Легенда о свободе. Буря над городом - Анна Виор

– И еще… – Вирд взял широкую холеную кисть руки Ректора и развернул ладонью вверх: на подушечках указательного и большого пальцев кожа была покрасневшей и вздувшейся.

– Это ожог, – сказал Вирд, – вы сегодня сжигали какое-то письмо и не отпустили его вовремя. Я исцелю.

Он не мог точно определить, какой Путь использовал, чтобы узнать происхождение ожога, но исцеляющие лазурные потоки были хорошо ему знакомы, потребовалась лишь тонкая, с волосок, ниточка, чтобы кожа на пальцах Исмы стала вновь светлой и ровной.

Исцеляя Исму, Вирд подумал о том черном кольце вокруг Дара. Может, это тоже болезнь? И ее можно исцелить? Он даже знал сейчас, как это сделать, но отчего-то сдержался.

Ректор потерял дар речи.

– Кто тебя учил? – наконец хрипло вымолвил он.

«А кто вас учил чесать нос?» – усмехнулся про себя Вирд, вновь вспомнив слова погибшего Дилоса о действии Силы Одаренного, но вслух сказал другое:

– До этого никто, потом – Кодонак.

– Ты – новая эпоха! Я просто счастлив, что вижу тебя! Настоящий Мастер Путей! – Он сказал это слишком громко, и Вирду показалось, что при этих словах за дверью послышалось какое-то шуршание, но ни Ректор Исма, ни Гани Наэль, отличающийся острым слухом, внимания на это не обратили.

Мастеру Музыканту, похоже, было не по нраву происходящее здесь. Он хмурился и не сводил глаз с Исмы. Он осуждал то ли демонстрацию Силы различных Путей, то ли излишнее любопытство Ректора…

– Так ты согласен переехать в Академию? Когда? – тем временем спрашивал Исма.

– Я перееду, но пока позволяет Мастер Этаналь, я хотел бы побыть в доме моего отца, – ответил Вирд. Кроме того, он был еще очень слаб после произошедших недавно событий, и ему требовалось время на отдых, но признаваться в этом не хотелось.

– Верховный, услышав о тебе, отдаст тебе этот дом, а для Мастера Этаналя найдется другой.

– Не стоит, – отрезал Вирд. – Я просто побуду здесь несколько дней, а потом перееду к вам в Академию.

– Тебе что-нибудь нужно? Одежда, деньги? – поинтересовался Исма.

– Меч, – тут же ответил Вирд – он знал, что необходимо ему: меч Дилоса, который он носил при себе от самого Тарийского леса, остался в Шеалсоне.

– Прости, но я не могу выполнить эту твою просьбу, – ответил Мастер Исма, разводя руками в жесте сожаления, – студенты Академии, даже те, у кого Дар Оружия, не носят меча, это запрещено. Только Одаренный Мастер, получивший д'каж, имеет право носить его.

Жаль.

– Мастер Этаналь дал мне одежду, – сказал Вирд, – я не хотел бы, чтобы это было в тягость ему.

– Это не было бы ему в тягость, Вирд, – засмеялся Мастер Исма, – у него, как у Архитектора Силы, очень хорошее содержание, но я позабочусь о том, чтобы ты мог жить на свое собственное.

Вирд благодарно кивнул. А Гани Наэль улыбался так, словно заключил выгодную сделку. Конечно же постоянная его спутница – холщовая сумка через плечо с арайским золотом – была при нем.

Мастер Исма стал собираться, извиняясь за свою занятость. И когда он ушел, Вирд почувствовал облегчение. Они остались в комнате вдвоем с Гани Наэлем.

– Я остановился в «Пристанище Мастера» – это на левом берегу, возле самого Пятилистника, идти отсюда по прямой улице минут двадцать. Знаешь, кто со мной?

Вирд, улыбаясь, отрицательно покачал головой.

– Эй-Га, Харт и… Ого!

Улыбка Вирда стала почти такой же широкой, как у его рыжего друга. Он был рад, что Ого здесь.

– Они остались в гостинице только потому, что я не сказал им, куда иду, – продолжал Наэль, – Мастер Исма послал за мной и передал, что, кажется, знает, где ты, и хотел бы, чтобы я взглянул, действительно ли это ты. Где тебя носило все это время? Куда ты исчез? Кодонак волосы на себе рвал, когда ты… растворился… Он ругался так, что даже я заслушался! А Ого, так и вовсе если б умел писать, то схватился бы за перо, чтобы запечатлеть все перлы, извергаемые этим эффовым Мастером Стратегом!

Вирд рассмеялся:

– Нужно будет переместиться в Шеалсон и успокоить его. Но скажу тебе честно, я так устал, что просто побаиваюсь перемещаться. Я был на севере… в том городе под куполом… вернее, над ним… Потом в пустыне… Потом в Аштайрисе…

– В Аштайрисе? Почему там?

– Я увидел могилу моей матери…

Гани промолчал.

– Я думал, что не выживу… Эта боль… Но здесь все прошло. И здесь мне хорошо.

