Путешествие на восходе солнца: 15 японских концепций жизни - Ле Йен Мэй

и улучшения самочувствия. Занятия спортом, даже самым простым, позволяют нам выстроить отношения с теми, кто, как и мы, решил следить за здоровьем тела. Речь не обязательно о командном виде спорта – даже занимаясь бегом или йогой, мы общаемся со многими людьми. Когда есть с кем разделить время и увлечения, мы становимся более стойкими. В обществе других мы тренируем память, воображение и получаем хорошее настроение. Вынужденное одиночество, напротив, вредит мозгу. Благодаря окружению мы учимся смотреть за пределы того небольшого пространства, которое занимаем.

Подобно цветкам сакуры нам суждено усохнуть и опасть с ветки, породившей нас. Мы знаем, что смена времен года грозит нам испытаниями, но можем сопротивляться и готовиться. Невозможно гарантировать, что мы победим неумолимый бег часовых стрелок, но многое зависит и от того, как сильно мы цепляемся за дерево.

Ханасаки помогает вспомнить, что главное – не прожить 100 лет, а быть счастливыми столько, сколько нам отпущено просуществовать на нашей веточке.

Глава 11. Кой-но ёкан: неотвратимость любви

Хэйан-дзингу

35°00′ 55.6''N 135°46′ 57.0''E

Вместе с Тосио мы долго гуляем по паркам и храмам, обедаем, полагаясь на выбор шеф-повара, который решает, какие блюда нам подать, – такой подход к выбору блюд называется омакасэ. Эта занятная практика позволяет познакомиться с секретами японской кухни. Тосио неутомимо рассказывает, а я завороженно слушаю его.

Мы находимся в Хэйан-дзингу. Отнюдь не самый старинный храм Киото и даже не самый красивый, он становится одним из самых популярных в период ханами, цветения сакуры, о котором говорилось в одной из прошлых глав. Священный сад Хэйан-дзингу славится особым видом алых вишневых деревьев с повисшими ветвями. Именно там Тосио впервые произнес выражение кой-но ёкан. Дежавю: у меня возникло ощущение, что я уже слышала его, пробовала на вкус. Оно покажется знакомым тем, кто любит Японию; естественным, как разговор о Харуки Мураками, горе Фудзи, самураях и древних, почти исчезнувших традициях. Оно относится к этой стране, как цветок лотоса, серое небо или взгляды из-под опущенных век, которыми обмениваются в одном из поездов, напоминающих по форме тюбик зубной пасты и пересекающих страну с головокружительной скоростью.

Ядовитое мороженое

Кой-но ёкан. Оно вертится на языке, проникает в разум. Я прошу своего спутника дать мне ключ к разгадке. В голове не укладывается, но, по его словам, ни в одном знакомом мне языке не существует слова, которое могло бы описать это понятие, словно никто никогда не задумывался о том, как выразить его. Будто на Западе жизнь так поспешна, что на него даже не обратили внимания. История Тосио еще интереснее: он ощутил предчувствие любви в тот самый момент, когда они с возлюбленной впервые встретились. С тех пор он думал о ней только как о своей суженой, хотя встречаться они стали несколько лет спустя. Что это за чувство, которое может возникнуть еще до встречи? Что оно означает? Можно ли доверять предчувствиям о спутнике жизни? Вопросы роятся у меня в голове.

Говоря о влюбленности, мы часто пытаемся найти ей точное определение, пробуем вписать ее в четкие рамки. На Западе любовь приходит внезапно (по крайней мере, если верить песням), она неудобна, иногда даже злополучна, ей невозможно противостоять. Среди множества сравнений встречается сравнение с ядовитым мороженым. Не самый приятный опыт, судя по всему.

Любовь с первого взгляда

Но спросите японца, спросите Тосио. Выражение кой-но ёкан отражает совершенно иной подход. Буквально оно переводится как «предчувствие любви или желания» и относится к тому чувству, когда мы влюбляемся в кого-то. Еще нет ни уверенности, ни обязательств и, скорее всего, нет понимания, отвечают ли нам взаимностью – разумеется, невыраженной, а чувство есть. Еще не любовь, даже не желание – ощущение, что чувства маячат вдали и скоро могут наступить.

В нерадивом, поспешном переводе его часто называют «любовью с первого взгляда», но кой-но ёкан – гораздо более нежное и тонкое чувство. Любовь с первого взгляда (которую японцы переводят как хитомэборэ) – взаимная погибель: вы встречаетесь взглядами, эмоции кипят, есть ответные чувства, но это случайность, такая любовь рушится, взрывается; это не судьба, это страсть, скорее животная, нежели духовная.

