Чужая шкурка или косплей Сергея Юркина (общий файл) - Андрей Кощиенко

Сижу, вместе с родственниками Юн Ми на полу, рядом со столиком, на круглом мохнатом коврике тёмно-коричневого цвета, пью зелёный чай и смотрю, вместе с ними, телевизор. Они все — в нём. Похоже на то, что в этом доме просмотр сериалов — семейная традиция. Ну, а что ещё могут женщины смотреть по ТиВи? Конечно же, в первую очередь сериалы. По телеку как раз и показывают дораму. "Осколки сердец" — так я перевёл название, появившееся в начале серии. Хотя, возможен и другой вариант перевода. Например — "Разбившиеся сердца". Да, мой корейский… плачет крокодильими слезами. Нужно срочно подтягивать.

Сидеть на полу неожиданно комфортно. Я думал — ноги затекать будут. Но нет — ничего подобного. Может причина этого в конструкции женского скелета? Девчонки вечно норовят сесть в какой-то странной позе не испытывая при этом видимого неудобства. Да, наверное, причина в этом. Плюс коврик мягкий, плюс разноцветные подушки набросаны, которые можно положить под локоть. А ещё, на полу приятно сидеть, потому что он — тёплый. Это вообще классно. Отлично придумано. На моей Земле, корейцы утверждают, что именно они, первыми в мире, придумали тёплый пол — ондол. Придумали и пользуются, чуть ли не со времён средневековья. Суть его устройства проста. Берётся печь, например, для готовки еды и ставится у одной из стен дома, а дымоход от неё, направляется под дом, в подпол. Сам пол кладётся на каменные столбики — сваи. Горячий воздух от плиты проходит между ними, нагревает снизу доски пола, нагревает камни свай и выходит через вытяжную трубу, сделанную у противоположной стены дома. Пока готовится еда — нагревается пол, который в свою очередь, нагревает затем воздух во всех помещениях. Сейчас, в современных домах, печного отопления, конечно, уже нет, но система обогрева осталась прежней — через пол. Только сейчас его нагревают либо электричеством, либо горячей водой. Поэтому, корейцы ходят по дому только в тапочках или босиком, так как пол должен быть всегда чистым, поскольку на нём сидят, едят и спят. Похоже, тут то же самое, что и на моей Земле. Мне тоже дали — "мои", домашние тапочки. Мохнатые, ультро-сиреневого цвета. Где только такие продают?

В этот момент по телеку "пошла" реклама.

— Юн Ми, тебе нравится дорама? — оборачивается ко мне от телевизора мама Юн Ми.

— Угу, — киваю я.

— А ты помнишь, что было в первых сериях? — тоже оборачивается ко мне Сун Ок, — мы ведь тогда только первые три или четыре успели посмотреть, до того, как ты попала в больницу.

— Уку, — отрицательно мотаю я головой, — не помню.

— Даже Ли Хон Ки не помнишь? — поразилась Сун Ок, — Он ведь тебе нравился. Он играет главную роль в этой дораме. Правда, он — красавчик?

Главный герой — красавчик? Пффф… вот уж не сказал бы.

— Нуу… — неопределённо отвечаю я, делая задумчивое лицо, — наверное, да.

— Эй, Юн Ми, у тебя что, поменялся вкус? Тебе стали нравится другие парни?

— А они мне нравились? — насторожившись, спрашиваю я.

— Конечно. Всем девушкам нравятся парни-артисты. Что в этом такого?

— Наверное, ничего, — пожал плечами я, поняв, что речь идёт о кумирах телеэкрана, — только я… не помню.

— Сун Ок, не тормоши её, — сказала мама Юн Ми, — дай ей придти в себя. Лучше позаботься о своей сестре — положи ей что-нибудь. А то, смотри, она один чай пьёт. Юн Ми, дочка, разве не вкусно мама приготовила? Почему ты не чего не ешь?

— Вкусно, — кивнул я головой в подтверждении сказанного, — просто… много всего, сразу…

— Мама у нас всегда много готовит, — сказала мне Сун Ок, деловито накладывая что-то в маленькую плошку.

Что-то красное. Издали похоже на томатную пасту.

— На! — протянула она мне плошку, наложив в неё "с горкой", — поешь!

— Что это? — поинтересовался я, беря её из её рук.

