Очерки по истории КАЗАНСКОГО ХАНСТВА - Михаил Худяков

К сожалению, летописец не поясняет, какие именно "великие земские дела" требовали переговоров с русским правительством. Русские историки были склонны преувеличивать оценку этого обстоятельства, и Карамзин заявлял, что "важнейшие дела казанские, не только политические, но и земские, решались в Москве государевым словом". Позволительно думать, что "великие земские дела", о которых велись дипломатические переговоры, находились в связи с той миссией, которая была прежде всего возложена на послов — с вопросом о женитьбе хана на Сююн-Бике. Женитьба обозначала совершеннолетие хана и влекла за собой упразднение регентства. Установление нового способа правлений и договор о направлении новой политики действительно могли явиться предметом дипломатических переговоров с русским правительством, и в этих-то важнейших для государства вопросах скорее всего следует видеть те "великие земские дела", которые была представлены к обсуждению миссией оглана Аппака к других казанских послов в июне 1533 года. [98]

Низложение Джан-Али. Коалиционное правительство. В декабре 1533 года Василий III скончался. Весной ближайшего года состоялся обмен посольствами между Москвой и Казанью для возобновления с новым русским правительством союзного договора; казанскими послами были оглан Худай, Бурнак и бакши Ходжа Ахмед.[133] Перемена правительства в России оказала большое влияние на ход казанской политической жизни. Последующие события показали, что правительство царевны Ковгоршад тяготилось русским засилием, и что переворотом 1531 года русская партия была обязана не искреннему желанию поставить Казанское ханство в зависимость от иностранцев, а стремлению спасти государство от дальнейшей войны и от продолжения агрессивной политики ханов Гиреев. Как только явилась возможность освободиться от иностранного гнета, казанское правительство тотчас же решило стать на свои собственные ноги и вести самостоятельную политику, не считаясь с русским правительством.

Перемена царствования в России повлекла за собою события аналогичные тем, какие последовали при кончине Ивана III. Несчастный в войне, но удачливый в дипломатических переговорах, умевший выбирать достойных сотрудников на этом поприще, Василий III уступил место бездарному правительству Елены Глинской и ее фаворита. Перемена режима сразу ясно почувствовалась в Казани, где русские послы немедленно потеряли значительную долю своего авторитета. Одновременно с этим усилилось влияние восточной партии, и приобрели вес лица, связанные с ногайской торговлей. Правительство царицы Ковгоршад не осталось неподвижным в этом общем сдвиге казанской политики. Оно решило освободиться от русской опеки и вступить на путь самостоятельных действий. Правительство, опиравшееся на русские пищали, пошло навстречу казанскому обществу, тяготившемуся русским засилием. Смерть Василия III имела те же последствия, как и приближение кончины его отца: "Ковгоршад царевна и Булат князь и вся земля Казанская князю Ивану Васильевичу изменили".[134]

Поворот казанской политики сопровождался дворцовым переворотом. На этот раз не произошло русского погрома, но жертвою пал тот, кто олицетворял собою зависимость от иностранного государства: Джан-Али был убит 25 сентября при обстоятельствах, относительно которых русские[99] летописи противоречат друг другу. Недовольные переворотом сторонники союза с Москвою эмигрировали в Россию, мечтая о возведении на престол Шах-Али. К числу эмигрантов принадлежали князья Епанчины (Шабан и Шах-Булат), князья Хурсуловы (Карамыш и Евлуш) и другие. На престол был вновь приглашен хан Сафа-Гирей.

Расчет Казанского правительства на слабость России после смерти Василия III был совершенно правильным; русские ничем не реагировали на переворот. Это дало повод казанцам принять вызывающий тон по отношению к соседнему государству, и хан Сафа перешел к наступательным действиям. В январе 1536 года казанский отряд подступил к Нижнему-Новгороду и сжег Балахну.[135] Русское войско, вышедшее по направлению к Казани, было охвачено деморализацией и, встретив казанскую армию около Лыскова, не решилось сразиться и отступило без боя; множество русских солдат дезертировало и попало в руки казанцев.[136] Летом 1536 года казанцы вторглись в Костромскую область, нанесли поражение русским и убили костромского воеводу кн. Засекина.[137] В январе 1537 года казанцы начали наступать на Муромском направлении и сожгли предместия этого города. Вообще, в 1538-37 г., казанцы действовали налетами небольших военных отрядов, попеременно появляясь на трех направлениях: первый удар был направлен в центр — на Нижний и Балахну, второй севернее — на Кострому, третий южнее — на Муром. Налеты имели в виду сжечь города и опустошить страну, но каждый, такой короткий удар не преследовал цели осаждать укрепленные крепости. Это заставило правительство Елены Глинской озаботиться укреплением восточной границы Московского государства: в 1536-37 г. были построены новые крепости Буй и Балахна, а также города на крымской границе.

