Новый мир. Трансформация (СИ) - Урусова Анна

Инопланетянин прилетел, после чего началась война, исчезли звёзды, и Солнце стало в два раз тусклее. Потрясающе! Чем-то сценарий Апокалипсиса напоминает.

— Шива, а с твоей бабушкой ещё можно поговорить?

— Можно. За восемь дней успею слетать туда-обратно. Что ты хочешь узнать?

— Рассказ её человеческой подруги настолько точно, насколько она сможет. Тебе точно не будет трудно лететь так далеко?

— Не беспокойся, Лана. — Шива легко оттолкнулся от земли, ещё в прыжке раскрыл крылья, оттолкнулся ими. Минута, и чёрно-серебряный котёнок размером со взрослого земного кота уже скрылся из виду.

— Канделиус, ты не мог бы… — Я замялась, не зная, как намекнуть коту, что Доменике не стоит знать о моём интересе к войне с ящерами и Небесному Червю.

— Я не расскажу Доменике о нашем сегодняшнем разговоре и о том, куда делся Шива. Это, знаешь ли, и не в моих интересах тоже.

Армия вернулась к закату. Я с ужасом наблюдала, как по чёрным чешуйчатым телам льётся густая красная кровь, как ковыляют бескрылые шмели, поразительно неуклюжие на земле. В центре армии шли, точнее, плелись, несколько искалеченных человек — сначала я думала, что это Доменике и его приближённые, но нет — мой «учитель» и остальные бенанданти шли позади армии, и выглядели измождёнными, но целыми.

Слуги, державшие котлы с пищей для ящеров тёплыми ещё с вечера, засуетились, готовясь раздавать пайки; сначала я хотела помочь, но передумала — для ящеров я, скорее, так стану не поразительно благородной Леди, а ещё одной служанкой.

Поэтому я сидела и наблюдала, как солдаты, получив свои порции, моментально выливают содержимое мисок себе в глотку, а потом валятся в ближайшую ямку и засыпают мёртвым сном. Шмели высасывали свои порции и сбивались в одну огромную стаю, не делясь по две-три особи, как раньше. Доменике о чём-то разговаривал с пленными, затем прошёлся по лагерю, останавливаясь у особо пострадавших ящеров, обошёл пушистую шмелиную кочку. Остальные аристократы сидели возле одной из палаток и с бешеной скоростью ели. Причём, забыв о неприязни к использованию столовых приборов, ели ложками и руками.

Женевьева и Антонио первыми закончили с ужином. Антонио пошёл к ящерам, видимо, собирался помочь Доменике, а Женевьева отправила тарелки к слуге, занимающемуся посудой, и начала беспокойно оглядываться. Интересно, кого она ищет?

— Вела, ты в порядке? Я боялась, ретрибутис убьёт тебя.

Я так глубоко погрузилась в свои мысли, что даже не заметила, как Женевьева устроилась рядом со мной, изящно поджав под себя ноги. Так значит, она меня искала.

— Я пробыла без сознания около часа, но уже пришла в себя. Спасибо.

— Ого! — Если бы мне кто-то когда-то сказал, что я увижу не просто удивлённую, но офигевшую Венеру Ботичелли, я бы сочла, что речь идёт об очередном мастере фотошопа, издевающемся над мировыми шедеврами. Но вот она сидит рядом со мной: миндалевидные глаза округлились, изящный ротик неаристократично приоткрыт. Эх, нельзя Женевьеве так явно удивляться. Я даже ненадолго перестала завидовать её точёному лицу.

— В этом есть что-то неправильное?

— Ты пропустила сквозь себя силу, скопившуюся во всех верхних залежах гранталла! Естественно, я беспокоюсь, не убило ли это тебя. В истории говорится только о трёх бенанданти, выживших после таких объёмов энергии. И все они сошли с ума.

— Я не знала об этом. Тогда спасибо за беспокойство, подруга.

Женевьева радостно улыбнулась, возвращаясь к привычному безмятежному выражению лица. Интересно, сколько ей лет? Насколько невежливо будет прямо спросить её об этом?

— Так Террина осталась без гранталла?

— Не совсем. Хлодвиге сказал, что в нижких пластах осталась энергия, а верхние насытятся со временем. Если Доменике сможет остановить утерю магии. — Женевьева, сама того не замечая, принялась теребить подол. — Знаешь, если бы я не понимала, что потеря магии уничтожит нас, я бы не пошла за Доменике. Я даже не смогла сегодня никого убить, только защищала.

