдруг все решили стать благотворителями, Дедами Морозами с подарками, на радость ребятишкам? Очень странно было бы представить, что, нежа свои жирные тела в пару сауны, пожирая креветок и сношаясь с юными проститутками, мужики всерьез могли обсуждать тему, как облегчить жизнь несчастных сироток. Весьма сомнительно. А точнее — невозможно. «Тепло, Танечка, все теплее и даже горячее, — подсказала мне коленка… — Теперь ты на верном пути». Хорошо бы побеседовать на этот счет еще с магическими костями, да некогда. Стоп, машина, приехали.

Первый мой порыв, когда наша странная троица поднялась по лестнице, — броситься к телефону. Володя, без тебя я в нынешнем деле — как без рук, получается. Сколько раз удавалось обходиться без своего верного стража-милиционера, но в нынешней предновогодней заварухе все старые друзья вдруг понадобились — и ты, и Света… Всем приходится крутиться со мной в общем вихре.

— Танюха, а ты как про нападение на «Гном» узнала? Колись! — прокричал в трубку Володя еще до того, как я успела задать какой-нибудь вопрос. — Ладно, не буду тебя зря томить. Взяли их, всех троих. Прямо с поличным, когда двери на складах начали выламывать. И все трое вооружены, так что бандитское ограбление им обеспечено…

— Отлично, — вздохнула я с облегчением. — Их как, уже допросили?

— Да ты больно быстро хочешь, — засмеялся мой товарищ, довольный тем, что неожиданно отличился в этом деле. Вполне возможно, схлопочет даже премию.

Я всегда обращала внимание, что у многих милиционеров честолюбие развито не меньше, чем у актеров кино, только они прячут его за словами «чувство долга», «…и на первый взгляд как будто не видна…» и прочими в том же духе. Мой Володя был как раз из таких, честолюбивых, и это больше всего прочего прибавляло ему неистощимой энергии, выдумки, постоянно поддерживало в состоянии повышенной боевой готовности.

— Их как раз сейчас допрашивают. А нехилое получилось дельце! — радовался вслух мой дружок. — С меня причитается.

— Да нет, это с меня причитается. Только позже. Слушай, а у одного из них нет случайно заметного шрама над бровью? Ты их сам-то видел? — вспомнила я вдруг случайно о своем наблюдении за крыльцом «Вкуса победы» из окна.

Действительно случайно вспомнила. Просто, слушая бодрый Володькин голос, подумала о том, что одно очень непродолжительное время считала своего однокурсника чуть ли не женихом и только потом уж просто другом, после чего он мне назло заделался женатым другом… Но ведь было же время, когда Вовка топтался возле дверей кинотеатра, под светлым фонарем, а я смотрела на него из темноты и думала: стоит ли появляться рядом в круге света? Что важнее: честность, надежность или глупая, необъяснимая страсть? И прочие детские мысли прокручивались тогда в моей голове, пока я подробно изучала из темноты каждую черточку на лице верного поклонника… Это уже теперь, перешагнув, так сказать, четверть века, или «четвертак», я ни за что не буду давать даже надежды на близкие отношения мужику, если не испытываю к нему элементарного чувства, а точнее — сильного желания. Теперь-то я хорошо понимаю, что невозможно переспать со всеми хорошими людьми, с кем сталкивает по жизни судьба, — тогда только этим и придется заниматься ежедневно и круглосуточно. Надо уметь дружить и четко выбирать: или дружба, или сладкие губы.

— Ты что, колдунья, что ли? На расстоянии видишь? Во даешь, Танюша, — еще больше поразился Володя. — Есть у одного горизонтальный шрам над правой бровью, длиной примерно пять сантиметров. Но откуда ты знаешь?

— У Светы бинокль сильный. Моряк один с Тихоокеанского подарил. Бескозырку, тельняшку и бинокль. Но она все равно потом замуж за него не пошла. Представить невозможно, чтобы Светлана по полгода ждала, пока он плавает, точно? — ответила я непонятливому товарищу.

— Погоди? Какой моряк? Ты о чем там говоришь? — сразу сбился он и беспомощно закудахтал в трубку.

Прокол, Володя, в твоем профессионализме, раз даешь себя сбить с толку и сразу включаешься в чужую болтовню. Не выйдет из тебя ни частного сыщика, ни приличного дистрибьютора, если не овладеешь этим приемом.