Крымское правительство хана Сагиб-Гирея официально заявило о своем союзе с Казанью, Хан писал Ивану VI: "Я готов жить с тобою в любви, если ты… примиришься с моею. Казанью и не будешь требовать дани с ее народа; но если дерзнешь воевать, то не хотим видеть ни послов, ни гонцов твоих: мы неприятели; вступим в землю русскую, и все будет в ней прахом".[138] В ответ на за[100]явления хана Сагиб-Гирея о том, что он берет Казань под свое покровительство, русское правительство тотчас же повысило тон. Оно впервые стало ссылаться на свои права на Казань: "Ты называешь Казань своею", — писало русское правительство хану Сагиб-Гирею — "но загляни в старые летописи: не тому-ли всегда принадлежит царство, кто завоевал его? Можно отдать оное другому, но сей будет уже подданым первого, как верховного владыки. Говоря о твоих мнимых правах, молчишь о существенных правах России. Казань — наша, ибо дед мой покорил ее; а вы — только обманом и коварством присвоили себе временное господство над нею. Да будет все по-старому, и мы останемся в братстве с тобою, забывая вины Сафа-Гиреевы".[139] Так впервые московское правительство пытается обосновать свои «права» на Казань завоеванием 1487 года и объявить Казанское ханстве навсегда подчиненным России. Как далека эта идеология от тех действительных намерений, которыми руководилось правительство "Ивана III в 1487 году! Тогда русские были очень довольны признанием равенства между ханом и великим князем, теперь их аппетит заметно возрос. В этой новой идеологии ясно виден тот характер, который проявляла московская дипломатия в XVI веке: "Московские дипломаты… любили брать на себя роль критиков по отношению к иностранным державам, забивать приезжающих в Москву послов текстами договоров и ссылками на исторические хроники, наконец, принимать иронический тон и лсвить противника на противоречиях".[140] Все это уже имеется налицо в этой исторической справке, сделанной в назидательно-ироническом тоне. В это время Московские дипломаты уже усвоили тот девиз, который нашел себе впоследствии выражение в словах Висковатого: "Московские государи не привыкли уступать кому-бы то ни было покоренные ими земли; они готовы на союз, но только не для того, чтобы жертвовать своими приобретениями".

Однако, громкое выступление русской дипломатии оказалось на первых порах только шумом: московское правительство хотя и потребовало, чтобы хан Сафа признал над собой русский протекторат, но тем не менее согласилось на мирные переговоры, предложенные крымским правительством. Война между Москвой и Казанью, готовая вспыхнуть, не началась, так как крымскому правительству[101] удалось энергичным давлением уладить конфликт, и русские прекратили свои приготовления, опасаясь разрыва с Крымом.

Второе царствование хана Сафа-Гирея было весьма неспокойным. В самом составе казанского правительства коренились причины конфликта: сюда входили представители таких различных направлений, как хан Сафа и князь Булат, один из виновников его низложения в 153! году. Естественно, что хан старался опереться на верную группу преданных ему единомышленников и окружил себя крымскими выходцами. Князь Булат и другие члены правительства, стоявшие у власти еще при Джан-Али, были недовольны крымским засилием, которое казалось им ничем не лучше русского протектората. Весной 1541 года оформилась оппозиция хану Сафе, во главе с князем Булатом. Оппозиция приняла курс руссофильской ориентации и возобновила тайные переговоры с русским правительством о низложении хана Сафы.

В мае месяце оппозиция отправила в Москву делегатов с Чабыки во главе. Протест против режима хана Сафа-Гирея выразился в следующих речах делегатов: "Ныне казанским людям вельми тяжко, у многих князей ясаки поотымал да крымцам подавал, а земским людям великая продажа, копит казну да в Крым отсылает".[141] Русское правительство стало готовиться к войне и организовало штаб армии во Владимире, откуда воеводы должны были секретно сноситься с казанцами. В ответ на эти приготовления последовало объявление Крымом войны против России. Русское правительство не прекратило приготовлений и продолжало стягивать войска ко Владимиру, Однако, война казанцев с русскими все же не состоялась, и дело ограничилось военными действиями крымцев претив Москвы, Поход русских против Казани был предотвращен падением правительства кн. И. Бельского в январе 1542 года. Новое правительство кн. Шуйских отличалось слабостью в иностранной политике, и военные приготовления были прекращены.