Элвис Пресли. Безрассудная любовь - Питер Гуральник

Вернон на мгновение как будто оцепенел, когда увидел в руках врача полную сумку личных вещей Элвиса. «О нет, нет, нет! — закричал он. — Он умер!» Ник подошел к Вернону и кивнул. «Мне очень жаль», — сказал он, в то время как рыдания несчастного отца разносились по всему дому. «Что же мне теперь делать? — спрашивал в слезах Вернон, когда к нему подошли два врача «Неотложной помощи». — Все кончено».

Комната, как вспоминал один из врачей, Улисс С. Джонс — младший, «как будто наполнилась истерией. Повсюду были люди, которые кричали, рыдали, стонали. Тело Вернона сотрясалось от рыданий… он не мог сидеть спокойно. Доктор отвел его на кухню… Лиза в слезах бегала по всему дому с криками: «Мой папочка умер!» Джинджер ходила по комнатам как сомнабула, в каком — то оцепенении, но потом она подошла к Лизе — Марии, нежно взяла ее за руку и отвела в другую комнату, закрыв за собой дверь». Ник позвонил в клинику и сказал Эллиоту, что теперь они уже могут сделать заявление для прессы.

Как оказалось. Джо не сумел справиться с возложенным на него заданием. Произнося уже подготовленную речь, он то и дело задыхался от душивших его слез и запинался. У Чарли тоже лучше не получилось, поэтому объясняться с журналистами пришлось Морису Эллиоту, администратору клиники, который, как оказалось, знал Элвиса долгие годы. «Там были все виды телевизионных камер, радиомикрофонов, а сама комната с трудом вмещала всех людей, которые там собрались. И вдруг ни с того ни с сего меня вдруг осенила мысль, что, мой Бог, это я стою перед всем миром и объявляю смерть Элвиса Пресли».

У ворот уже собралась огромная толпа фанатов, когда Джо и Чарли были на пути в Грейсленд, сопровождаемые полицейским эскортом. По настоянию охраны, в доме уже был наведен идеальный порядок: постель Элвиса была перестелена и аккуратно заправлена, ванная комната сверкала чистотой, и ничто в ней не напоминало совсем недавно произошедшую трагедию. Когда в дом вошли медицинский следователь графства Шелби Дэн Уорлик, полицейский лейтенант Сэм МакКейчрен и помощник прокурора Джерри Штоффер, первым, кого они увидели, был Вернон Пресли, который спокойным тоном разговаривал с кем — то по телефону. Прежде чем Уорлик смог определить обстановку, голос Вернона неожиданно наполнился непередаваемой болью, когда он сказал своему телефонному собеседнику: «Мой малыш умер… Они забрали его, он умер, мой малыш мертв», — и он разразился бурными рыданиями.

Сэм Томпсон проводил медицинского следователя наверх и, открыв дверь в комнату Элвиса, пригласил внутрь Уорлика и его напарников. «По стенам комнаты стояли диваны, на которых сидели плюшевые медведи всех видов и размеров, — писали репортеры следствия Чарльз С. Томпсон II и Джеймс П. Коул в своем авторском исследовании «Смерть Элвиса». Они были повсюду, послушно взирая в сторону огромного письменного стола, на котором находился плакат с надписью: «ЭЛВИС ПРЕСЛИ, БОСС». Стены комнаты были обиты кожей. В ней как будто бы столкнулись беззаботное детство и суровая реальность, которая проявилась в виде пустого шприца, найденного Уорликом около плаката на столе… Уорлик отошел от стола, вышел из кабинета и зашел в спальню. На дальней стене он заметил несколько телевизоров, установленных в книжном шкафу экранами к кровати необъятных размеров. Такую кровать Уорлику еще не приходилось видеть. На одной из верхних полок шкафа он нашел второй шприц, пустой, как и первый».

Уорлик сразу же приказал не допускать посторонних к месту гибели певца, но он и сам понял бессмысленность этого приказания еще до того, как зашел в ванную. Там он увидел ковер глубокого красного цвета на полу и небольшой желтый коврик перед черным унитазом, еще один телевизор, прикрепленный на стене. «Два телефона и что — то наподобие интеркома были прикреплены на стене прямо рядом с рулоном туалетной бумаги, — писали Томпсон и Коул на основе свидетельствований Уорлика. — Удобные кресла располагались по стенам ванной комнаты. Больше всего места в комнате занимал огромный душ семи футов в диаметре… Мягкое виниловое кресло находилось в самом центре душевой кабины… Справа от двери находился мраморный стол двенадцати футов в длину, в который была вмонтирована бордовая раковина. Во всю длину стола над ним располагалось зеркало в оправе из огромных, как будто мыльных, пузырьков. Подойдя к столу, Уорлик обнаружил черную сумку. Она была похожа на докторскую с большой застежкой спереди. Внутри было множество отделений и крошечных пластиковых ящичков. Все они были пусты».

В спальне также не было даже намека на привычный набор медикаментозных средств, который есть в любом доме. За четыре года работы в качестве следователя Уорлик первый раз сталкивался с полным отсутствием каких — либо лекарств, рецептов или медицинских предписаний в доме. Не удалось также обнаружить и книгу, которую читал перед смертью Элвис. Помимо содержимого шприцов это была еще одна загадка. Книга Элвиса представляла собой исследование сексуальной и психической энергии, которое соотносило сексуальные позы и знаки Зодиака. Уорлик заметил пятно на ковровом покрытии, которое обозначало то место, где Элвиса вырвало, когда ему стало плохо, вероятней всего, когда он сидел на унитазе. Следователю показалось, что он прошел или прополз несколько футов, прежде чем умереть.

Когда около семи часов вечера Уорлик вернулся в госпиталь, вскрытие должно уже было начаться. Хотя доктор Ник не играл особой роли в происходящем, его присутствие при процедуре вскрытия подчеркивало тот факт, что причина смерти, произошедшей при весьма странных обстоятельствах и, возможно, по неестественной причине, должна быть установлена исключительно в узком кругу врачей, без вынесения фактов на публику. Из офиса окружного прокурора уже поступали приказания перевезти тело Элвиса в городской госпиталь, который находился через дорогу, где коронер произвел бы вскрытие, имея на то официальные полномочия. Вместо этого, имея на руках подписанное Верноном разрешение на вскрытие, девять патологоанатомов из Баптистской клиники приступили к процедуре, полностью осознавая, что истинных результатов вскрытия ждет весь мир, но узнает их только отец Элвиса. «Наши патологоанатомы понимали, какая на них возлагается ответственность. Они слишком хорошо еще помнили тот скандал с результатами вскрытия президента Кеннеди, — говорил Морис Эллиот. — Они хотели во что бы то ни стало не запятнать репутацию клиники». В то же время они прекрасно понимали, что время уже упущено и сказать что — либо наверняка будет трудно. Они еще не закончили подготовительную стадию вскрытия, когда медицинский свидетель графства Шелби Джерри Франсиско и доктор Эрик Мюрхед, начальник патологоанатомического отделения, покинули помещение вместе с еще пятью врачами. А доктор Ник отправился к собравшимся на восьмичасовую