Трагедия в стиле свинга - Андрей Валерьевич Ганеша
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
По приезде домой мы в тот же день отправились гулять в Нескучный сад, где наш знакомый Леша отмечал свой день рождения. На дне рождения было много молодых разнополых поэтов, были мои друзья Митя и Володя. Ребята пили вино и виски и задорно играли в «Крокодила». «Крокодил» — это такая игра, когда ведущий загадывает слово и при помощи жестов пытается его объяснить, а остальные угадывают это слово, тот, кто угадал первым, становится ведущим. Особенно смешно было, когда ведущим стал Митя, потому что у него были не жесты, а симбиоз северного танца охотников с хореографией Петра Мамонова, в его движениях было столько экспрессии, но долгих пятнадцать минут никто не мог угадать слова. Я впервые за многие годы плакал от смеха.
В конце вечера Митя вырвал сборник стихов Ахматовой у одной из поэтесс — Марии Алехиной — и убежал. Для чего ему понадобилась Ахматова, он бы и сам объяснить не смог, а Мария через пару лет благодаря идиотизму власти прославилась в составе группы Pussy Riot. Машу за кривляние в храме Христа Спасителя приговорили к двум долгим годам в колонии.
Я с Викой и Юлей отправился домой, где Юля поведала о своих новых проблемах с Сергеем Мещикиным. Мы отпаивали Юлю вином, а потом втянули ее в сексуальные игры, когда Вика целовала ей один сосочек, а я — другой. К моему удивлению, Юля, будучи серьезной девушкой, не особо-то и сопротивлялась. Потом мы попытались вдвоем с Викой завалить ее на кровать, на что Юля агрессивно отбивается ногами. Пришлось ее отпустить. Мы с Викой, конечно же, необычная пара, и стандартные правила поведения не совсем про нас.
Наступило жаркое лето 2010 года. Мы с Викой сидим на кухне и пьем холодное пиво. И вдруг она мне говорит, что выходит замуж. Я окончательно пьянею и не понимаю, что мне делать. Бреду в спальню, достаю из черной сумки с надписью «Севастополь» половину своих денег и несу их Вике. Говорю ей спасибо за те полтора года, что мы встречались. Вика от денег отказывается, рассказывает, что хочет замуж, что ее бывший парень из Германии сделал ей предложение. Потом Вика обнимает меня, успокаивает и укладывает спать. На следующий день Вика и я ведем себя так, как будто ничего не случилось, ни я, ни она больше никогда не вспоминаем этот разговор. А что бы я мог сделать, ведь в тот момент я не был готов провести свою жизнь с ней? Я просто не понимал, что отношения, в которых присутствует обман, неминуемо закончатся трагедией. Я все же верил в любовь Вики ко мне и в то, что все так или иначе образуется.
Этим же летом мне поступает предложение стать государственным чиновником и возглавить район в Калининградской области. Я всю свою сознательную жизнь с пренебрежением относился к людям, которые, пользуясь своим служебным положением, обеспечивают личное благосостояние, но сталкивался с этими людьми я только издали. Каково это — стать частью системы, которую ты ненавидишь? А так ли я отличаюсь от них, ведь я тоже давал откаты государственным структурам, когда изредка мне перепадал государственный контракт? Я мучился этими вопросами, но решил, что Вика учится в институте в Москве, дочка учится в школе в Москве и будет неправильно отказываться от возможности частых встреч с ними. Я отказался от этого заманчивого предложения, и моя обычная жизнь продолжилась.
Тем временем жара в Москве наступала. В конце июля город заволокло едким дымом. Люди в буквальном смысле стали сходить с ума от неспадающей жары, прогретых стен домов и дыма, из-за которого невозможно было дышать ни в марлевой повязке, ни без нее. На улицах появились люди в противогазах. Билеты во все направления были раскуплены. Вот так, думаю, случись что-нибудь в Москве и всех ведь эвакуировать будет невозможно. Мы с Викой уезжаем к моей бабушке Нине в Смоленск, в Красный Бор, чтобы хоть на какое-то время переждать дым. В Смоленске тоже жарко, но дыма нет. Бабушка с сомнением относится к Вике, как и моя мама, лишь мой отец относится к нашим отношениям нормально. Только в самом начале он спросил меня: «Ты что, миллионер?» Какой-то особой корысти в наших отношениях с Викой не было, просто девчонка хотела замуж, но я не был уверен, что она хочет замуж за меня, а не вообще замуж. Четыре дня отдыха в Смоленске позволили мне отдышаться, в те дни я очень удивлялся людям, которые курили возле московского метро, потому как ощущение, что ты постоянно куришь, было у всех. Назад в Москву я решил шикануть и купил билеты в СВ, мне хочется попробовать секса под стук колес и тряску поезда. Предвкушение оказалось сильнее, чем непосредственно сам секс в темном купе, все-таки какой-то остроты ощущений мы не достигли.
Вернувшись в Москву, мы с Викой разъехались по разным местам. Я отправился в командировку в Красноярск, где пытался помочь химическому комбинату отбиться от налоговых претензий, а Вика — к родителям в Баку. С комбинатом вышла анекдотичная и очень распространенная для современной России история. Комбинат был внесен в список стратегических предприятий России, а через полгода его пытается банкротить налоговая инспекция за те леса, которые комбинат с момента Великой Отечественной войны использовал в качестве маскировки, при этом никто из властных структур Москвы за комбинат так и не вступился. За пару лет мне удалось отстоять позицию комбината в суде, но время было упущено, и комбинат был признан банкротом и распродан, как и тысячи предприятий по всей России. Иногда распродажа цинично заканчивалась отчетом о финансовом выздоровлении.
Часто по ночам мне звонит и пишет Вика из Баку. Я догадываюсь, что она уже перестала хранить мне верность и вовсю расслабляется алкоголем в компании бакинских красавцев. А я по своей традиции время от времени спать с другими женщинами, чтобы не привыкать к Вике, заказываю себе проститутку. Вообще-то проституток сложно считать изменой
