Полигон смерти - Лев Пучков

Однако прежде всего мне нужно было в туалет, причём сразу во всех аспектах.

Торопливо натягивая брюки и футболку, я полюбовался на себя в зеркало и даже не ужаснулся. Шишки на скулах почти рассосались, опухоль с правого глаза спала. Вообще, явно опухшим оставался только нос, под глазами уже проступали аккуратные такие «очки», а шрам над левой бровью при дневном свете отнюдь не выглядел пиратским и казался вполне себе нормальным мужским аксессуаром.

В общем, не красавец, конечно, но не так уж и страшен, вид как у обычного забулдыги.

В прихожей воняло прорвавшей канализацией. Даже опухший нос не спасал, я эту концентрированную вонь почувствовал сразу, как вышел из детской. Дверь санузла была залеплена по контуру лентой для заклейки окон, и, похоже, забита гвоздями. В прихожей стоял полумрак, мне пришлось настежь распахнуть дверь детской, чтобы добавить немного света, после чего стали заметны проступающие из-под ленты шляпки гвоздей.

Очевидно, для того, чтобы исключить какие-либо вольные трактовки случившегося, к двери была пришпилена кнопками вырванная из тетради страница, на которой то ли жирным красным фломастером, то ли губной помадой было начертано: «Засрано!!!»

Я на всякий случай подёргал ручку… Увы, дверь была забита качественно и надёжно.

Сюрприз, однако.

Если до сего момента у меня было чуть более чем обычное утреннее желание побыстрее попасть в туалет… то сейчас мне в этот самый туалет, забитый гвоздями, вдруг захотелось остро и невыносимо. Так остро, что пришлось тесно сжать ноги и напрячься.

Все двери закрыты, кроме детской, из кухни доносятся негромкие голоса… Самая ближняя ко мне — входная дверь.

Бегло разобравшись с замками, я отомкнул входную дверь и постарался как можно аккуратнее её распахнуть.

Увы, совсем уж аккуратно не вышло, эта проклятая дверь была железная, а петли, похоже, не смазывали чёрт знает как давно.

В коридоре было темно. В самом конце коридора, ближе к выходу на лестницу, горел тусклый свет, что-то типа керосиновой лампы, рядом мерцали два сигаретных огонька и слышался деловитый такой стукоток, как будто что-то складывали. Или, напротив, раскладывали, растаскивали, в общем, там занимались каким-то трудом.

Кто-то из трудяг живо отреагировал на скрежет открываемой двери и негромко, но по-хозяйски, властно и строго, спросил:

— Это кто у нас там?

Хоть у меня и шумело в голове, но дальнейшее развитие событий я спрогнозировал моментально. Сейчас придётся долго и мучительно пробираться по тёмному коридору, спотыкаясь на каждом шагу о залежи советских рудиментов, и попутно отвечать на идиотские вопросы, рассказывая, кто я такой и какого черта здесь делаю.

Нет, такой вариант меня совершенно не устраивает. Я не расположен отвечать на вопросы, мне надо держать зубы крепко стиснутыми, это некоторым образом помогает… И вообще, я вряд ли успею добраться до конца коридора, а о том, чтобы спуститься по лестнице, не может быть и речи!

Тихо взвыв от досады, я захлопнул дверь, защелкнул замок и прислонился к стене, ещё сильнее сжав ноги. Дело явно шло к нехорошему.

Скрежет открываемой двери был услышан не только сторонней публикой. Из кухни тотчас же выскочила вчерашняя старушка — только теперь она была не в кружевах, а в плюшевом душегрее, — и взыскательно уставилась на меня через лорнет.

— Мне бы… Мне бы цветочную вазу какую-нибудь… — без всякой надежды пролепетал я. — Или хотя бы баночку, что ли…

Старушка вдруг понятливо кивнула, побежала в детскую и спустя пару секунд призывно помахала кипой пожелтевших от времени газет.

Я мучительно улыбнулся и хотел было возразить, что в принципе, дико обожаю краеведение и не прочь погрузиться в перипетии советской хроники, но именно сейчас мне немного не до этого, есть заботы поважнее… Однако старушка показала, что предлагает использовать газеты отнюдь не для чтения: ловко свернув кулёк, она изобразила пальцем движение извне в недра кулька и издала вполне аутентичный звук:

— Пссс!

Затем бросила одну газету на пол и живо изобразила нечто вроде пикирующего бомбардировщика в конечной фазе бомбометания и опять же всё очень аутентично озвучила:

— Тю-ю-юууу… Бу-Бухх!!!

