Джинн - Грэхэм Мастертон

— После всего случившегося, — сказал он, — нам не помешает подкрепиться. Перед вами бутылка превосходного виски,,которую мне привез брат из поездки.

Пока доктор готовил выпивку, мы разглядывали комнату. Она была оформлена в традиционном стиле, но вместе с тем и со вкусом. На стенах цветастые французские обои, вдоль стен маленькие антикварные столики, камин с затейливой железной решеткой. Висели картины — английские пейзажи, а также коллекция миниатюр восемнадцатого века. Да, доктор имел неплохой вкус.

Джарвис тем временем раздал всем по стакану и сел сам.

В течение нескольких минут мы потягивали виски со льдом, не говоря ни слова, и вдруг Анна неожиданно сказала:

— Думаю, всем будет интересно узнать, что рассказала Маджори..

— Часть из этого я понял, — сказал профессор Кволт. — Это был диалект, не так ли? Один из старых персидских горных диалектов?

Анна кивнула:

— Это очень древний и малоизвестный язык, на котором говорила маленькая группа мудрецов, жившая в изгнании в горах Персии. Мне он знаком лишь потому, что однажды пришлось переводить старые фармакологические документы, составленные этими мудрецами.

— А с чего это Маджори на нем заговорила? — холодно спросил я. — Да еще так плавно и быстро, будто изъяснялась на нем всю жизнь?

— Пока она не придет в сознание и сама все не расскажет, нечего и гадать, — ответила Анна. — Может, она выучила этот язык, чтобы помогать мужу. Но все это странно. В целом мире вряд ли наберется десяток человек, которые могут говорить, да еще так хорошо, как Маджори. Я понимаю многое, что сказано на языке мудрецов, но самa не смогу составить даже двух-трех предложений.

Я сделал глоток виски.

— Маджори говорила, что ее абсолютно не интересовали безделушки Макса. Если так, почему же она говорит на этом малоизвестном языке?

— А может, она его и не учила, — сказал профессор Кволт, скрещивая свои длинные ноги в клетчатых брюках. Вполне вероятно, что она разговаривала под гипнозом. Такое бывает.

— Раньше считали, что те, кто говорит на чужих языках одержимы злыми духами, — спокойно заметил доктор Джарвис. — Помнится, был такой тест, на проверку присутствия демона.

Я закурил.

— Думаю, со временем мы выясним этот вопрос, — сказал я. — Прежде всего, Анна, что она тебе сказала?

При свете лампы в гостиной доктора Джарвиса Анна казалась еще более красивой. Прежде чем начать говорить, она облизнула губы, и теперь они вызывающе блестели.

— Перевести точно довольно трудно, — начала она. Древние мудрецы, которые говорили на этом диалекте, имели иные представления о жизни, чем существуют сейчас, поэтому некоторые идеи вообще не имеют современного эквивалента. Насколько я смогла понять, Маджори рассказала одну историю. Если я что-то буду говорить не так. пусть профессор Кволт меня поправит, — попросила Анна и продолжила свой рассказ: — Это история замечательной девочки, которая была любимицей своего отца. Она собиралась выйти замуж за богатого юношу и провести свою жизнь в роскоши и счастье. Их родители готовились к свадьбе, а молодые нареченные с нетерпением ждали роскошной церемонии венчания и первой брачной ночи. И вот в последний вечер перед свадьбой могущественный джинн проник в дом юной девушки и похитил ее, для того чтобы отдать группе каких-то странных или диких людей, я не уверена в правильности своего перевода.

— Фанатиков, — подсказал профессор Кволт. — Скорее всего, так будет правильно. Это слово на многих диалектах обозначает религиозных маньяков.

— Как бы то ни было, девушке предстояло подвергнуться пыткам и умереть. Но у нее была непотребная и развратная сестра, которая догадалась, что произошло с несчастной невестой и последовала за волшебником в его дом. Там она узнала, что собираются сделать с ее сестрой, и предложила самому главному джинну заключить договор. Договор был такой: если юную невесту выпустят на свободу, то она обязуется до конца дней своих· быть шлюхой джиннов и никогда не выходить замуж. Я все правильно говорю, профессор Кволт?

— Да-да, пока что да, — ответил он. — Все соответствует древним обычаям.

— Дальше мне было трудно разобраться. Но, насколько я уловила, та самая непотребная сестрица дала себе обещание, что в один прекрасный день она отомстит мудрецам и джиннам и отплатит им за все зло и страдания, причиненные ими невинным людям. Но несмотря на то, что сестра невесты стала шлюхой джиннов и ее насиловали, истязали, совершали жестокие религиозные ритуалы в самых изощренных и отвратительных формах, ее сестра-красавица осталась в плену у фанатиков и умерла медленной и страшной смертью. Ее мучили ужасно. Так, например, ей вскрыли живот, вложили в чрево змею и зашили рану. А о других пытках и ритуалах мне даже страшно рассказывать.

Когда Анна окончила свою речь, воцарилось тягостное молчание. Я сделал солидный глоток виски и наслаждался ощущением жгучего аромата на языке. Доктор Джарвис стоял молча и неподвижно, глядя в окно на темные лужайки перед домом, а профессор Кволт сидел, опустив голову и закрыв лицо руками.

Затем профессор сел прямо и поднял голову:

— Я знаю, о чем мы все думаем. Вопрос в том, принимать все это всерьез или нет?

Анна поставила стакан на стол.

— Я не вижу причин пренебрегать этим рассказом, сказала она. — Все, что рассказала Маджори, соответствует тому, что вы рассказывали нам об Али-Бабе и его «Сорока Разбойниках». Девушку взяли в плен сектанты нцваа. Все сходится.

Кволт задумчиво потер подбородок и посмотрел на Анну своими усталыми глазами.

— Все это так, Анна, все так. Но эту историю мог бы рассказать любой, кто более-менее знаком с. историей магии Среднего Востока. Об этом есть книги в доме вашей крестной, мистер Эрскайн. И если она знает этот язык, тогда очевидно, что у нее была возможность познакомиться с мифами и легендами.

Я загасил окурок в пепельнице.

— В этом стройном объяснении есть уязвимое место, профессор. Маджори не знала никаких иностранных языков, ее абсолютно не интересовали антикварные вещи и книги Среднего Востока. Она рассказывала мне, что Макс часто присылал из поездок по Востоку посылки, и она даже не утруждала себя, чтобы открыть их. Более скучной натуры трудноo представить.

Доктор Джарвис повернулся к нам.

— В таком случае, — спросил он, — как же она могла связно рассказать столь длинную и сложную историю? Она одержима или загипнотизирована? Или нам все это почудилось?

— Думаю, последнее исключается, — ответила Анна спокойно. — Я думаю, невозможно, чтобы Маджори Грейвс знала этот древний язык.

— Быть такого не может, — добавил доктор.