Дублинцы. Улисс (сборник) - Джеймс Джойс

Гомеров план. Эпизоду соответствует Песнь XI: Одиссей нисходит в Аид, чтобы выслушать пророчества Тиресия. Но соответствие довольно поверхностно; банальная параллель: посещение кладбища – снисхождение в Аид, – мало достигает углубления. В существе своем Блумово нисхождение не напоминает Одиссеева, а Джойсов загробный мир мало имеет общего с Гомеровым. Но сущностная чуждость прикрыта большим числом внешних сближений. Автор указывает для эпизода обширный набор Гомеровых прообразов. Дигнам – Эльпенор (новопреставленный соратник Улисса, первым встречаемый им в Аиде), Мартин Каннингем – Сизиф, отец Гробби – Цербер, смотритель кладбища – Аид, Дэниэл О’Коннелл – Геркулес, Парнелл – Агамемнон, Ментон – Аякс (враждебный Улиссу, не отвечающий на его «миротворное слово»); другая схема добавляет еще сюда, без привязки к персонажам: Эрифилу («злодейку жену, гнусно предавшую мужа», XI, 326–7), Ориона, «Лаэрта и т. д.», Прометея, Тиресия, Прозерпину, Телемака, Антиноя. Приложив воображение, можно и их вместить в эпизод: скажем, если смотритель – Аид, то его жена, мелькающая в мыслях Блума, – Прозерпина, Орион – погонщик скота, встречаемый процессией по пути; Прометей – один из тех, что «шныряют, разыскивая свои печенки»… Но в целом связь всех прообразов с романом довольно условна: чаще всего соответствие прообраза с персонажем заключается в какой-то одной черте и заведомо не охватывает всего контекста, всех отношений. Имеется также топографическое соответствие, четыре реки Аида, что минует корабль Улисса (X, 513–4), – это река Доддер, Большой и Королевский каналы и Лиффи, которые минует траурная процессия. Там и сям рассеяны небольшие отсылы: «танталовы кружки» у Мэта Диллона, «пирожки, собачья радость», продаваемые у входа на кладбище и явно изображающие «сладкую лепешку с травою снотворной» (Энеида, VI, 417), бросаемую Церберу. Как видно из последнего, вся эта система античных соответствий не ограничена Песнью XI и даже вообще Гомером. На стадии корректур Джойс добавил в описание пути кортежа, как тени великих усопших, статуи: Филипа Крэмптона (1777–1858), знаменитого хирурга, революционера Вильяма Смита О’Брайена (1803–1864), Дэниэла О’Коннелла, деятеля национального движения Джона Грея (1816–1875) и адмирала Нельсона. За этим – вариация на общую тему эпизода: весь Дублин тоже можно видеть как большое кладбище, и, по Блуму, «дом ирландца – его гроб».

Тематический план. Разумеется, центральная тема – смерть. Тема раскрывается сильно и необычно (хотя отчасти читатель подготовлен: в эп. 4, 5 уже видны были трезвая приземленность Блума и тяга Джойса к телесному, физиологическому). Аид Гомера – мир душ усопших; Аид Джойса – мир их тел: трупов. Вся духовная сторона темы, вся мистика и метафизика смерти отсечены; но удел тел развернут с редкою яркостью. На поверку это не так далеко от католической традиции: жуткий облик телесной смерти – классическая средневековая тема плясок смерти, danse macabre, – только в традиции, конечно, тема дополнена и духовною стороною. Отрицание последней – активная позиция и Джойса, и Блума. Загробный мир, «тот свет» в романе – предмет насмешливой пародии: он фигурирует тут как обыгрываемая Блумом опечатка в письме Марты (эп. 5). Минорности главной темы отвечает и то направление, в котором развивается образ Блума в «Аиде». Здесь довершается богатый список его внутренних проблем, ущербностей и ущемлений: неверность Молли и как бы вытеснение его с места хозяина и главы дома (общий с ситуацией Стивена мотив захвата, узурпации), смерть Руди и лишенность сына (эп. 4), самоубийство отца (эп. 5) и, наконец, теперь – тема собственной смерти, национальная ущемленность как еврея, влекущая положение маргинала, аутсайдера в обществе (в карете все называют друг друга по именам, но его – по фамилии!) и, в заключение, презрительный прием от Ментона. Все это Блум встречает с безгневною отрешенностью, почти жертвенностью – и так намечается второе важнейшее соответствие его образа. Как со Стивеном, помимо античного, прочно соединен еще и второй прообраз, Гамлет, так и для Блума, кроме Улисса, автор имеет в виду еще и другую параллель – Христа.

Дополнительные планы. По схемам Джойса, орган, отвечающий эпизоду, – сердце («Удар. Сердце» – смерть Дигнама и Парнелла, род смерти, что все время в уме у Блума), искусство – религия, символ – смотритель кладбища, цвета – белый и черный.

