Властелин колец - Джон Толкин

— Как есть вы правы, сударь, — сказал Сэм. — Ну, прыгать от радости я пока погожу — меня-то он хоть сейчас продаст с потрохами, да еще приплатит, чтоб купили. Но я и забыл — а Прелесть-то! Нет, с самого начала у него на лбу было написано: «Отдайте Прелесть бедненькому Смеагорлу!» И коли он что замышляет, так только в этих видах. Но зачем он сюда нас приволок — нет, спросите что-нибудь попроще.

— Да он, поди, и сам не знает, зачем, — сказал Фродо. — Вряд ли какой-нибудь замысел удержится в его худой голове. Я думаю, он просто бережет, как может, свою Прелесть от Врага: ведь если Тот ее заполучит, то и Горлуму крышка. Ну а уж заодно выжидает удобного случая.

— Ну да, как я и говорил — Липучка и Вонючка, — сказал Сэм. — Но чем ближе к вражеской земле, тем больше вони от Липучки. Вот помяните мое слово — если дойдет до дела, до его хваленого перехода, он свою Прелесть так, за здорово живешь, не отпустит.

— Это еще дожить надо, — сказал Фродо.

— Вот чтоб дожить, и надо ушами не хлопать, — сказал Сэм. — Прохлопаем, засопим в две дырочки, а Вонючка уж тут как тут. Это я себе говорю, а вы-то, хозяин, как раз вздремните, порадуйте меня, только ляжьте поближе. Я вас буду стеречь. Вот давайте я вас обниму, и спите себе — кто к вам протянет лапы, тому ваш Сэм живо голову откусит.

— Спать! — сказал Фродо и вздохнул, точно странник в пустыне при виде прохладно-зеленого миража. — Смотри-ка, а я ведь и вправду даже здесь смогу заснуть.

— Вот и спите, хозяин! Положите голову ко мне на колени и спите!

Так и нашел их Горлум через несколько часов, когда он вернулся по тропке из мрака ползком да трусливой побежкой. Сэм полусидел, прислонившись щекой к плечу, и глубоко, ровно дышал. Погруженный в сон Фродо лежал головой у него на коленях, его бледный лоб прикрывала смуглая Сэмова рука, другая покоилась на груди хозяина. Лица у обоих были ясные.

Горлум поглядел на них, и его голодное, изможденное лицо вдруг озарилось странным выражением. Хищный блеск в глазах погас; они сделались тусклыми и блеклыми, старыми и усталыми. Его передернуло, точно от боли, и он отвернулся, глянул в сторону перевала и покачал головой едва ли не укоризненно. Потом подошел, протянул дрожащую руку и бережно коснулся колена Фродо — так бережно, словно погладил. Если бы спящие могли его видеть, в этот миг он показался бы им старым-престарым хоббитом, который заждался смерти, потерял всех друзей и близких и едва-едва помнил свежие луга и звонкие ручьи своей юности, — измученным, жалким, несчастным старцем.

Но от его прикосновения Фродо шевельнулся и тихо вскрикнул во сне, а Сэм тут же открыл глаза и первым делом увидел Горлума, который «тянул лапы к хозяину» — так ему показалось.

— Эй, ты! — сурово сказал он. — Чего тебе надо?

— Ничего, ничего, — тихо отозвался Горлум. — Добренький хозяин!

— Добренький-то добренький, — сказал Сэм. — А ты чего мухлюешь, старый злыдень, где ты пропадал?

Горлум отпрянул, и зеленые щелки засветились из-под его тяжелых век. Он был вылитый паук — на карачках, сгорбился, втянул голову, глаза так и торчали из глазниц. Невозвратный миг прошел, словно его и не было.

