Принцесса на Кириешках - Дарья Донцова

ГЛАВА 14

– Офигел, да? – дрожащим голосом спросила Света.

– Для тебя это пустяковая сумма.

– Откуда она у меня?

Жора заржал:

– Не прибедняйся, вон сколько брюликов навесила.

Услыхав последнюю фразу, Света пришла в себя:

– Ни копейки тебе не дам!

– Ладно, тогда я сообщу Василию, от кого ребенок.

– Я забеременела от мужа.

– Не-а.

– У нас с тобой ничего не было.

– Да ну?

– Вася тебе не поверит.

– Ага, – кивнул Жора, – пусть, но я ему посоветую генетическую экспертизу провести. Что делать станешь, если тест мое отцовство подтвердит? А? Васька тебя с позором выгонит, голую. Я жениться не стану, больно нужна мне нищая. Ну-ка раскинь мозгами, и тысяча баксов тебе копейкой покажется!

Пришлось Свете платить Жоре. Как она исхитрялась снимать с карточки деньги и что отвечала на недоуменные вопросы мужа: «Зачем тебе столько бабок?» – она Аркадии Валентиновне не сказала.

Потом Вася погиб, и Света облегченно вздохнула. Больше шантажист не станет ее донимать. Но не тут-то было! Жора выдвинул новое требование:

– Теперь ты выходишь за меня замуж, а Аська платит нам ежемесячно по десять тысяч гринов.

– Ты с дуба упал? – подскочила Света. – За что же?

– Я женюсь на ее любимой невестке и буду воспитывать сына Васи, – заухмылялся Жора, – она и больше даст, потому что дура! Цены деньгам не знает, видно, легко ей даются, коли их не считает.

– Даже не надейся на такое!

– Ладно, тогда я сообщу Асе, что ребенок от меня, и она тебя выгонит.

– Урод, – зашипела Света, – сволочь.

– С тебя десять тысяч, ежемесячно.

– Ваще сбрендил.

– Тогда пойду к Асе!

Света, потеряв контроль над собой, рванулась к негодяю и дала ему пощечину. Жора схватил ее за пальцы, больно вывернул их, но потом его руки неожиданно разжались.

– Десять тысяч, – трясущимся от злобы голосом повторил мерзавец, – и не надейся, что я выйду из себя, поколочу тебя и спровоцирую выкидыш. Ну уж нет! Мне этот щенок живым нужен!

Наутро после разговора с Жорой Светлана кинулась к Аркадии Валентиновне.

– И вы помогли ей? – тихо спросила я.

Ермолайчик кивнула:

– Да, я сочла ситуацию серьезной. Уж не знаю, чем там все закончилось. Но на вопросы Аси отвечала: «У вашей невестки случился самопроизвольный выкидыш. Жаль, конечно, но такое частенько происходит на фоне стресса».

– Почему вы не решились открыть Асе глаза на невестку?

– Я не имела на это никакого права. Тайна принадлежит Свете. Я и для вас приподняла завесу, только узнав, что речь идет об убийстве, – заявила Аркадия Валентиновна.

– Нет ли у вас координат Вики Костенко?

Гинеколог пожала плечами:

– Откуда?

Я попрощалась с Аркадией Валентиновной и пошла в сторону метро. Проеду часть пути на подземке, а потом возьму такси и доберусь до того места, где стоит мой несчастный, так некстати заболевший «жигуленок».

В поезде было душно, я устроилась на единственном свободном местечке и проехала в сонном оцепенении один перегон. На следующей станции в вагон вошла молоденькая размалеванная девица с малышом на руках, лицо бутуза скрывал широкий козырек бейсболки. Расставив ноги, молодая мать пыталась сохранить равновесие, уцепиться за поручень она не могла: обе руки занимал ребенок.

Моментально все присутствующие мужчины погрузились в сладкий сон: закрыли глаза и сделали вид, что не замечают никого вокруг. Поезд дернулся, девушка зашаталась.

Я встала:

– Садитесь, а то упадете.

– Ой, спасибо.

– Не за что.

– У вас, наверное, свой ребенок есть?

Я кивнула:

– Двое.

– Тогда понятно, – последовал ответ, – дети такая обуза.

Я внимательно оглядела молодую мамашу. Похоже, особых материальных трудностей у нее нет. Одежда новая, модная. Пальцы украшены колечками, в ушах золотые сережки, да и малыш облачен в хороший комбинезон. Впрочем, может, эта девушка, как и Света, вовсе не собиралась рожать ребенка, ее принудили стать матерью обстоятельства. И потом, легко осуждать других. Кирюша и Лиза достались мне уже большими. Я не знала бессонных ночей, изматывающей стирки, не выхаживала их во время долгой болезни.

В этот момент бутуз поднял вверх маленькие ручки и сдернул бейсболку, я невольно вскрикнула:

– Ой!

У несчастного не было рта. Никакого намека на губы между носом и подбородком не наблюдалось.

Мать его захихикала:

– Не пугайтесь, это пластырь.

Обретя самообладание, я более внимательно осмотрела личико малыша и поняла: нижняя часть заклеена липкой лентой телесного цвета.

