Увидеть лицо - Мария Барышева

— Просто… не порть все, ладно?

— Да. Конечно. Это просто… это… не знаю!

— Да понимаю я! Ладно… не бери в голову, — он снова положил ладонь ей на плечо, но теперь жест был теплым, дружеским. Потом приподнял Алинину голову за подбородок и знакомо провел указательным пальцем по ее носу, но тут же убрал руку. — Ну, как? Едем?

— Да, — Алина повернулась к прихожей, но тут же развернулась и бросилась к лестнице, крикнув на ходу: — Компьютер забыла выключить!

Виталий кивнул, улыбнувшись, потом улыбка исчезла с его лица, и он посмотрел в сторону гостиной, недоуменно ероша свои волосы.

Прошло несколько минут, но Алина не спускалась. Виталий открыл было рот, чтобы поторопить ее, но в этот момент сверху долетел ее крик — даже не крик, а вопль, полный отчаяния.

— Иди сюда!

Развернувшись, он стрелой взлетел по лестнице и ворвался в кабинет. Алина сидела перед экраном монитора и смотрела на него застывшим взглядом.

— Что случилось?! — испуганно спросил Виталий. Алина, не глядя на него, ткнула пальцем в одну из фотографий электронной газеты. Виталий наклонился, недоуменно глядя на изображение пожилого человека с аккуратно постриженной седой бородой и строгими глазами, потом прочел текст рядом с фотографией.

В Австрии на шестьдесят втором году жизни скончался известный российский психоаналитик и врачгипнолог, признанный специалист в области изучения бессознательного, Шрейдер Павел Константинович.

— И что? Твой знакомый? — осведомился Виталий, глядя на дату — сообщение было трехдневной давности.

— Это он! — Алина ткнула дрожащим пальцем в фотографию. — Это его я видела, когда очнулась! Это он был в поликлинике! Он!

— Что?! — Воробьев наклонился, пристально рассматривая фотографию ушедшего в иной мир признанного специалиста. — Аля, ты что-то путаешь…

— Ничего я не путаю, — Алина ударила кулаком по столешнице. — Я всегда вспоминаю!.. У меня отличная память на лица, даже если мне ее пытаются отключить!.. Это он! Его я видела! Посмотри, кто он! Врачгипнолог! Тоже совпадение?! — ее кулак снова вошел в соприкосновение со столом.

— Но Австрия…

— Что Австрия?! Потвоему за полторы недели нельзя доехать до Австрии и там отдать концы?! За это время знаешь куда уехать можно?! Это он?!

Бабах!

— И что он сделал, гад?!

Хлоп!

— Он умер! Как мы теперь что-то узнаем?! Как мы у него что-то спросим, если он умер?! Спиритический сеанс проведем?! Или заснем на радостях?!..

— Подожди! — Виталий ухватил ее за руку, не дав стукнуть по столу в очередной раз. — Не психуй!

— Как мы узнаем?!..

— Он же там был не один!

— Если этот в Австрии, то представляю, где остальные!.. А если они тоже того?! Или их того?! Написано — от сердечного приступа… А где доказательства?!..

— кто-то из них может все еще быть здесь! Мы найдем их…

— … какой теперь во всем этом смысл…

— … и наших тоже найдем! Не паникуй, просто нужно действовать скорее.

Алина горестно вздохнула, уткнувшись подбородком в сложенные ладони.

— Но это он.

— Да, он. Я верю тебе. Но сейчас нам нужно идти, — Виталий легко качнул ее за плечо, потом перегнулся через нее и выключил компьютер. — Тот телефон, что ты мне показывала, — я нашел, чей он…

— Я тоже, — Алина слабо улыбнулась и встала. — Идем.

Они спустились по лестнице. В прихожей Алина не выдержала и несколько раз крутанулась перед зеркалом, разглядывая себя с откровенным удовольствием. Костюм очень шел ей, и вглядываясь в свое отражение, она вдруг подумала, что что-то в ней изменилось. Кажется, осанка. Плечи расправились, и теперь она гораздо выше держала голову. Дело в костюме? Или в чем-то другом?

Улыбнувшись, Алина резко развернулась, ее волосы колыхнулись, перелетая с плеча на спину, и наблюдавший за ней Воробьев быстро отвернулся — быстрее, чем собирался это сделать.

Двадцать четвертый дом по Славянской улице оказался длинным обшарпанным строением мышиного цвета с ржавыми балконами, унизанными бельевыми гирляндами. Прямо напротив дома расположился круглосуточный магазинчик, возле которого несколько старушек с пакетами и авоськами громко обсуждали последние политические новости. Неподалеку, на асфальте возле скамейки задумчиво лежал человек в грязном пальто с прилипшим к щеке окурком. Прохожие старательно обходили эту деталь осеннего волжанского пейзажа.

Поднявшись на второй этаж, Алина и Виталий огляделись. На площадке было четыре двери, перед одной из которых стояло шесть мисочек с остатками еды. Резко и едко пахло кошачьей мочой.

— По счастью, нам в другую, — сказала Алина и нажала на кнопку звонка рядом с траурночерной цифрой шесть. В недрах квартиры раздался редкий по своей неприятности сверлящий дребезг, наводивший на мысль о дантисте с бормашинкой образца шестидесятых годов.

Дверь никто не открыл. Не открыли ее и после второго, и после шестого звонка. Предложение Алины выломать дверь Виталий воспринял без энтузиазма — вместо этого он обратил свое внимание на поднимающуюся по лестнице женщину средних лет с объемистой сумкой в руках. По пятам за женщиной с громким требовательным мяуканьем бежали два кота — настолько упитанных, что их способность передвигаться самостоятельно казалась практически фантастической.

— Скажи-те пожалуйста, — начал Виталий, — вы не знаете…

— Не знаю! — отрезала женщина сварливо. — Ничего не знаю! А если вы по поводу этих двух шалав, так передай-те им — еще одна такая пьянка, так я на них милицию со всего района натравлю! Сил никаких неть! Мужиков натащать к себе, музыку свою дурацкую запустять и начинается!..

— Вы здесь живете? — спросила Алина. Женщина оскорбилась.

— А ты что думала?! Конечно живу! И пусть хоть какая-то попробуеть…

— Одну из этих двух шалав не Эля зовут?

— Почем мне знать, как их зовуть?! Живуть какие-толохудры молодые — Наиля как съехала к своему хахалю, так квартиру им и сдала. Говорить, студентки! Знаю я этих студенток, видала!..

— Рот закрой! — долетел снизу молодой женский голос, громкий и гулкий от подъездной акустики. Женщина с сумкой дернула головой, как-то смешно присев, и торопливо начала открывать дверь своей квартиры. Распахнув ее, она юркнула внутрь и закричала, высунув голову в щель между створкой:

— Воть! Воть, пожалуйста! Подселили поблядушек на мою голову!.. Ни стыда, ни воспитания! Воть!

Коты проскочили в квартиру, и дверь захлопнулась с таким грохотом, что задрожали перила.

— Старая кошелка! — проворчала поднимавшаяся по лестнице девушка — симпатичная мулатка лет двадцати пяти с копной мелко вьющихся волос и яркофиолетовыми губами. На верхней ступеньке она остановилась, раздраженно глядя на Виталия и Алину. — А вам чего?