Чм66 или миллион лет после затмения солнца - Бектас Ахметов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
С чем я возвращаюсь в Алма-Ату? Нет в наличии желанной справки о внедрении. Ну и что? Ведь диссертация фактически написана. Это определенный итог. Но главный ли?..
Зорков прав: надо найти свою точку, не распыляться. Сквозь сифонный гул двигателей прорывается транслируемый по радио голос стюардессы, сообщающий, что самолет заходит на посадку.
"Завтра первым делом следует обмозговать с шефом результаты поездки, потом подумать, какой агрегат взять для дальнейшей работы".
Примиренный с собой, я привел в вертикальное положение спинку кресла".
Бектас Ахметов. "Приложение сил". Из дневника младшего научного сотрудника. "Простор", 1983, N 11.
Ох, и навертел! Прочитает институтский народ и скажет: братец, какой же ты врунишка! Нет никакой готовой диссертации, как нет причин тревожиться за раздвоение.
Что поделаешь, если кроме как враньем нет никакой иной возможности заявить о себе? Ты же понимаешь: литература не только стереотип, но и просто дура. Очерк – род незамысловатой литературы.
С известными допущениями, это ЭММ, которая не существует без ограничений. Без ограничений матмодель алгоритмически неразрешима.
– Та-ак… Черноголовина читает текст. – Про певицу надо убрать.
– Почему?
– Вы ведь в "Простор" собираетесь отдать очерк?
– Да.
– Ларин человек Владимирова.
Вениамин Ларин главный редактор "Простора". Владимиров, прежде чем уйти в помощники Кунаева работал заместителем редактора
"Вечерки". Помощник Кунаева и поставил редактора "Вечерки" командовать журналом.
Бог тебя выдумал…
В феврале Галина Васильевна выступила в "Казправде" со статьей
"Летайте Вуазеном или…" про творчество помощника Кунаева.
Измордовала беднягу. Появлению материала предшествовала спецлетучка в газете. Главный редактор газеты Устинов согласился: время ударить по Владимирову пришло.
Помощник Кунаева ответил Черноголовиной в "Огнях Алатау": "Рано подняли голову никтошки…".
Я спросил писательницу: "Галина Васильевна, вы не боитесь?".
– Что мне бояться? – Черноголовина сдержанно улыбнулась. – Время
Владимировых прошло.
Даже если так, самообладанию Галины Васильевны можно только позавидовать.
– Вы придумали название?
– Да. Я хочу назвать очерк…
– Слишком вычурно. Может назовем просто "Приложение сил"?
По-моему, теперь уже не вычурно, слишком просто. Но я согласился с учителем.
– Можете отдавать в журнал. – Галина Васильевна задумчиво посмотрела в окно. – Интересно…Какая будет реакция? – Она продолжала вглядываться в пустоту неба. – Это интересно, – повторила писательница и добавила. – Первый выход к читателю – это запевка…
– В "Просторе" на вас ссылаться нельзя… Так я понимаю?
– Нельзя.
– Может сказать маме, чтобы попросила Олжаса Сулейменова?
– Не надо. Олжас вам пригодится для других дел. Отдавайте материал. Там посмотрим, что делать.
Мама отдала очерк Анеке, мужу Карашаш. В "Просторе" он знает заведующего отделом критики Старкова. Критик обещал дать ответ в ближайшее время.
Мы два ангела любви…
Три года назад по радио выступал Александр Бовин.
"… Мировоззрение моего поколения во многом сложилось под воздействием ХХ съезда… Может поэтому мне нравится поэзия Евтушенко…
Вот вы спросили меня о семье, о детях. У меня дочка… Что бы я ей пожелал? Говорят же, не родись красивой, а родись счастливой… Судьба женщины зависит от того, повезет ей, или не повезет. Все остальное…
Образование, воспитание могут пойти прахом, если женщине отчаянно не везет. Вот почему я хочу пожелать своей дочери только одного…
Чтобы ей повезло. Повезло раз и навсегда".
На кухне у Жакубаева народу набилось под завязку. Магда, как обычно, упражняется с Иржиком в изящной.словесности.
Пиночет уже почти Готовченко и орет:
– Пошла на х…!
– Кусай за х…! – лениво ответствует Магда.
Иржик увидел меня и выкинул вперед руку:
– Братан! Зиг хайль!
– Салом алкоголейкум! – протягивает руку Керя.
– Алкоголейкум ас салам!
Дядя Саша Понял сунул мне стакан с вином.
– Пей!
Дядя Саша год как на пенсии. Живет на втором этаже с тетей
Наташей, вахтершой из общежития министерства культуры.
Понял когда-то работал на стройке, когда-то успел и в тюрьме посидеть. Дядя Саша воевал, имеет два ордена Красной Звезды. Я его называю власовцем.
– Дядя Саша, извини, за власовца. Но так надо.