– Зачем вы мучаете ребенка? – вырвалось у меня.

– Врач велел, – ответила мать, – а то он ртом все время дышит, пусть носом приучается.

Крохотное существо захныкало и попыталось отодрать «заглушку».

– Не смей, – прикрикнула девица, – ну е-мое, тупица! Сто раз говорено: для твоей же пользы сделано! Сиди смирно! Иначе операцию делать будут, аденоиды вырезать!

В полном шоке я выпала из вагона. Ей-богу, некоторым людям просто нельзя заводить детей! Интересно, как бы Света относилась к своему малышу, появись он на свет? Да уж, человек, похоже, самое противное существо из всех, населяющих Землю.

Домой я ввалилась поздно, усталая и голодная. Еще хорошо, что на дороге мне попался жалостливый парнишка, сразу поставивший диагноз и согласившийся за малую мзду реанимировать «Жигули». В особняке стояла тишина. Меня встретили лишь собаки. Оставалось удивляться, куда подевались люди. Я внимательно осмотрела кухню, никаких записок на холодильнике не было. Впрочем, Ася небось у Светы в больнице, Юля с Сережкой на работе, у Кати дежурство, а Лиза с Кирюшкой привезли собак и убежали. Вполне вероятно, что дети уже нашли тут себе новых друзей.

Вздыхая, я почистила картошку, пожарила ее, нарезала салат, вытащила из холодильника котлеты, сунула их в СВЧ-печь и вознамерилась мирно посидеть у телика, глядя какой-нибудь незамысловатый сериал. Главное, чтобы в фильме не текли реки крови. Если нужно выбирать между хорошим, реалистичным кино, в котором зло победило добро, а, кто бы спорил, так в жизни часто случается, и абсолютной сказкой, в которой все, вопреки жизненной правде, заканчивается просто замечательно, я без всяких колебаний выберу вторую ленту. Ужасов мне и в программе новостей хватает.

Пощелкав пультом, я обнаружила передачу о жизни тушканчиков и в полном восторге стала внимать диктору. Однако эти животные такие забавные, оказывается, они…

– Марфа! – прогремело за спиной.

От неожиданности мои руки вздрогнули, пульт упал на пол, из него выпала батарейка.

– Марфа! – повторил Лев Яковлевич. – Мне не подали обед! Время уже к ночи! Что у нас творится, позвольте поинтересоваться? Немедленно налейте суп.

– Его нет.

Лицо академика покраснело.

– Безобразие, – заорал он, – Ася, Ася, Ася!

Но палочка-выручалочка не спешила броситься муженьку на помощь.

– Где все? – завыл Лев Яковлевич. – Марфа! Разберитесь!

– Я не Марфа.

Профессор надулся:

– А кто?

– Евлампия.

– Кто?

– Лампа. Суп вам подавать я не обязана, поскольку не являюсь домработницей. Аси дома нет. Если хотите, сделайте себе бутерброды. Впрочем, можете взять жареную картошку, салат и котлеты.

Лев Яковлевич вздернул подбородок, потом быстро сел за стол. Я отвернулась к телевизору.

– Любезнейшая, – каркнул ученый, – где же картошка?

– На плите.

– Подавайте.

– Сам возьми, – потеряв всякое самообладание, рявкнула я, – или руки парализовало?

Брови Льва Яковлевича взметнулись вверх.

– Что?! Как вы смеете! Да знаете, с кем имеете дело! Я член сорока четырех иностранных академий!

– Тогда вам совсем просто будет справиться с бытовой ситуацией, – не дрогнула я, – картошку-то я уже пожарила, ее лишь на тарелку положить осталось!

– Но я не умею!

– Это дело нехитрое.

– Марфа, вы уволены.

Я встала и вышла в коридор, постояла там несколько мгновений, затем осторожно приоткрыла дверь и посмотрела в щелочку. Лев Яковлевич, чертыхаясь, накладывал картошку на тарелку. Я ухмыльнулась. Один–ноль в мою пользу. Все правильно! Есть захочешь, начнешь шевелиться, а профессор не из тех людей, которые станут испытывать муки голода перед сковородкой, полной вкусной еды. Сдается мне, он притворяется ничего не умеющим «ботаником». Кстати, это очень удобная позиция, попробуйте постоянно твердить: «Ой, я не знаю, как включать чайник, и никогда не научусь, потому что глупая».

Вот увидите, рано или поздно найдется тот, кто подаст вам чаек прямо в кровать. Так что, милые мои, не спешите учиться готовить, гладить и вести домашнее хозяйство. Ежели вложите в голову мужа мысль о том, что боитесь утюга, ну фобия у вас такая, с раннего детства: лет этак в пять сидели вы в песочнице, а туда со всего размаха шмякнулся утюг и укусил девочку, – так вот, если супруг поверит вам, до конца своих дней именно он будет гладить белье. Только не переборщите, нельзя бояться всего сразу: уборки, стирки, готовки. Подобное поведение называется ленью и обычно сурово наказывается. Выберите всего лишь одно, особо ненавистное вам занятие и смело передайте его в чужие руки.