Империя тысячи солнц. Том 2 - Шервуд Смит

Анарис не стал отвечать на этот негласный вопрос. Пусть себе беспокоятся об Аватаре, а он тем временем восстановит контроль над ситуацией.

— Компьютер взорван?

— Да, господин.

Стало быть, Брендонова призрака опасаться больше нечего. Устройство станционной системы обеспечит сохранность связи, но стазисные заслонки перейдут на местный контроль.

— Хорошо. Объясни мне свою диспозицию.

Чар-Мелликат с поклоном повиновался, но Анарис понял, что с ним нужно быть настороже.

Командир закончил свой доклад, и Анарис стал восстанавливать кинестезическое ощущение станции. Почти сразу же он заметил небольшую группу вооруженных людей, идущих от Палаты Хроноса. Нет ли с ними Вийи?

Он улыбнулся. Надо заняться ее конвоем — и прикончить маленьких выжигателей мозгов. Как-то она отнесется к сюрпризу, который он преподнесет ей в причальном отсеке?

Лар прислонился к стене, с трудом переводя дыхание. Волнообразное движение урианского материала действовало почти успокаивающе. Точно качаешься на воде. Он чувствовал почти непреодолимое желание закрыть глаза и представить себя в лодке между островами Бори...

Переборов себя, Лар распрямил ноющую спину. Зачем они остановились? Монтроз и Жаим стояли около устья медленно сужающегося туннеля, а четыре механических паучка, которые теперь сопровождали отряд, собрались вокруг них. Лар подавил нервный смешок. Жмутся к людям, точно ручные. Никто не знает, для чего они служат, но вид у них как будто безобидный.

Хорошо хоть огры им давно не попадались. Пропуска пока действовали, но Лар при каждой встрече с роботами-убийцами чувствовал, что сейчас намочит штаны. Он потрогал пропуск, снятый с Тат, — она лежала без сознания на гравикаталке, которую они взяли из лазарета. Медтехники, которых они увели с собой, позаботились о Тат и Седри, лежащей на второй каталке; третью занимали двое раненых бори.

Лисантер, стоя на коленях, барабанил пальцами по клавишам блокнота — светящийся индикатор указывал на связь со станционной системой.

— Компьютер уничтожен, — вздохнул он. — Но я в системе.

— Это хорошо, — сказал Монтроз. — Статус?

— Неутешительный. Сюда летят астероиды. Нам осталось чуть больше часа до столкновения.

— Тогда давайте двигаться. — Голос Монтроза перекрыл тихий гул разговаривающих бори. Они послушно начали строиться в назначенном Монтрозом порядке.

— Есть кое-что похуже, — сказал Лисантер. — Ядро звезды-спутника разрушается. Скоро оно превратится в сверхновую, но это будет уже после удара астероидов.

Кто-то вскрикнул, и все бори заметались в панике. Но Жаим поднял руку, и они затихли.

— Вы же слышали: главное сейчас — астероиды, а от взрыва мы уйдем на «Телварне». — Он обратился к Лисантеру: — Нет ли способа определить, где еще прячутся люди?

— Нет. Разве что сканировать все уцелевшие имиджеры. А они не везде установлены.

— Зато пульты есть везде, не так ли? — Лисантер кивнул, и Жаим предложил: — Сообщите всем, чтобы шли в причальный отсек. Это все, на что мы пока способны.

Лисантер еще немного поработал с блокнотом и встал.

— Готово.

Жаим жестом предложил Монтрозу снова стать во главе, что тот и сделал. Лар, ведя Дема за руку, шел позади. Сжимая свободной, вспотевшей рукой непривычную рукоять бластера, он снова устыдился своей неподготовленности к каким бы то ни было боевым действиям.

«Мы для них обуза», — с горечью думал он, поглядывая на лишенное выражения лицо Дема. Сколько бори понадобилось, чтобы расправиться с четырьмя катеннахами из команды Дельмантиаса — а Жаим уложил двоих в мгновение ока.

Высокий Жаим движется легко, словно кот, лицо у него спокойно, а глаза примечают все, что происходит вокруг. В трех стычках, которые они имели после Дельмантиаса, Жаим проявил себя лучше всех — и это несмотря на сломанные ребра. «Если мы останемся живы, они скорее всего избавятся от нас на Рифтхавене — и я их не виню», — думал Лар. Правду говорят, что никто во вселенной не принимает бори всерьез — включая и самих бори.

Монтроз остановился, и Лар стиснул бластер еще крепче. Здесь сильно пахло дымом, и он боролся с желанием чихнуть. Коридор застилала дымка.

