Воин и меч - Иван Геннадьевич Фаворов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На втором этаже было жарко. Двери некоторых комнат открыты. По коридору бегали дети.
«Как же это всё не кстати». – С содроганием подумал Анатоль. В мыльной стирали бельё две женщины. Одна увидев бегущего по коридору человека с оружием в руке, истошно закричала. Дети прижались к стене, почуяв опасность, спина в сером пальто открылась для выстрела. Анатоль, не помня себя в запале погони, прицелился и спустил курок. Но его сбил с ног здоровый мужик, выскочивший из комнаты с криками: «Товарищи вали его, мента поганого!». Они покатились по полу. Время на раздумье не было, Анатоль выстрелил в упор, приставив дуло кольта к боку нападавшего. Тот заорал, из раны потекла кровь, пачкая пол и Анатоля. Пытаясь выбраться из-под умирающего и кричащего в конвульсиях мужчины, Анатоль извивался и скользил руками по разлитому вокруг липкому и тёплому. Из комнат повыскакивали люди. Они бросились на атакующего их жилище пришельца. Но увидев в его руках взведённый револьвер, оробели и снова рассосались по комнатам. Кроме, одного самонадеянного детины в спецовке с охотничьим ружьём наперевес. На долю секунды Анатоль выстрелил быстрее, враг уже спускал курок и успел нажать, но от удара пулей в грудь выстрелил криво. Дробь пошла в сторону про скользив по стене, но малая часть заряда всё же зацепила Анатолю ногу и одну из женщин, которая дополнила общую вакханалию ещё одним истошным криком.
Патронов в барабане больше не было и времени их туда загонять тоже. Подняв ружьё, Анатоль мимоходом добил вторым зарядом ещё корчащегося мужика на всякий случай, отбросил бесполезную двустволку, она с грохотом отлетело и ударилась о батарею. Убегавший революционер уже вылез в окно, выходящее над крышей другого барака. Анатоль, припадая на раненую ногу, бросился следом. Коммунист, поскальзываясь на покатой поверхности, пытался добраться до чердачного окна. Выхватив саблю, Анатоль бросился за ним, заряжать револьвер времени не было. «Уже не догнать, уходит». – Мелькнула пораженческая мысль. Но, снизу выстрелила Анастасия. Промазала. Выстрелила ещё и ранила беглеца. По ней из окон тоже открыли огонь, разобравшиеся в чём дело коммунисты-рабочие. Дело начинало не просто пахнуть керосином, а потерей любимой. Кровь и Адреналин с удвоенной силой ударили в голову. Пренебрегая чувством боли и скользя на собственной крови, Анатоль пытался догнать ползущего к спасительному выходу революционера.
Окна барака были расположены так, что никто не мог стрелять Анатолю в спину, поэтому он немного медленнее чем хотел, догнал свою жертву как раз в тот момент, когда революционер пытался залезть в отверстие слухового окна.
Анастасия слишком поздно заметила целящегося в неё из окна парня с картузом на голове. От её выстрела зависела судьба операции, и она не могла промахнуться, тем более что первая пуля уже полетела мимо. Рука не подвела, если она не добила, то сильно замедлила убегавшего. Но в неё тоже попали. Не особо крупным калибром, куда-то в бок.
«Хотя бы по касательной и навылет!» – Мысленно взмолилась она. Но кровь текла обильно, пришлось отступить за угол арки, служащей входом во двор. Потом немного помедлив она посмотрела, как Анатоль прикончил беглеца, и отправилась искать извозчика.
Ещё до начала операции на этапе планирования она попросила одного знакомого человека из Иллюминатов, с которым когда-то имела небольшую связь, помочь организовать им отход. Зная характер Анатоля, она почти не сомневалась, что уходить с места убийства придётся в спешке и под градом пуль. Раненая Анастасия заковыляла к предполагаемому месту встречи со специально ждавшим их извозчиком. Надо было подумать, как вытащить любимого из опасности, в которую он залез.
Добравшись до своей жертвы, Анатоль хладнокровно пронзил извивающегося у его ног человека остриём сабли.
Снова я в мире людей, скорее в мире одного человека чьей кровью обагрилось моё лезвие. Первое с чем я столкнулся это море скорби и отчаяния, причём связанной не с фактом прощания с собственной жизнью, а с болью за умерших родных, людей в дом к которым он привёл врага, с проваленным делом мирового равенства, но главное, с победой подлых людей. Под предлогом всеобщего благоденствия использовавших его, Владимира Лазаревича Никлюдова с товарищами, в своих интересах. Был разработан большой подробный план, как этим людям отомстить. Разрушить их организацию, прервать цепочку известных ему планов, отодвинуть от цели мирового господства. И теперь всё так бездарно пошло прахом. Как легко и бескомпромиссно настиг его посланный ими безжалостный убийца. Не помедлив расправившийся с тётей Глашей, и убивший одним выстрелом брата. Неужели его нельзя было остановить, неужели был допущен такой фатальный просчёт.
Неклюдов был уверен, что за ним пошлют жандармов, которые не станут затевать беспорядочную стрельбу в жилом бараке. А после того как понял, что преследователь один-то и вовсе, без сомнений, исполнил план, разработанный его ячейкой на случай погони. Потом, до первого выстрела он не был на сто процентов уверен, что эта нелепая парочка, разыгрывающая влюблённых у его подъезда, и есть исполнители страшного возмездия Иллюминатов. Слишком парадоксально они выглядели. Пройти через рабочее общежитие он решил скорее из предосторожности, а быстро двигался по привычке, на всякий случай.
Образование и тяжёлый труд, а главное, жажда справедливости сделали Владимира тем, кем он стал. Рабочий и сын рабочего из еврейской семьи выкрестов, Неклюдов считал себя несправедливо обделённым жизнью. Его отец не был простым трудягой, а имел хоть и не ахти какое, но инженерное образование, поэтому получал неплохую зарплату и смог дать образование сыну.
Будучи выкрестами, их семья не столкнулась с гонениями, начавшимися на евреев в конце девятнадцатого века в царской России. Но изменив веру их семья не утратила полной связи с общиной и скрывала у себя многих правоверных вовремя погромов. Прекрасный мир, в котором большинство людей могли бы жить безбедно, казался ему украденным жадными и глупыми людьми, получившими власть не благодаря превосходству своих умственных качеств, а
