Лола и единственная свидетельница - Изабель Абеди

Энцо переступил порог и сделал два шага. На третьем у него подкосились ноги.

16. Громы и молнии, каракули и черная книга

В половине шестого разразилась гроза. Ее устроила Фло. Она сидела на моей кровати и метала в нас громы и молнии. Подруга тоже вернулась от бабушки из Бремена пораньше и пришла в ужас, узнав, что мы натворили. Слова «жить надоело» и «незаконное проникновение» за десять минут были повторены, наверно, тысячу раз.

— Если ты не перестанешь вопить, то Крысолов услышит и отрежет всем нам языки, — прошипела я.

Окно в моей комнате было закрыто. Сол снова установил камеру Энцо в коробке, предварительно убедившись, что на карте памяти достаточно места. На маленьком экране было видно, что Крысолов снова за компьютером. Вел он себя спокойно и, похоже, даже не заметил, что у него побывали незваные гости. Энцо сидел, скрестив ноги, на полу у книжного шкафа. Похоже, он еще не вполне пришел в себя. Мы с Алексом и Солом устроились на полу под подоконником.

— Нужно просмотреть видео, — предложила я, но тут мама постучала в комнату и спросила, не хотим ли мы блинчиков или пиццы.

Из гостиной доносилась музыка «Олодум» и «пение» Леандро.

— Спасибо, что-то не хочется, — отказалась я. — Ты нас не отвлекай, ладно? Нам надо еще раз отснять одну сцену.

— О чем ваш фильм? — поинтересовалась мама. — И как дела с сочинением на лето? Не пора ли за него браться?

— Позже, — отмахнулась я. — Это сочинение будет как книга, написанная по фильму. А теперь, пожалуйста, оставь нас на часок в покое. А то мы ничего не успеем.

Но нам понадобился не часок, а несколько часов, чтобы просмотреть весь отснятый материал и выбрать самое важное. Алекс вставил карту памяти от камеры Энцо в камеру своего отца и подключил ее к компьютеру папая. Мы смогли все видеть на большом мониторе, и вот что у нас получилось.

1. Каракули на листе бумаги, который лежал на столе.

Если и существуют шифры, которые невозможно разгадать, — это прекрасный тому пример. Писал Крысолов как курица лапой, причем, скорее всего, заметки эти были сделаны по ходу какого-то разговора. Вверху слева стояло: «Рио Мадейра». Что это значит, догадался Сол. «Есть такая река в Южной Америке», — объяснил он нам.

Еще можно было разобрать «ТКБ», «голубой контейнер», «FSCU/658386145G1».

— Может, речь о каком-нибудь складе, — предположил Алекс. — Или транспортном средстве. Контейнеры часто перевозят на кораблях. Но что значит «ТКБ»?

Я пожала плечами. Фло все еще сидела на моей кровати. Присоединиться к нам она отказалась, но уже притихла и внимательно слушала.

— А вдруг это какой-то терминал, где выгружают контейнеры? — вставил Энцо. Его футболка уже высохла, но от него до сих пор пахло потом.

— Ты ужасно храбрый, — похвалила я его и сразу вспомнила слова блондина. «Килл ёр дарлингс» — вот что самое жуткое! Но именно этой фразы в записи не было.

Хотя каракули — уже что-то. Вдруг Энцо хлопнул себя по лбу.

— «ТКБ» — терминал для контейнеров на набережной Бурхарда, — объяснил он, сверившись с компьютером. — Он находится в порту. Там разгружают корабли.

Я склонилась над своей записной книжкой, в которой еще не было ни слова.

— А есть там сейчас какой-нибудь корабль, прибывший из Южной Америки? Это сработало бы на версию с контрабандой.

— Не совсем. Например, с какой стати Крысолову тащиться в церковь? Не за контрабандой же? Вот, смотрите, — двадцать первого августа, — Энцо ткнул пальцем в запись, выделенную красным: «Обр. 21. 08 в 13.45, Кельнский собор, номер 4». А рядом приписано «Девица Шварцвальд».

В голове у меня кишели сплошные вопросительные знаки, у остальных дела, похоже, обстояли не лучше. Как это понимать? В воскресенье днем Крысолов намерен встретиться в Кельнском соборе с девушкой по фамилии Шварцвальд?

Сол почесал нос:

— Чертовщина какая-то. Что такое «номер 4»? И что это за «Обр.»? Нет, я пас.

Я тоже была готова отступить.

— Может, он собирается передать ей что-нибудь, — задумчиво произнес Алекс. — А «Обр.» значит «обратиться».

— От этого не легче, — вздохнула я. — Что за дела у Крысолова с этой Шварцвальд?

— Речь точно о встрече, — решительно заявил Энцо. Он постучал пальцем по каракулям внизу слева. «Во время встречи разрядилась батарея. Вчера был в магазине и купил 10 кокосов (=10 кг)».

— Спорим, это код, — раздался голос с кровати. Фло подперла подбородок ладонями и внимательно рассматривала монитор компьютера. — Чтобы никто не догадался. У наркоторговцев наверняка есть свой тайный язык.

— Фло, ты гений! — обрадовалась я. И больше всего тому, что она уже почти на нашей стороне.

Энцо снова вздохнул.

— Тогда это может означать только одно: десять кило кокаина, — тихо сказал он. — Это огромное количество.

— И хороший навар! — Алекс указал на правый верхний угол.

Там было написано: «Майк — миллиардер».

Мы смогли разобрать еще два имени — Убийца Луи и Гвидо Гросспич. Что ж, уже неплохо.

— Сядь ко мне, Сол, — попросила Фло.

— Сверься с ежедневником, Алекс, — попросила я.

2. Ежедневник.

Гвидо Гросспич упоминался там третьего марта. Рядом был записан гамбургский телефонный номер.

Убийцу Луи Крысолов посетил пятого августа в шестнадцать ноль-ноль. За столом 54, мостик 4.

Интересно, что это за мосты со столами?

— Четвертый мостик в гамбургской гавани. Наверно, номер причала, — раздалось с кровати. Фло уютно устроилась под боком у Сола.

— А там есть столы? — я почесала под гипсом линейкой. Этот зуд рано или поздно сведет меня с ума, как и вся эта запутанная информация.

Энцо встал и прошелся по комнате. Не доходя до окна, он бросил взгляд на дисплей своей камеры.

— Темно, — сказал он. — Похоже, Крысолов спит.

— Я тоже хочу, — призналась Фло. — Хоть во сне забуду о том, что вы тут натворили.

Алекс кивнул:

— Давайте продолжим завтра.

— Остаюсь на часах! — отрапортовала я.

Нога чешется, мозг кипит. Ну как я смогу успокоиться хоть на секунду? Чтобы я уснула, мне понадобится общий наркоз.

Я бросила на друзей умоляющий взгляд:

— Но мне еще хочется понять, кто такой этот Гросспич. Блондин тоже о нем говорил. Мол, он лучше в чем-то там разбирается.

И как раз после этого он посоветовал Крысолову убивать своих любимых, — подумала я, но вслух ничего не сказала, а схватилась за домашний телефон.

— С ума сошла? — бросился ко мне Алекс. — Твой номер мигом вычислят!

— Наш не определяется, — огрызнулась я.

Мама вечно ругалась, когда папай звонил ей из дому на мобильный, потому что вместо номера на