– Мы беспокоились о тебе. И я, и Кодонак, и Ого… и та рыжеволосая женщина, которую Ого называет своей золотой мамочкой, и госпожа Миче. Мы все не находили себе места, не зная, как помочь тебе.

– Так было нужно… Наверное, так было нужно… Что-то переломилось во мне, что-то изменилось. Но эта боль… не знаю, как выдержал ее…

– Жаль, что не могу поговорить с тобой подольше, Мастер Исма ждет. Надеюсь, встретимся вскоре. Завтра, к примеру. Какие планы у тебя?

– Ты приведешь Ого? Ну и Харта с Эй-Га?

– Конечно же!

– Тогда встретимся завтра, расскажешь, как там устроились мои друзья из Ары.

– Ну что ж! – Мастер Наэль поднялся. – Оставлю тебя с новыми твоими друзьями. Как ты успел? И столько хорошеньких девушек… – Гани ему подмигнул, Вирд смутился. – А я думал, что это Ого у нас сердцеед… Развлекайся и отдыхай!

Он направился было к выходу, когда обернулся:

– И еще… такой огонек… очень удобная штука… Не сделаешь для меня?

Вирд, улыбаясь, отдал ему новый огонек, слетевший с кончиков пальцев, – они даются ему легко. Гани же был более чем доволен.

Элинаэль Кисам

В гостиной шло бурное обсуждение разрушения Конюшен Пятилистника. Лючин и Марил утверждали, что их не стоило сносить, так как они представляли собой историческую ценность и демонстрировали необходимость слушать свой Дар.

Тико, непосредственно участвовавший в их сносе, и, как ни странно, Мастер Этаналь, наоборот, твердили, что это неудачное здание – позор для великого Тотиля, Пятилистника и Академии Силы и его нужно было снести еще давно.

Мнения и одной и другой стороны подтверждались аргументами, и спор разгорался все жарче. Молодость и азарт взяли верх над стеснительностью и тем, что называлось воспитанием, манерами, хорошим тоном, правилами приличного поведения в чужом доме. И гости и хозяин забыли даже о том, что в комнате наверху присутствует сам Мастер Ректор, и орали так, что закладывало уши. Но зла в их споре и криках не было.

Мастер Этаналь походил характером на стеснительного, скромного и рассудительного Тико, но сегодня они оба как с цепи сорвались и давали достойный отпор дерзкой Лючин и Марилу, который спорил с такой страстью, будто снова взял в руки «бешеный» меч.

Иссима время от времени вставляла язвительные замечания, а Эдрал то и дело поглядывала на лестницу, ожидая, когда вернется Мастер Исма, ей не терпелось узнать, что же он видел в Вирде.

Сама же Элинаэль просто наслаждалась словесной баталией, как красивым учебным боем. Еще ее мысли занимал тот парень, который разговаривает сейчас с Ректором. Что было в нем такого особенного? Она то и дело думает о нем… Его детство прошло в этом доме. Его отец, так же как и ее, умер от отлива Силы. И его мать, как говорили, тоже отказалась от всех привилегий жены Одаренного и уехала из Города Семи Огней. Он так же, как и она, был сиротой. Все эти сведения о Мастере Асе Фаэле и его семье успела сообщить Иссима, пока Вирд и Ректор отсутствовали. Их судьбы похожи. Откуда-то его знал Мастер Кодонак. Зачем-то Хатин упомянул в письме его имя… «Ничему не удивляйся»… Почему Ректор Исма поклонился ему, словно высшему Мастеру? Почему Эдрал так видела его Дар? Элинаэль пыталась избавиться от этих мыслей, вникая в суть спора, но вновь и вновь возвращалась к ним.

Возбужденные голоса утихли, когда в гостиную заглянул Мастер Исма.

– Я оставляю вас. Меня ждут дела. Спасибо, что познакомили меня с этим молодым человеком. Очень… яркий Дар. Я рад сообщить вам, что в ближайшее время он станет нашим студентом, – объявил Ректор, и все одобрительно зашумели. – Развлекайтесь, но не разрушьте дом Мастера Этаналя.

– Итин, – обратился он к хозяину, – если они станут тебе докучать, только скажи!

Этаналь рассмеялся по-мальчишески и покачал отрицательно головой: похоже, он счастлив в этой компании.

Эдрал вскочила и в мгновение ока оказалась рядом с Профессором, провожая его.

Возвратилась она быстро, смущенная, задумчивая и недовольная. Элинаэль вопросительно посмотрела на нее.

– Я спросила, что видит он.

– И?

– Описал Дар Перемещений, – разочарованно закончила Эдрал, усаживаясь назад в кресло.

Иссима, которая слышала это, многозначительно хмыкнула. Эдрал же выглядела подавленной.

В гостиную двумя подозрительно смирными и тихими тенями проникли Мах и Шос. И так же, донельзя подозрительно тихо, сели и сидели молча, вслушиваясь в разговор, что опять завертелся, но уже не вокруг злосчастных Конюшен, а о Дарах, что более предпочтительны и полезны, – любимый конек Марила и Тоше, последний оживлялся и начинал говорить, только когда касались этой темы.