Толеран (СИ) - Николай Грошев

Сергей вяло выпрямился в кресле.

– Я предлагаю выпить за наших невидимых наблюдателей. Которые сейчас мучаются, бедолаги, держа нас на прицеле.

Капитан усмехнулся.

– Я смотрю, вы уже порядком набрались, – сказал он Сергею, в то время, как Женька залпом осушил свой стаканчик.

– Женька заливает ужастики в своей душе, – кивнул он. – И меня втянул за компанию.

– Мужики?! – вдруг в азарте предложил Евгений, с шумом ставя мензурку на бездействующую приборную панель. – А может, попытаемся выскочить из потока? Собирались же ведь. Почему не сейчас?

– А как же Элора? – с сомнением спросил менее пьяный Сергей.

– А генератор в саркофаге? – ответил ему Женька.

Капитан с интересом смотрел на них.

– Если вам что-нибудь в голову втемяшить, – сказал он, – вы же не оступитесь. – Сазонов посмотрел на Сергея. – Протрезвеешь? – спросил он.

Сергей кивнул и решительно сел в кресло. Откинулся назад, закрыл глаза, сосредотачиваясь на своих внутренних процессах. Женька с завистью смотрел на него.

Через пять минут Сергей был готов.

Кузнецов в азарте давил на клавиши управления двигателем.

– Ну, еще немного! – кричал Женька, наблюдая за графиком нейтринной концентрации. – Падает! Еще чуть-чуть!

Сергей сделал рывок вперед. И тут же резко в сторону. Расчет был на инерционность тех аппаратов, что управляют этими лучами. Почти выскочили.

– Совсем мало осталось! – в азарте заорал Женька. – Серега, давай!

И Серега заложил немыслимый вираж. Двигатели взревели, корпус завибрировал. Но невидимый противник был уже начеку.

– Все мужики, стоп, – остановил их капитан, оборвав всеобщее возбуждение и спортивный азарт. – Так все горючее разбазарим. А оно – все-таки наше и воздух и вода.

И Сергей с огромным сожалением перевел двигатели на обычный минимальный режим.

А у самого порога рубки, не дойдя до двери каких-то двух метров, на полу коридора, в странных судорогах, корчилась ничего не понимающая Элора.

Глава 24. Исчезновение саркофага.

– Выходит, поле от саркофага очень маленькое и не распространяется на весь корабль, – бормотал Женька, в то время как Сергей бережно укладывал потерявшую сознание девушку в кокон. – Да и трудно было снять его действительный радиус – мешали наведенные поля, – словно оправдывался он перед Сергеем.

Элора вдруг застонала, приходя в себя. Она обвела мутным взором застывших мужчин.

– Что со мной? – еле слышно простонала она.

– Сейчас вам полегчает, – сказал Женька, пятясь к двери и толкая Сергея.

– Сережа, не уходите! – вдруг с трудом прошептала она, касаясь его руки своими холодными пальцами. – А то одной совсем тяжело.

Он беспомощно оглянулся на Женьку, который только пожал плечами и быстро исчез.

Сергей неуклюже закрыл дверь за Евгением. Присел на краешек кокона. Лицо его опять было пунцовым.

Она неподвижно лежала под белой простынкой и была до боли беспомощная и одинокая.

– Мне страшно, – вдруг сказала она дрогнувшим голосом. – Сережа, что со мной происходит? Вы что-то скрываете от меня? Скажите правду? Я чем-то серьезно больна?

Сергей растерялся.

– Я не медик, – промолвил он, пряча глаза. – Надо бы Женьку поподробнее расспросить. Он лучше сможет объяснить, в чем тут дело, – сказал он, стыдясь того, что перекладывает все на Леднева.

Ее влажные глаза были полны скрытого ужаса. Он вдруг погладил ее холодную руку.

– Все пройдет, – сказал он. – Вам уже должно быть лучше.

– Значит, вы все-таки знаете, – отрешенно промолвила она и он не нашел что возразить.

– Вы извините меня, – вдруг тихо промолвила девушка после непродолжительного молчания.

– За что? – опешил он.

– Да вот, за все это, – она с трудом обвела глазами комнату и столик с лекарствами. – Тяжело вам со мной. Но я не виновата, честное слово. Сама не знаю, что это. Никогда такого не было. – Она чуть не плакала.

– Это вы нас извините, – потупясь , глухо выдавил он из себя. – Идиотов.

– За что? – в свою очередь растерялась она.

– Тоже за все, – неопределенно ответил он.

Она еле заметно сжала его пальцы.

– Все будет хорошо, – торопливо сказал он и вдруг неожиданно для самого себя наклонился, быстро коснулся своими пересохшими губами ее еще более пересохших губ, и поспешно вышел.

– Ну, как она? – спросил капитан, когда Сергей зашел в рубку.