Жаим поднял руку, призывая к тишине, хотя все и так молчали и не шевелились. Где-то поблизости послышался ритмичный ноющий скрип тарканского взвода. У Лара заколотилось сердце, и бластер в пальцах сделался скользким.

Он знал, что причальный отсек уже близко. План, до того как Лисантер сообщил свои новости, был такой: добраться сюда и в случае, если бой еще идет, укрыться где-нибудь — а Жаим, Монтроз и Локри поищут других беженцев.

Они двинулись дальше — и снова остановились. Теперь топот и скрип был громче — это огры. Четверо роботов вышли из-за угла впереди. Пропуск Лара начал вибрировать, как и в прошлые разы, но теперь огры вели себя странно: они то открывали, то защелкивали свои огневые отверстия и вращали сенсорами.

Трое рифтеров нырнули обратно в узкий проход, из которого только что вышли, и увлекли за собой бори.

— В чем дело? — спросил Локри. — Лар, что с твоим пропуском?

— Ничего — он работает...

— Но что-то мешает им пропустить нас, — вмешался Лисантер. — И дело, видимо, в вас троих.

Огры двинулись вперед, но как-то нерешительно.

— Хрим! — От ненависти, прозвучавшей в голосе Монтроза, Лар покрылся мурашками. — Это он привез сюда огров. Должно быть, вставил в них особый код с нашими опознавательными данными.

Лар внезапно понял, что он должен делать. Он подтолкнул Дема к каталке с Тат и сказал:

— Оставайся с ней. — Голос у него при этом скакнул вверх. Чувствуя странную смесь ужаса и возбуждения, он повернул за угол. Огры обернулись к нему, и он съежился в ожидании выстрелов.

Пропуск на шее снова завибрировал, и огры, как он и надеялся, заколебались. Он слышал, как рифтеры отступают по коридору и как бори в панике мчатся за ними. Потом огры двинулись в его сторону. Он едва успел посторониться, и они протопали мимо, дергаясь, точно в их программе что-то заело.

— Жаим, Локри... глядите! — произнес Монтроз, и паучьи машинки бросились на огров.

Они обступили двух передних роботов, выбросили длинные блестящие нити, и из стыков брони роботов брызнуло пламя. Падая, огры открыли стрельбу — один луч чуть не задел вжавшегося в стену Лара.

Но двое других огров, успевшие отступить, принялись поливать паучков огнем и разнесли их вдребезги. Три плазменных луча ударили из бокового коридора — рифтеры целили в коленные суставы огров, пытаясь расплавить их и повалить роботов.

Огры, переступив через своих павших собратьев, подняли головы, и дула бластеров высунулись между сенсорами на их безумных лицах.

Тут стены по обе стороны от них внезапно раскрылись, и оттуда выскочили две фигуры в скафандрах. Они пришлепнули к корпусам огров плоские овальные предметы, которые держали в перчатках. У Лара в ушах грохнуло, и огры рухнули, разбрызгивая пламя и расплавленный металл.

Фигуры обратили к беженцам свои невидимые за шлемами лица, и Лар испытал страх, увидев у них на груди эмблемы Солнца и Феникса, — а следом пришло пьянящее облегчение.

Десантники разворачивались, перекрывая близлежащие коридоры, а из дымки вышла высокая фигура в черном — Вийя.

Ивард сам не знал, сколько времени борется с безумием. В нем не осталось места ни для чего, кроме боли: миллионы голосов терзали его, миллионы образов разрывали ткань его мозга, а он все падал и падал сквозь не дающее опоры пространство. Он судорожно цеплялся за все мало-мальски знакомое: человеческие лица и голоса, искаженные напряжением боя. Кое-кого он даже узнал, верховного адмирала и другого, должно быть, командующего должарскими силами, но они тут же исчезли в водовороте непознаваемого. Другие голоса и лица не принадлежали людям и порой были так далеки от всего человеческого, что Ивард шарахался прочь.

Только голубой огонь архона в самом центре его существа хранил его от гибели. Мысль продолжала работать, несмотря на страшное давление, которому подвергались все органы чувств, и в миг просветления Ивард понял, что, будь келли живы, он справился бы с этим натиском чуждой психики. Но как он ни старался разобраться в синестезическом хаосе, куда погрузился сам, его рассудок распадался на части, и голубая искра перебегала от одного узла рвущейся паутины к другому, бессильная остановить разрушение.

Фрагменты памяти вспыхивали и улетали прочь — яркие огоньки, навсегда потерянные для его распадающейся личности. Некоторые кусочки, те, что и делали его Ивардом, некоторое время еще описывали орбиту вокруг гаснущего огня его «я», но и они ускользали в тускло-красном свечении, как звезды позади корабля, который движется в реальном времени на краю скорости света.