Первый зародыш «Аида» в прозе Джойса – описание похорон Изабеллы, сестры героя и автора, в «Герое Стивене». Эпизод был написан в Цюрихе, завершен в мае 1918 г. и впервые опубликован в сентябре 1918 г. в «Литл ривью». В 1919 г. он был также опубликован в «Эгоисте». При книжной публикации автор в 1921 г. расширил текст приблизительно на четверть.

(311) Молли и мисс Флеминг стелют ложе. – Блум вспоминает смерть Руди. Миссис Флеминг, служанке Блумов (см. также эп. 18), дана фамилия служанки Джойсов в Дублине.

(312) Хороший старый обычай – следование похоронной процессии через центр города, как бы последнее прощание усопшего с ним.

(312) Верный Ахат – спутник и друг Энея (Энеида, 1, 188; в р. п. 187).

(312) Вошка-сикушка – принадлежащая Джону Джойсу вариация «крошки-резвушки» (эп. 3), как называл Вилли Мерри свою маленькую дочку.

(312) То мудрое дитя, что узнает отца – популярное выражение, известное во многих вариациях, напр. в «Венецианском купце»: «Тот мудр отец, что узнает свое дитя» (II, 2); в «Одиссее» Телемак говорит: «Ведать о том, кто отец наш, наверное, нам невозможно» (I, 215).

(312) Игнатий Галлахер – персонаж рассказа «Облачко», имевший своим прототипом дублинского журналиста Фреда Галлахера; см. также эп. 7.

(313) Я тыл ему коленом почешу – «Генрих IV», часть II, акт II, сцена 1.

(313) Питер Пол Максвайни – родственник Джойсов, богатый купец, в галантерейной торговле которого работал некоторое время отец Оливера Гогарти.

(313) Итонская курточка – детский костюм по образцу формы учеников знаменитой аристократической школы в Итоне.

(313) Не содейте зла – так называли Ричмондскую тюрьму в Дублине, по надписи над ее входом.

(314) Джо Хайнс – персонаж рассказа «День плюща»; см. также эп. 7, 12. Его фамилия, от ирл. eidhean, плющ, – в соответствии с образом: в рассказе, как и в романе, он – пылкий патриот и почитатель Парнелла.

(315) Падди Леонард – персонаж рассказа «Взаимные дополнения»; см. также эп. 8.

(316) «Стриженый паренек» – популярная ирл. песня о восстании 1798 г., на слова Кэролла Малоне (псевдоним поэта У. Б. Макберни, ок. 1844 – ок. 1892). См. эп. 11.

(316) Дэн Доусон – дублинский торговец-булочник и политический деятель, лорд-мэр Дублина в 1882 и 1883 гг.; в 1904 г. служил в налоговом ведомстве.

(316) Маленький Цветок – прозвание св. Терезы из Лизье (1873–1897), которая в 1904 г. была еще не канонизирована, но уже широко чтима.

(317) Юджин Стрэттон – сценический псевдоним Юджина Рулмена (1861–1918), амер. эстрадного артиста, белого, но работавшего под негра, в черном гриме и с негритянским репертуаром.

(317) «Лилия Килларни» (1862) – опера англ. композитора Джулиуса Бенедикта (1804–1885) на сюжет популярной ирл. драмы Дайона Бусико «Коллин бон» (Девушка с красивыми волосами, ирл.).

(317) «Бристольские забавы, или Ночь на море» (1882, 1887) – популярная комедия Генри К. Джаррета, шедшая 16 июня 1904 г. в театре «Гэйети» вместе с выступлением Юджина Стрэттона.

(318) Мэри Андерсон (мадам де Марано) – актриса, выступавшая 16 июня 1904 г. в концертном зале Ольстер-холл в Белфасте.

(318) Дж. К. Дойл. – См. прим. к II, 281. Джон Маккормак (1884–1945) – знаменитый ирл. тенор. Желая похвастать своим мужем, Нора Джойс говорила: «Однажды он пел в одном концерте с самим Маккормаком!»

(318) Томас Фаррелл (1827–1900) – ирл. скульптор, автор статуи Смита О’Брайена.

(318) О’Каллахан – герой пьесы-фарса «Последние деньки» (1839) амер. драматурга Вильяма Б. Бернарда (1807–1875).

(318) Voglio… Vorrei е поп. – См. прим. к II, 282.

(319) Крофтон – персонаж рассказа «День плюща» и реальное лицо, сослуживец Джона Джойса по дублинскому Налоговому ведомству.

(319) Освободитель – Дэниэл О’Коннелл, см. прим. к I, 245.

(319) Из колена Рувимова – Чис. 1, 21; это выражение часто применяют к Иуде Искариоту. Имеется в виду описываемый и обсуждаемый ниже Рувим Дж. Додд, дублинский юрист и ростовщик, который, в частности, ссужал Джона Джойса. История с его сыном реальна и рассказана близко к фактам, однако произошла в 1911 г. Додд не был евреем и не имел столь одиозной репутации; его образ в романе – плод отношения к нему в семье Джойсов. Когда, по выходе «Улисса», этот эпизод читался по англ. радио, сын Додда подал на Би-би-си в суд за клевету.