– Нехай. Понял? Мне что? Паек в магазине получаю и ладно. Понял?
За то, что дядя Саша через слово переспрашивает: "Понял?" народ и прозвал его Понялом.
Не всех из институтских я привожу сюда. Лерик зашел со мной к
Понялу, как раз тогда, когда тетя Наташа лупила тапками по голове дядю Сашу. Плазмовик увидел борьбу двух начал и недовольно спросил:
"Ты куда меня привел?".
– К ординарцу генерала Власова.
– Пошли отсюда.
Бывал со мной здесь и Бирлес. В первое посещение Иржи Холика он схватился за голову:
– Если кто узнает, что ты здесь бываешь, что скажешь?
– Тебе, что здесь не нравится?
– Это же дно!
– Не-е… братец, дна настоящего ты еще не видел.
Одному только Серику Касенову нравятся Магда, Пиночет, дядя Саша,
Керя.
По утрам я иду на работу и вижу, как просунув голову в оконную бойницу дядя Саша выглядывает прохожих. Увидев меня, Понял маякует:
"Заходи".
Иржик нечасто приглашает к себе дядю Сашу -. пенсию Поняла отбирает тетя Наташа. Хоть она и сама любит выпить, бабка она строгая.
Ася, сколько ей лет, – никто не знает, – живет в десяти метрах от дома Поняла и Иржика, в трехметровой барачной комнате. Жилье у нее маленькое и сама она малюсенькая. Росточком Ася что-то около метр тридцати, личико белесое, как у мопса. У обычных лилипутов голос – смесь тенора с басом. У Аси голос нормальный, разговаривает быстро, слегка в нос. На ней постоянно один и тот же бежевый домашний халатик, в кармане которого пачка "Примы" и ключи от комнатки в бараке.
Магда зовет лилипутку Аселой.
– Я ей сказала, что Бектас зовет ее карманной женщиной, а она обиделась, говорит: "Я по чужим карманам не лазаю", – смеется Магда.
Асела курит как ребенок малый. Мусолит сигарету до самого конца, она у нее на ходу разваливается. Лилипутка лезет в карман за новой, не глядя, чиркает спичкой и жалуется Магде на соседей по барачному коридору: обижают. Управы на них нет, а участковому жаловаться не в правилах Аселы.
– Ничего, – успокаивает Магда, – приедет дочка с Томска, разберется с ними.
Дочка замужем, есть дети. Лилипуты размножаются не хуже людей нормального роста.
Соседи справа Магды, Витька Колбаса и Валюня, слева – татарка
Санета. Санете сорок два года, в 55-й школе она училась в одном классе с Доктором. Когда-то работала проводницей поезда, сейчас пашет поваром в столовой.
Санета подруга Валея.
Любовь растаяла в тумане льдинкою
И мне оставила трусы с резинкою…
Гуррагча прекратил отношения с Умкой. Поклоннице Карла Маркса надо устраивать жизнь, монгол от принятия на себя повышенных обязательств отказался.
Умка ходит понурая.
Поделом.
Кэт стала проявлять характер. "Не охота, нет настроения". – артачится через раз и забыла, как собиралась родить от меня.
Девушка созрела…
Серик Касенов иногда вспоминает Ситку:
– Ты постоянно уводил меня, не давал с ним поговорить…
– Неудобняк было.
– Понимаю. Да… Жалко, что не поговорил я с ним… Это же интересно.
Серик Касенов и я пили у Спиртоноши. Девушка банковала. Водка кончилась, Спиртоноша пошла в туалет.
Сумочка ее лежала на столе. Надо догнаться.
Посмотрим что у нее там. Кроме женской чепухи и проездного билета в сумочке были деньги. Что-то около двухсот рублей.
Я вытащил четвертак.
– Засекет, – предупредил Серик.
– Может и засекет. Но базар поднимать не будет, – я спрятал деньги в карман и сказал. – Пошли скорей отсюда.
На следующий день я пришел к десяти. Трезвый, но голова болела.
От вчерашнего в кармане три рубля. Надо дождаться прибытия литерного
– Серика Касенова – и в пивняк.
Зазвонил внутренний телефон. Трубку сняла Кэт.
– Да, это я. Что? А… – она положила трубку.
– Звонила Спиртоноша. Говорит: "Передай своему сутенеру, что если он сейчас же не вернет деньги, то я пойду и расскажу Каспакову".
Ой бай! Маскара!
– Ты вчера с ней пил?
– Да.
– Сколько упер?
– Четвертак. – Я почесал затылок. – Слушай, быстро найди 25 рублей и отдай ей.
Через десять минут Кэт вернулась.
– Все в порядке.
– Отдала?
– Отдала.
– Где бабки нашла?
– У Яшки взяла.
Я покачал головой.
– Какая Спиртоноша мелочная. Подняла кипеш из-за каких-то двадцати пяти рублей.
