Мой враг, моя любимая - Вергилия Коулл

Лекхе снова рассмеялись. Как будто я им тут клоуном подрабатывала.

— Она забавная, — заметил Лекс.

— А я что говорил? — поддакнул Ивар и посмотрел на меня в зеркало заднего вида.

Я отвернулась.

— Байрон у нас стихи пишет, — произнес он таким тоном, будто уговаривал меня не дуться, — поэтому и Байрон. Кличка такая.

— Не пишу, а так… бумагу порчу, — смутился тот, о ком шла речь. — Но кому-то нравится.

— Мне — нет, — заявил Ивар.

— Мне тоже, — подхватил Лекс.

— А вообще, меня Стас зовут, — закончил Байрон и приуныл.

— А я Лекс — потому что Леша. Алексей, — пояснил темноволосый.

— А у тебя какая кличка? — обратилась я к Ивару.

— Хамелеон, — усмехнулся Лекс. — Ивар у нас Хамелеон.

— Ненавижу это слово, — процедил тот сквозь зубы.

— Родион тоже ненавидит, когда ты его Топтыжкой называешь, — беззлобно отразил нападки его друг.

— И вы забавные парни, — не осталась в долгу я. — Будет приятно вас прикончить. Байрона оставлю. Стихи на ваших могилках прочтет.

Наступившая на несколько мгновений тишина в салоне дала понять, что мне удалось ввести их в ступор.

— Кровожадная какая… — протянул Лекс.

В это время Ивар выпрямил спину, сбросил скорость и заерзал на сиденье. Я сразу поняла: что-то не так. Оглянулась — но погони не заметила. Ивар напряженно вглядывался куда-то вперед. Потянулся, открыл бардачок, вынул две красные повязки и бросил по очереди Лексу и Байрону.

— Надевайте. Быстро!

Те в мгновение ока послушались. Я застыла в изумлении. «Красноповязочники»? Они? Папа говорил…

— Сиди тихо, охотница, — прошипел Ивар, на мгновение повернувшись ко мне.

Вытянув шею, я, наконец, поняла, что так его напугало. Впереди, на обочине, стояла полицейская машина. Патрульный в салатовом светоотражающем жилете наблюдал за нашим приближением, приложив ладонь козырьком к глазам, чтобы защитить от капель дождя. Жезлом он дал знак остановиться.

У меня внутри все оборвалось, а потом бабочки запорхали в животе от возбуждения.

Вот он, мой шанс спастись!

Парни нервничали. Байрон начал тихонько что-то бормотать. Может, молился? Лекс сжал кулаки и спрятал их между колен. Ивар притормозил на обочине, достал документы и вышел из машины навстречу полицейскому. Воспользовавшись остановкой, я осторожно потянулась к ручке двери, но тихий угрожающий шепот Лекса остановил меня:

— Ивар же сказал сидеть смирно.

— Да ничего ты мне не сделаешь, — фыркнула я, но он тут же грубо схватил меня сзади за шею и заставил повернуться. Взгляд темных глаз растерял все былое добродушие.

— Если Ивар сказал, надо его слушать. Если мне придется тебя придушить, чтобы никто из нас не умер, так и сделаю. Он сейчас спасает наши задницы, и я не дам тебе все испортить.

Я оторопела. В это время в окне за спиной Лекса показалась жилетка полицейского. Я не могла рассмотреть его как следует, видела только пистолет в кобуре на поясе. В салоне было слышно, как он представился и попросил документы.

— Я что-то нарушил? — послышался голос Ивара.

На удивление спокойный и даже ленивый голос. На его фоне общая нервозность его друзей внутри машины только больше бросалась в глаза.

— У вас номера нечитаемы, — ответил полицейский.

— Да? — Ивар начал обходить автомобиль, и патрульный двинулся за ним. Они остановились, разглядывая номера. — Действительно, грязь. Я забуксовал там, на проселочной дороге. Когда уже эта чертова погода устаканится? Вам тоже ведь не сладко тут стоять, а?

Я увидела, как он вынул из кармана и что-то сунул патрульному.

— Точно, — полицейский усмехнулся, найдя сочувствующего собеседника в лице Ивара.

— Я всегда об этом думаю, когда проезжаю и вижу очередной патруль, который мерзнет на морозе, или в ливень, или в праздники. Все отдыхают, а вы почему должны работать?

— Работа такая, — охотно поддакнул полицейский.

— Курите? — Ивар опять сунул руку в карман.

— Не откажусь.

Он дал прикурить.

— Может, я возьму тряпку и просто протру номера?

Я затаила дыхание в ожидании ответа. Рука Лекса по-прежнему сжимала мою шею и не позволяла сдвинуться с места, но я очень надеялась, буквально умоляла в мыслях, чтобы полицейский решил проверить машину более тщательно или выписать штраф. Из-за тонированных стекол он вряд ли мог хорошо разглядеть, что происходило внутри.

— Давайте устраним нарушение. Тут всего-то одну цифру нечетко видно.

— Отлично.

Ивар выбросил сигарету, подошел и открыл свою дверь. Он уронил документы на сиденье и наклонился, чтобы нашарить где-то под ним тряпку. Полицейский маячил за его спиной. Я поняла, что другого шанса уже не будет и заорала во всю мощь легких:

— Помогите!

Ивар дернулся и поднял голову, встретившись со мной яростным взглядом. Мой крик захлебнулся и перешел в жалобный вой, когда Лекс тряхнул меня так, что клацнули зубы.

— Кто это там у вас? — тут же напрягся полицейский. Я заметила, что его рука потянулась к кобуре.

Выражение лица Ивара ясно говорило, что жить мне осталось недолго. Но когда он выпрямился с тряпкой в руках, его голос снова звучал безмятежно.

— А, девчонка-лекхе, которую мы везем в гетто.

Что? Такого наглого вранья я не ожидала. Он выдает меня за себя?! Несмотря на боль и угрозу физической расправы, я открыла рот и хотела крикнуть: «Нет!», но увидела, как другая рука Лекса скользнула под сиденье и вернулась с пистолетом. Из-за спинки водительского кресла полицейский пока не мог видеть опасности. Я замерла. Мои похитители настолько сумасшедшие, что готовы повесить на себя еще и убийство сотрудника при исполнении?!

Что-то стукнуло по крыше автомобиля.

— Это ее сокол? — спросил полицейский.

— Нет. Это фамильяр ее сопровождающего.

Сопровождающего?!

Полицейский оттеснил Ивара и заглянул в салон. На вид ему было не более сорока. На гладко выбитом подбородке проступила краснота раздраженной кожи. Пристальным взглядом он оглядел каждого из нас.

— «Красноповязочники»?!

— Насколько они мне сказали, — отозвался Ивар. — Я просто подобрал их автостопом. «Красным повязкам» ведь надо помогать, а?

Полицейский неторопливо оглядел меня.

— Девчонка в кандалах?

— Особое железо. Чтобы фамильяр под ногами не путался. Ну да вы сами все знаете.

— Я — не лекхе! — воскликнула я. — Я — Кира! Мой отец — главный охотник в заповеднике «Белый камень»! Позвоните туда! Вы должны позвонить! Меня похитили!

Я слышала, как тихонько охнул Байрон. Палец Лекса переместился на спусковой крючок.