— Попробуй! Тебе раньше нравилось.

— Ах, дети, дети. Как хорошо, что вы дома, — с доброй улыбкой, произнесла мама Юн Ми чуть качая головою, — смотрю на вас, и моё сердце плачет от счастья… Если бы отец видел, какие вы стали уже взрослые и красивые!

— Ма… — чуть нахмурившись, ответила Сун Ок, — всё хорошо, мама.

— Да, Сун Ок, всё хорошо. Мои дочери рядом со мною. Что ещё нужно матери для счастья?

В этот момент, по телевизору, началось продолжение дорамы. Женщины перевели своё внимание с меня на экран. Я тоже, автоматом, "переключился" туда же. За время учёбы в институте у меня появилась привычка смотреть все передачи на иностранных языках. Если вижу что-то подобное — сразу "врубаюсь", слушаю. Нарабатываю слуховое восприятие чужой речи. А именно про дорамы могу сказать, что разговоры в них — упрощённые, близко приближенные к обычному, разговорному языку. Смотреть их, как дополнение к разговорной практике, рекомендовали в институте…

Блин, что это?! Сладкие помидоры?! Тьфу, какая дрянь!

Красное, в той плошке, что мне наложила Сунн Ок, оказалось помидорами с сахаром, да ещё с добавкой какой-то приправы, напоминающей по запаху кинзу. Вот чего никогда не любил, так это кинзу и сладкие помидоры! Помню, в институте, когда нужны были маринованные помидоры, всегда старался найти в магазине банку, на которой в составе продукта не указан сахар. А то поналожат сахара — в рот не взять! Помидоры должны быть солёные и уксусные. Вот это нормальный продукт! А закусывать сладким — брррр…

— Вкусно? — обернулась ко мне Сун Ок.

— Угу, — криво улыбнувшись, угукнул я, плотно сжав губы.

— Кушай! Тебе нужно хорошо кушать после больницы, — сказала она и снова повернулась к телевизору.

Я же, осторожно двигая челюстями, брезгливо, несколько раз "жевнул" попавшую мне в рот гадость и, сделав некоторое усилие над собой, проглотил. Было большое желание выплюнуть, но не хотелось огорчить присутствующих. Особенно маму Юн Ми. Старалась, наготовила гору всего, чтобы побаловать дочь. Она же не виновата в том, что я — не её дочь? И мне не нравится то, что нравилось ей. А с другой стороны — я тоже не могу, есть подряд всё, что только мне предлагают. Тут всё какого-то странного вкуса, куча приправ и всё "реально" острое. До сегодняшнего дня я был убеждён, что корейская кухня это — круто! Однако, столкновение с действительностью, как говорится, "обнаружило подводную часть айсберга". Похоже, настоящая корейская кухня это совсем не то, что втюхивают под её видом у нас и мне придётся привыкать к местной пище. Хотя это странно. Юн Ми это ведь ела? Ела! Ела и ей нравилось. Но у меня же тот же рот, тот же язык. Всё её. Почему же я тогда это есть не могу? Получается, что вкус — он где-то "в голове хранится"? Вместе с душой? Иначе, как объяснить то, что он у меня остался прежним? Да ладно, бог с ним. Не так уж важен сейчас этот вопрос. Есть более важное, о чём следует размышлять — что мне делать дальше? Сейчас нужно думать о том, как устроиться в этом мире, как найти занятие, которое станет в нём источником моего существования и как, наконец, "выпрямить" свою вторую часть кармы. Вот о чём следует мне думать, а не о том — "какая гадость эти ваши помидоры"! Не сдохну я же от них, в конце-то концов… Судя по первой, "ухваченной" из иннета информации, иметь женское тело, здесь, автоматом значит — иметь проблемы. Что это за такое ихнее — "девки хотят работать — но им не доверяют ничего кроме подшивки бумаг и кофе"? Если, допустим, при раздаче, кому-то вдруг досталось не то тело, так это что же получается — я всю жизнь теперь должен посвятить подшивке бумаг и бегать за кофеём? Просто потому, что мне "тупо" не повезло "на раздаче"? "Ну, нифига себе!" — сказал бы я себе! Ещё и гроши небось, жалкие, платить станут. Нет, ну а кто будет обыкновенной кофеподавальщице платить приличные деньги? Да никто! Дураков таких нет…