— Мухлюешь, мухлюешь! — зашипел он. — Хоббиты всегда такие вежливенькие, да-ссс. Сславненькие хоббитцы! Смеагорл привел их к тайному проходу, о нем никто-никто не знает. Он устал, ему пить хочется, да, очень хочется пить, а он ходит, рыщет, тропки ищет — вернется, и ему говорят: мухлюешь, мухлюешь. Хорошенькие у него друзья, да, моя прелесть, очень хорошенькие.

Сэм немного устыдился, но доверчивей не стал.

— Ну прости, — сказал он. — Ты уж прости, со сна еще и не то скажешь, а спать-то мне ох не надо бы, вот я и сгрубил малость. Хозяин вон как устал, я ему говорю: вздремните, мол, я постерегу, а оно вишь ты как вышло. Прости. А пропадал-то где?

— Мухлевал, — сказал Горлум, и глаза его налились зеленым мерцанием.

— Ну как знаешь, — сказал Сэм, — тебе виднее. Не так уж я небось и ошибся. Ладно, теперь нам надо как-нибудь втроем смухлевать. Сколько времени-то? Еще сегодня или уже завтра?

— Уже завтра, — сказал Горлум. — Уже завтра было, когда хоббиты заснули. Спать здесь нельзя, спать опасно — и бедненький Смеагорл стережет их и мухлюет.

— Вот прицепился к словечку, — сказал Сэм. — Хватит тебе. Бужу хозяина. — Он бережно отвел волосы со лба Фродо и, склонившись к нему, тихо проговорил: — Проснитесь, сударь! Проснитесь!

Фродо пошевелился, открыл глаза и улыбнулся, увидев над собой лицо Сэма.

— Не рано будишь, а, Сэм? — спросил он. — Темно ведь еще!

— Да здесь всегда темно, — сказал Сэм. — Горлум вернулся, сударь, и говорит, что нынче уже завтра, надо идти. Постараемся напоследок-то.

Фродо глубоко вздохнул и сел.

— Да, напоследок! — сказал он. — Привет, Смеагорл! Нашел себе что-нибудь поесть? Отдохнул?

— Смеагорлу некогда есть и отдыхать, — сказал Горлум. — Он мухлюет, он мухляк.

Сэм цокнул языком, но сдержался.

— Не обзывай сам себя, Смеагорл, — сказал Фродо. — Это очень неразумно, даже если заслуженно.

— Смеагорл сам себя не обзывает, — сказал Горлум. — Его обзывает лассковый господин Сэммиум, такой умненький хоббит.

Фродо поглядел на Сэма.

— Да, сударь, — сказал Сэм. — Было дело: я чего-то всполошился со сна, а он тут как тут. Я попросил у него прощенья, но, похоже, зря.

— Нашли время ссориться, — сказал Фродо. — Вот ты и довел меня до места, Смеагорл. Дальше ведь мы и сами пройдем, верно? Куда идти, понятно, перевал на виду, и если там нет ничего мудреного, то ты свое дело сделал, исполнил, что обещал, и ты свободен: иди куда знаешь, только не к вражеским слугам, ешь, отдыхай. Будет тебе и награда — не от меня, так от тех, кто меня помнит.

— Нет-нет, еще нет, — заскулил Горлум. — Пройдут они дальше сами? Нет еще, не пройдут. Переход трудный. Смеагорлу нужно идти с ними: ни поесть, ни поспать, ничего ему нельзя. Пока еще нет.

Глава IX

ЛОГОВО ШЕЛОБ

Может, и вправду был день, как сказал Горлум, но хоббиты ничего дневного не заметили, только небо подернулось дымной мутью, чернота расползлась по расселинам и нагорную глушь окутывал пепельно-бурый сумрак. Хоббиты бок о бок шли за Горлумом по дну ущелья между обветренными, обглоданными каменными глыбинами и столбами, похожими на идолища. Стояла тишина. Впереди, за милю или около того, серел отвесный срез огромного утеса. Он приблизился и заслонил небо и землю высокой черной стеной, подножие которой затенял сумрак. Сэм потянул носом воздух.