Отбомбившись, старушка изобразила брезгливость, двумя пальчиками взяла газету и показала, что теперь её следует выбросить. После этого старушка распахнула балконную дверь, выбросила кулёк и газеты на балкон и поощрительно мне кивнула.

Точно, а я и забыл: в детской есть балкон! И вроде бы даже мы с него ночью пиротехнику пускали, вот этот момент помню как-то смутно.

Выскочив на балкон, я прикрыл за собой дверь, разложил газеты, вооружился кульком и стремительно удовлетворил все прихоти организма. Да простят меня эстеты, но всё получилось в самом деле примерно так, как показала старушка на предварительном инструктаже для внезапных засранцев: и движение извне в кулёк, и собственно бомбометание (да ладно скромничать: это была натуральная ковровая бомбардировка).

Воровато озираясь, я убедился, что поблизости никого нет, и произвёл отгрузку балласта. Слава богу, вокруг дома обрадовался толстый сугроб, что с относительно высокой надёжностью гарантировало сокрытие результатов бомбометания.

И сразу утро перестало быть тусклым и заиграло свежими красками. Жить стало проще, жить стало веселее.

— Вот так-то лучше…

Собрав с балконных перил горсть снега, я «помыл» руки, следующей горстью в забывчивости хотел было «умыть» лицо, но разбитый нос тотчас же дал о себе знать.

Нет, так не пойдёт, мне сейчас надо умывать личико тепленькой водичкой, аккуратно и бережно.

А старушка-то, оказывается, житейски мудрая и вполне башковитая, даром что ведет себя как сумасшедшая.

— Я вам очень признате… — проникновенно затянул я, входя в детскую, и осёкся на полуслове.

В детской никого не было. Вот же шустрая бабуся: вроде уже в таком возрасте, что только неспешно гулять и сидеть у камина, а столько энергии, что на дюжину юных компьютерных оболтусов хватит. Одно слово: «Сделано в СССР».

Ну и ладно, и в общем-то, ничего особенного (хотя две минуты назад мне так не казалось). Я бы тоже с готовностью помог страдающему гостю, если бы с ним приключилась такая беда в моём доме.

Решив главную проблему, я пошёл добывать информацию.

Активность прослеживалась только в кухне, оттуда слышались негромкие голоса. Но вчера кухня была своего рода запретной зоной, поэтому я по инерции направился в гостиную.

Людей в гостиной не было, но следы ночёвки присутствовали. Повсюду валялись подушки, одеяла, пледы и окурки, форточки были закрыты и ощущался ядрёный перегар, так что сразу и не скажешь, где лучше — в ароматной прихожей или в этой берлоге празднично переночевавшей интеллигенции.

Несмотря на закрытые форточки, в гостиной было стыло. То ли отопление плохо работает, то ли просто слишком большое помещение, но в маленькой детской было не в пример теплее.

В смежную с гостиной спальню я войти не решился: немного постоял у двери, послушал добротный храп и, набравшись смелости, отправился на кухню.

Слава богу, торговая мафия благополучно разбрелась, на кухне присутствовали только местные дамы.

Запах здесь был получше, чем в прочих помещениях. На примусе закипала турка с кофе, форточка была слегка приоткрыта, Нинель с мамой, закутанные в шали, негромко сокрушались и охали по поводу каких-то неурядиц, а старушка-инструкторша через лорнет читала жёлтую газету. Очевидно, гуманитарная помощь ректально озабоченному гостю вызвала у неё припадок ностальгии по советским временам. Или даже по военным временам: на вид она вполне древняя, может, ещё и революцию помнит.

Умыться не получилось.

Первая новость: в доме нет воды.

Меня напоили кофе и довели прочие новости, вразброс, без какого-либо порядка очередности и важности.

В общем-то, это были даже и не новости, а перечисление отсутствующих удобств. Газа нет, тепло отключили, батареи уже холодные, света нет, воды нет, связь отсутствует. Про связь и свет я в курсе, это было ещё ночью, а вот всё прочее уже похоже на некую странную упорядоченность.

За окном слышался негромкий треск, перемежаемый нечастым уханьем. Это с равным успехом могла быть стрельба, а также запускаемые недогулявшими гражданами фейерверки, петарды и прочие пиротехнические излишества.

По треску и уханью комментариев не было. Дамы не знали, что это за странные звуки, но особо не переживали. Судя по всему, это далеко, так что пока беспокоиться не стоит. Будет поближе, тогда и начнём волноваться, а пока что и своих проблем хватает.

Между делом выяснился небольшой протокольный нюанс: представители торговой мафии в полном составе дисциплинированно сходили до ветру во двор. А обезвоженный клозет загадила как раз таки интеллигенция, трепетная натура которой не позволила справлять постыдные надобности в публичном месте.