— Мой мир, из которого пришли и твои предки тоже, прекрасно живёт и без магии. Точнее, мы смогли развить технологии настолько, что некоторые из них уже неотличимы от магии. — Я с интересом наблюдала за тем, как отреагирует Женевьева. В последние дни я всё чаще думала о необходимости соединить достижения двух ветвей человечества в единую техно-магическую цивилизацию. Но для этого мне нужны были сторонники, и брат и сестра Нуово были в числе самых вероятных кандидатов.

— Да, ты рассказывала. И я не могу даже вообразить, как может, например, быть в теле человека нечто настолько маленькое, что его даже нельзя увидеть, но при этом способное заставить страдать или даже убить. Хотя об этом же говорил предыдущий пришелец. Мы тогда почти вымерли от неизвестной болезни, а Роман собрал несколько чудо-машин, сделал с их помощью какую-то жидкость, ввёл её в кровь каждому живому человеку и крылатому коту и велел сжечь всех умерших. Болезнь отступила.

— Хочешь увидеть кое-что интересное?

— Конечно. Что нужно делать?

— Доменике говорил, что существуют какие-то увеличивающие образы. Ты владеешь ими? — С увеличением и уменьшением объектов я так и не разобралась. Ну не мог мой мозг адекватно воспринять идею, что можно безнаказанно уменьшить какой-то объект или увеличить, не используя дополнительную энергию или материю.

— Владею. Что увеличить?

— Ничего. Вот, видишь, перед нами нет ничего. Вот это ничего и увеличь, самым лучшим, самым сильным образом. — Солнечные лучи её выбивались из-за горизонта, и ещё минут десять на магию у нас было.

— Хорошо.

Дул лёгкий ветерок. И я почувствовала, как азарт предстоящего эксперимента захватывает меня. Женевьева, кажется, испытывала те же чувства: она залихватски подмигнула, улыбнулась, уставилась в никуда. Я почувствовала, как пространство напряглось, завибрировало… и явило чудовище.

Оно появилось в воздухе и, пока тварь летела к земле, я успела рассмотреть её в мельчайших подробностях. Восьминогая, коричневая, местами покрытая бугристыми наростами. Каждая лапа заканчивалась четырьмя острыми когтями, три из которых соединяла перепонка. Шеи у чудовища не было: маленькая головка росла прямо из туловища. Ни рта, ни глаз видно не было, но по бокам от головы росли парные шипы, по три с каждой стороны. Нижняя пара шипов напоминала стилеты, две верхних — толстые конусовидные иглы. Приземлившись, тварь оказалась выше палаток.

— Аааааа!

Женевьева взмыла ввеерх, не прекращая орать. Остальные аристократы сначала подняли голову вверх, затем посмотрели вниз. В воздухе добавилось ещё пятеро орущих людей. Только Хлодвиге не торопился взлетать: замерев, он сидел на своём месте, не сводя глаз с чудовища. Сначала я подумала, что он в шоке, но присмотревшись, поняла: мужчина напряжён, словно пружина, и готов к атаке.

Чудовище медленно брело мимо палатки, пока что не обращая внимания на меня. На всякий случай я задержала дыхание: если ушей не видно, это ещё не значит, что оно ничего не слышит. Едва задняя часть чудовища, заканчивающаяся парой более массивных, чем передние, лап, миновала меня, как я плавно поднялась в воздух. Драться с неизвестным чудовищем, находясь в зоне его досягаемости? Я ещё не сошла с ума.

И всё же, кого оно мне напоминает?

Поднявшись метра на четыре, я остановилась. Тварь метра два в длину, не достанет, даже если умеет становиться на задние лапы. Лишь бы прыгать не умела. Аристократы уже перестали орать, их вообще не было видно. Надеюсь, они не попадали в обморок от страха, а сообразили сбежать в сторону, где может находиться Доменике.

И тут Хлодвиге решил, что пора. Вскочив, он зачем-то вытянул руки вперёд, и обрушил на тварь настоящий водопад. Не успела я всерьёз задуматься, зачем он её моет, как над спиной чудовища сверкнула молния. Так вот в чём дело. Вот только чудовище, получившее неслабый заряд электричества, останавливаться и не думало. Ничего себе.

Хлодвиге, сообразивший, что тварь как шла вперёд, так и идёт, тоже взмыл в воздух.