— Вот о чем, — закруглила я свое невольное дурачество. — Если шрам есть — значит, это скорее всего громилы из банды Штыря. Ну да, того самого. Ваша задача — любыми способами расколоть их насчет убийства Владимира Кривина. Кри-ви-на, это один из директоров фирмы «Гном». Факты против них есть — они снова полезли в «Гном» с оружием. Давите на то, что вам известно, что Кривина убрал Штырь. Пусть покажут, где спрятано тело, и тем скостят часть своей вины. Все запомнил? В общем, пугайте, шантажируйте, угрожайте. Можете и по сусалам надавать — не жалко…

— Это мы умеем, — усмехнулся Володя в трубку. — Но я надеюсь, ты мне все расскажешь — хотя бы откуда такие данные?

— Обязательно. Только сначала ты мне расскажи — что узнал про брата Владимира Кривина, Станислава Алексеевича? Получил какую-нибудь информацию? — перебила я Володю.

— В общих чертах. Слушай: Станислав Алексеевич Кривин, возраст — пятьдесят три года. Возглавляет в Мурманске управление дороги, то есть шишка большая. Генерал железнодорожный. Он там и депутат городской Думы, и личный друг мэра, и все подобные дела. Женат. Двое детей. Все время работал на железной дороге — то начальником станции, то возглавлял службу движения, пока не взлетел вдруг наверх. Ни в каких криминальных делах никогда замечен не был. Чист, как стеклышко. Есть рабочий телефон. В настоящий момент находится в Мурманске, на работе.

— Откуда ты знаешь, что он уже в Мурманске на работе?

— А как же. Ребята уточняли. Как всегда, сидит в своем кабинете…

— Ясно. Быстренько драпанул, — заметила я, выслушав краткий отчет коллеги.

— А что? Может, ты еще что-нибудь эдакое знаешь? — сразу подхватил Володя. — Колись давай.

— Хватит с тебя. Ты с этими тремя соколами разберись и поскорее выйди на Штыря. Все остальное — при встрече. Спасибо, друг.

Положив трубку, я вдруг подумала, что слишком уж часто повторяется за последние три (кстати!) дня цифра «три» в самых разных конфигурациях. Как в сказке, где тоже — то третий сын оказывается самым сметливым дураком, то с третьей попытки удается гору свернуть… Может быть, и мне удастся — с третьей попытки? Хотя я и второй еще не сделала, если говорить про магические кости. Украдкой, пока никто не держит в поле зрения мою увлеченную телефонным разговором особу, я достала из сумки свои заветные двенадцатигранники и выбросила на телефонный столик. Магические кости рассыпались по столу с характерным треском, который особенным образом всегда отдается у меня в душе. Смотрите-ка, отличная новость! «Вы близки к успеху, но кто-то прилагает силы, чтобы помешать вам его достигнуть. Его действия напрасны», — доверительно сообщала мне комбинация цифр 3+20+25.

Глядя на цифры на втором кубике — 1+21+21, я улыбнулась про себя, ибо они предупреждали, что уменьшение моих доходов будет связано с помощью другим людям. Парадоксально, но факт. Интересно, заплатит ли мне Виталик за начатое расследование, где все порядком перемешалось, так что совсем непонятно стало, при чем здесь вообще мой бывший любовник? Получается, что ни при чем. И охота шла вовсе не на него, а на добрейшего Павла Андреевича, вот в чем дело. И, кстати говоря, магические кости заранее об этом меня предупредили, да только я не смогла сначала разобраться в их предсказании.

«Все ваши друзья — истинные», — провозглашал, словно застольный тост, третий кубик.

Все же интересно: почему в этом гадании, способном передавать информацию из будущего, участвуют не сколько-нибудь, а именно три кости? И прочитывать надо три цифры, сделав последовательно три броска. Не слишком ли затроилась моя жизнь в последнее время? Хорошо, если бы в Новом году я стала в три раза богаче и счастливей, сменила три новые машины, раскрыла три — нет, тридцать три новых запутанных дела, три раза влюбилась… Нет, пожалуй, многовато будет. Пусть лучше я один раз влюблюсь, но мы будем любить друг друга три десятилетия, три года, три месяца и ровно три дня… Но где он, такой претендент на мое сердце? Это уж явно не коварный Виталик.