– Знаете мужики, – вместо ответа сказал Сергей. – Вам не кажется что мы все здесь уже сошли с ума? Ведем себя как последние негодяи! Занимаемся каким-то подлым идиотизмом! Вы как хотите, а я в этом больше не участвую. – И он, не дожидаясь ответа, решительно направился к двери.

– Сдулся значит, – произнес Женька с презрительным сожалением. – Слабак.

– Серж, постой! – окликнул его капитан. – Есть и еще одна срочная проблема. Но сначала давай-ка разберемся с твоей ситуацией.

Сергей остановился на пороге. Немного подумал. Вернулся, сев в свое кресло.

– Вот что, – немного помявшись, начал капитан. – Я согласен с Сергеем. Мы вели себя с девушкой по-свински.

– А я считаю, что мы были правы, – решительно не согласился Женька. – В нашем случае нет места эмоциям. А вы оба повторяете стандартную историческую ошибку – позволяете чувствам взять вверх над разумом. Я думаю, если бы вместо нее была какая-нибудь слизкая каракатица, вы бы экспериментировали с размахом, во всю и без всяких зазрений совести.

– Внешность – это не главное. Вспомните калек и уродов. Это что-то внутри. И нам это пока неизвестно.

– Считаешь, мозг и мысли человека – главное?

– Но что определяет мысли человека?

– Воспитание в первую очередь. Образование – во вторую.

– Выходит, все равно, человек есть человек – из нейтрино он или нет? Либо все-таки не человек, а только скрывается под человеческой оболочкой.

– Мы, в силу наших земных законов природы, привыкли воспринимать все, что похоже на человека – именно как человека, а все, что похоже на шкаф – только как шкаф, – сказал Женька. – Нам с вами просто не хватает элементарного опыта общения с инопланетным разумом. Тогда бы мы не были столь категоричны в своих суждениях о том, кто есть кто, и что есть разум и не разум.

Помолчали. Каждый остался при своем мнении, никто не хотел уступать и в споре смысла уже не было.

– Надо бы перед ней извиниться, – сказал Сазонов.

Сергей отрицательно покачал головой.

– Я думаю – не стоит, – сказал он. – Я уже извинился. Правда, не сказав причины. Так что она пока не догадывается. Но если еще и ты полезешь с извинениями – она все поймет и ей будет противнее вдвойне.

Через час они снова собрались в рубке. Замерли у большого экрана с напряжением наблюдая как капсула, ведя за собой саркофаг, потихоньку отдаляется от корабля.

– А генератор ты где поставил? – шепотом спросил капитан.

– Там же, в пятом, – ответил Сергей.

– Выключил, надеюсь?

Сергей кивнул.

– Я еще некоторые предметы с него сохранил. На всякий случай. Вдруг пригодятся для каких-нибудь исследований.

– А не боишься, что они превратятся во что-нибудь нехорошее? – спросил Женька. – В крыс, например? Разбегутся по кораблю, лови их потом…

– Нет, – Сергей отрицательно покачал головой.

А на экране капсула со своим грузом по-прежнему двигалась в заданном направлении. И ничего пока не происходило.

– Долго еще? – спросил нетерпеливый Евгений. – Где там граница?

– Уже скоро.

– Капсулу жалко, – прошептал Женька. – Рванет же ведь.

– Не должна, – возразил капитан.

И в этот момент саркофаг вдруг исчез, словно его и не было. От неожиданности все замерли.

– Вот и наша гостья точно так же, – наконец промолвил Женька. – Если ее так же вывести на капсуле. Попробуем?

– Евгений, с чего это вдруг такой садизм? – удивился капитан.

– Боюсь я ее, – честно признался Женька. – Нервы совсем уже ни к черту. Каюту уже стал запирать. И рубку на вахте.

Никто ему не ответил.

Глава 25. Совещание.

Минуты две они молча смотрели на опустевший экран. На то, как капсула, повинуясь программе, сделав глубокий разворот, самостоятельно легла на обратный курс.

– Все, мужики, – сказал Сергей. – Это была последняя стадия сумасшествия.

– Тут я тебя полностью поддерживаю, – неожиданно согласился Женька. – Это все – от одиночества и безделья. Это я вам как врач говорю. Так что логично вытекает вопрос – долго мы еще будем торчать здесь, у Марса? Тем более, что запас продуктов у нас не резиновый, и благополучно приближается к своему печальному концу.

– У тебя есть какие-то предложения? – спросил капитан.

– Конкретных – нет, – покачал головой начинающий потихоньку трезветь Евгений. – Но могу сказать одно – пора что-то делать более существенное, иначе наш корабль превратится в одну большую палату для умалишенных.

– Ну что ж, – согласился капитан. – Давайте обсудим, раз уж мы все здесь собрались, наши дальнейшие действия.