Кой-но ёкан, напротив, крайне личное чувство, связанное с тем, что может случиться, – человек, с которым связаны переживания, может не догадываться о ваших чувствах. Вот в чем разница: уловить легкий запах ветра или, как мы уже говорили, отравиться ядовитым мороженым со вкусом клубники и сливок. Кой-но ёкан обозначает первый робкий трепет. Кой-но ёкан – смирение перед осознанием волшебства, которое может произойти.

Это волнение, окутанное тонкой пеленой меланхолии и грусти, а еще предвкушения. В нем есть место неуловимому, почти незаметному осознанию, перерастающему в эмоцию, которой суждено со временем развиваться. Оно настолько изящно, что мы можем с удивлением обнаружить, что уже какое-то время испытывали его, чувствовали на задворках сознания, сердцем, душой или как-то еще, хотя даже не отдавали себя в том отчета.

Любовь – это прыжок веры

Великолепное дерево с красными цветками выделялось на фоне других. Когда-то оно было популярным. Его податливые, как у плакучей ивы, ветви укутывали все вокруг. Легкий ветерок подхватывал нежные лепестки, опадающие на компанию одетых в форму школьниц. Лепестки опускались к их ногам. Девочки любовались зрелищем, отражавшимся в водах пруда. Только одна повернулась и посмотрела прямо в объектив Тосио. «Кой-но ёкан. Я запечатлел тот момент, сфотографировал ее. Мы встретились в том же месте 14 лет спустя. Мне было 38, ей – 25. Через четыре месяца мы поженились».

Каждый раз я теряю дар речи, слыша его слова, столь пылкие и полные любви.

Это мгновение настолько неуловимо и кратко, что его нельзя сравнить с тем моментом, когда мы оказываемся на грани любовных отношений, задаемся вопросом, хватит ли у нас смелости вступить в них. Сравним его с бессознательным решением броситься в море, спрыгнуть с крутого обрыва или, скорее, с тем моментом, когда мы понимаем, что обрыв существует и что, возможно, нам захочется взобраться на него.

Возможно, чувство не сразу превратится в любовь, возможно, будет много взлетов, падений и перипетий. Вот почему кой-но ёкан несет в себе и оттенок меланхолии. Когда мы стоим на обрыве, в первые несколько мгновений нас может охватить нервная дрожь, но в итоге трудно не прыгнуть в море. В этот момент на нас никто не давит. Можно развернуться и уйти прочь, оказаться в безопасности. Суть кой-но ёкан в том, что нет никаких обещаний или требований. Выбор, прыгать ли, исключительно на нашей ответственности, это буквально прыжок веры.

Кой-но ёкан: то, что вы знаете это выражение, вовсе не значит, что вы обязательно испытаете это ощущение, но оно поможет вам распознать приходящее чувство, а слов, которыми можно описать эмоции, никогда не бывает мало.

Глава 12. Дансяри: похвала минимализму

Патинко

35°00′ 12.4''N 135°45′ 02.2''E

От древней Японии нам остались храмы и святилища, сады дзен и чайные домики. А от современной Японии? В сельской местности самым высоким и броским зданием непременно окажется центр игровых автоматов патинко. Внимание прохожих привлекает царство флуоресцентных ламп, попсовая и одновременно вычурная обстановка; яркие мигающие вывески приглашают зайти внутрь и сесть за игровые столы. Богатство, дерзость, бравада, чуждые привычной японской сдержанности, очень напоминают футуристический Лас-Вегас. И вновь бесконечные полосы неоновых огней высотой в несколько метров, которые вспыхивают всеми цветами радуги; крыши увенчаны люминесцентными коньками в виде батискафа, гориллы или летающей тарелки; оглушающую какофонию бабблгам-попа[15] и электронной музыки слышно издалека.

Эта игра стала первым производственным сектором японской экономики, еще до автомобилей и электроники. Она превратилась в любимое развлечение жителей глубинки, и без нее не обходится ни одно поселение.

Патинко – азартная игра, разновидность пинбола, в котором множество стальных шариков пролетают через лапки, расположенные по кругу. Если шарик попадает в определенную лунку, игрок получает очки, которые может обменять на деньги после игры. Время, проведенное за автоматом патинко, стало современным аналогом медитации. Возможно, зло – это не просто отсутствие добра, privatio boni[16], как говорил святой Августин. Зло реально, осязаемо, оно существует.

Противоречивость счастья

Во время наших прогулок с Тосио мы часто обсуждаем,