Планета Скарсида - Марина Казанцева

— Но почему же в окна не несёт? — недоумённо спросил Кунжут, высовывая лапу в разбитый иллюминатор и шевеля пальцами снаружи.

— Потому что я поставил непробиваемую защиту вокруг всей флотилии. — ответил Габриэл.

Коты выглядывали в окна и видели страшную картину: за пределами некоторой невидимой полусферы бесновалась огненная буря, а под полукруглым куполом всё было тихо. Некоторые коты осмелели и вылезли наружу.

На многих других кораблях потерпели такое же бедствие — у них были выбиты иллюминаторы. Очень многие были обожжены, но общее настроение оставалось боевым.

— А! — махнул лапой Кунжут. — Мы же знали, куда лезли! У нас есть хорошая мазь от ожогов.

У большинства квази пострадали незащищённые шерстью участки тела — носы, уши, глаза. Они намазались своим бальзамом, но многие из них щурили глаза. Хуже всех оказался старенький Культяпкин — ему попали камнем прямо в лоб. Моррису пришлось прибегнуть к Силе, чтобы привести старика в чувство.

Куски горной породы, разбившие иллюминаторы, нашли во всех кораблях — это были аккуратные каменные шарики, чрезвычайно тяжёлые. По виду они имели тот же цвет, что и вулканическая порода, но весили больше, чем свинец в том же объёме.

— Что-то странное. — отметили коты, трогая шары лапами и катая их по полу — шары катались с трудом, словно липли к полу. — Не видели мы никогда тут таких камней.

— Постойте-ка. — заинтересовался Моррис. Он провёл рукой над шариком, и тот вдруг странно хрустнул и резко вырос в объёме — почти втрое.

— Н-да, нам повезло. — медленно сказал Моррис, глядя на лежащий перед ним шар размером с пушечное ядро. — Могло быть и хуже.

— Что такое? — поинтересовалась Инга.

— Сжатая материя. — объяснил Габриэл. — Такое случается с породой, находящейся на больших глубинах. При попадании в обычное давление такой сжатый кусок взрывается. Выкидывайте, братцы, эти шарики в окно.

Такое же распоряжение было отдано всем остальным судам. Для удобства Моррис установил голосовую связь со всеми капитанами кораблей. И вот на голой скале собралось почти двести таких шаров. Все они попали в иллюминаторы — ни одной промашки.

— Это говорит о том. — пробормотал Моррис так тихо, что было слышно только Инге. — что в дело вступил наш основной противник. А то уж я, право, начал опасаться, что он отправился на Скарсиду и громит там сейчас котят.

Девушка ничего не ответила, но Моррису было не до того. Он вглядывался, щурясь от яркого света, в бледно-голубые вершины вулканов — откуда-то оттуда прилетели снаряды.

Вот в невидимую оболочку ударило что-то извне, а потом скатилось вниз, как по крыше.

— Прекрасно. — ответил Моррис.

В тот же миг коллекция шариков зашевелилась, и они один за другим стали вылетать за пределы сферы и исчезать в дрожащем воздухе.

— Эти шарики. — пояснил стратег, — отправились туда, откуда вылетели. Только я их немного подправил. Так что, если там и было что живое, уже стало неживым.

Спустя ещё полчаса воздух снаружи перестал дрожать, а ещё через полчаса Моррис снял поле ограждения. Он обошёл корабли и рассмотрел повреждения.

— Скверно. — мрачно заметил он. — Хорошую тактику выбрал наш противник.

Оказалось разбито почти двести иллюминаторов, точнее, сто восемьдесят.

— Ты можешь исправить их? — спросила Инга, ходя за Моррисом следом и внимательно за всем наблюдая.

— Могу, конечно. — отвечал тот. — Но стоит ли? Сейчас, во всяком случае, я в этом не убеждён. Корабли могут летать и без иллюминаторов, а до возвращения на Скарсиду ещё много времени.

Он оставил всё, как есть. До сих пор ничто ни разу не разбивало толстое стекло в иллюминаторах — оно выдерживало и космический холод, и огонь, и перепады температур.

Одна из вулканических вершин была разбита — кратер вулкана был развален, словно взорван изнутри, и это произошло оттого, что именно в эту точку Моррис направил каменные шары. Вот что могло произойти с ракетами, не будь столь прочны связи сжатия. Противник до этого не догадался, иначе воспользовался бы тем, что сделал Моррис над его же снарядами — связи сжатия были слегка ослаблены. Никто из квази не узнал об этом, потому что Моррис не стал объяснять того, что сделал. Только Инга была в курсе.

— Чего мы ждём? — спросил Кунжут. — Давайте скорее копать окопы.

— Куда копать? — указала Инга на камень под ногами.

— Тогда давайте переберёмся на место, где есть земля. — нашёлся вождь. Остальные семь вождей были тут же, и поневоле образовался маленький консенсус. Котам непременно хотелось зарыться в землю.

— Я советую немного обождать. — дипломатично заметил Моррис, не поясняя, какие именно соображения пришли ему в голову. Вожди взялись было спорить, но тут выявилось нечто такое, что немедленно заставило их принять сторону стратега.

— Яйца все перелопались. — прибежали и озабоченно сообщили квартирмейстеры.

Да, яйца все перелопались — внутри ракет было очень скверно — везде растекшиеся по стенам печёные сливки с мёдом. Все мясные яйца лопнули, и из них пёрло жареное мясо. Совет постановил всё немедленно сожрать, чтобы не пропадало. Сливки со стен слизать. Это была совершенно непосильная задача, но вожди были уверены, что ничто не должно пропасть даром.

Вся армия принялась с чувством долга вылизывать стены, потолки и полы в ракетах, поглощать жареное мясо и лакать воду с пола кочегарных отсеков, поскольку вся вода из лопнувших тыкв скопилась внизу. Это был огромный труд, потому что поглощалась пища, припасённая на неделю. Объевшиеся коты разваливались в отсеках и тяжело икали. Вожди обтрескались настолько, что едва соображали. Только хиленький Культяпкин не участвовал в этом действии, поскольку ещё не вполне отошёл от травмы. Однако, головка его, хоть и ушибленная, работала весьма споро.

— Отчего, Моррис, вы не советовали улетать с места? — спросил он, тащась следом за двумя людьми и волоча за собой свой хвост. Старик был очень удручён гибелью своих драгоценных свитков.

Моррис с Ингой вышли наружу — поразмять ноги, быстро устающие в тесных отсеках корабля.

— Есть у меня один хитрый расчётец. — признался Габриэл. — Жалко только будет, если зря пропадёт эффект.

— О, я уже в нетерпении. — льстиво подмазался архивариус.

— От меня ничего не зависит. — отвечал стратег, прогуливаясь вместе с Ингой меж огромных кораблей и осматривая внешние повреждения.

Надо признаться, что тот, кто изобрёл алахоху, был очень умным парнем — дерево практически не пострадало от огня. Если бы не выбитые стёкла, ракеты следовало признать прекрасно сохранившимися. Очевидно, тот, кто обстрелял корабль, прекрасно знал об этом. Ни разу собакоидам, за все сотни лет сражений, не удалось проникнуть ни на один корабль — не только стены его, но и окна были крепки.