Дверь к смерти (сборник) - Рекс Стаут

– Нет, конечно, – промолвила Аннабел.

– В таком случае, – продолжал я, – мои выводы верны. Если, разумеется, полицейские не замыслили какую-то совсем уж хитроумную ловушку. Впрочем, кто знает? Заплатив мне или любому другому детективу за повторение пути, уже пройденного полицией, вы бы только попусту выбросили деньги. Ниро Вульф, конечно, исключение, но его нет. Пожалуй, есть лишь один способ, как с толком использовать меня. Во всяком случае, лишь он даст мне шанс отработать полученный от вас гонорар. А состоит он вот в чем: я должен провести часов эдак восемь – десять с каждым из вас шестерых, в отдельности. Много лет я присматривался и прислушивался к тому, как работает Ниро Вульф, и, смею вас уверить, способен воссоздать копию, которую не всякий отличит от оригинала. Возможно, окажется, что овчинка не стоила выделки для вас всех… кроме одного, как выразился бы мистер Пирс. – Я взмахнул рукой. – Вот лучшее, что я могу вам предложить. Без всяких гарантий.

– Не надейтесь, что каждый расскажет вам все без утайки, – предупредила Аннабел. – Даже мне пришлось кое-что скрыть от полиции.

– Естественно. Я это прекрасно понимаю. Вполне объяснимо.

– Вы будете работать на меня… на нас. Строго конфиденциально.

– Все новое, что мне удастся выяснить, останется конфиденциальным. А скрытничать в отношении уже имеющихся улик смысла нет.

Аннабел, сидя в кресле, внимательно смотрела на меня. Пальцы ее рук то сжимались, то разжимались.

– Я хочу задать вам один вопрос, мистер Гудвин. Вы считаете, что миссис Рэкхем убил один из нас?

– Сейчас – да. Впрочем, не знаю, что́ буду думать после того, как переговорю с каждым из вас.

– Вы уже подозреваете кого-то конкретно?

– Нет. Я беспристрастен.

– Хорошо. Можете начать с меня. – Она повернула голову. – Если никто из вас не желает быть первым.

Все сидели молча. Потом Кэлвин Лидс заговорил:

– Я не стану в этом участвовать, Аннабел. Я не верю в Гудвина. Пусть он сперва скажет нам, куда подевался Ниро Вульф и почему.

– Но, Кэл… Ты не согласен?

– С Гудвином не согласен.

– А ты, Дэна?

Хэммонд сидел как в воду опущенный. Поднявшись на ноги, он подошел к ней.

– Это была ошибка, Аннабел. Не стоило этого затевать. В чем может Гудвин превзойти полицию? Вряд ли ты сама ясно представляешь, как работает частный детектив.

– Он может попытаться. Ты поможешь, Дэна?

– Нет. Мне тяжело отказываться, но иначе я не могу.

– Оливер, а вы?

– Что ж. – Политик нахмурился, но недовольная мина адресовалась мне, а не ей. – Насколько я понимаю, в такой игре должны участвовать либо все, либо никто. Но я не вижу смысла в том, чтобы…

– Значит, вы тоже отказываетесь?

– В данных обстоятельствах иного выхода у меня нет.

– Ясно. Могли бы просто ответить «нет». Барри?

– Нет, конечно. Гудвин наврал полиции с три короба про визит моей жены к Вульфу. Я и восьми секунд с ним не провел бы, не говоря уж о восьми часах.

Аннабел встала и подошла к кушетке.

– Лина, похоже, остались одни только женщины. Ты и я. Она была так добра к нам, Лина… к нам обеим. Что ты скажешь?

– Милая моя, – вздохнула Лина Дэрроу, садясь. – Милая Аннабел. Ты же сама знаешь, что терпеть меня не можешь.

– Это неправда, – запротестовала Аннабел. – Только потому, что я…

– Нет, это правда. Ты подозревала, что я пытаюсь тебя обставить. Ты думала, что я увиваюсь за Барри на том лишь основании, что я не скрывала, что вижу в нем человеческие качества, а теперь вот посмотрим. И еще ты думала, что я хочу отбить у тебя Оливера, тогда как на самом деле…

– Лина, бога ради! – взмолился Пирс.

Ее изумительные темные глаза засверкали.

– Именно так, Олли! Тогда как на самом деле ты ей просто наскучил, а тут я подвернулась, как нельзя более кстати. – Она обвела взглядом всю компанию, справа налево. – Ей-богу, стоит на вас посмотреть, а еще лучше – послушать! Все вы думаете, что Барри убил ее… Все, кроме одного, как сказал бы ты, Олли. Но у вас не хватает смелости признаться. А сказала ли ты, милая Аннабел, своему мистеру Гудвину, что тебе только того и нужно, чтобы он раскопал какое-нибудь доказательство вины Барри? Нет, ты наверняка приберегала это напоследок. – Лина медленно поднялась, встав лицом к лицу с Аннабел, на расстоянии прыжка. – Я знала, что так и кончится, – обронила она и, обогнув кресло, в котором сидел Лидс, направилась к двери в вестибюль.

Все проводили ее взглядами, но никто не промолвил ни слова. Затем, когда она вышла из гостиной, Барри Рэкхем поднялся и, не глядя ни на кого, даже на хозяйку, покинул комнату.

Оставшиеся трое гостей переглянулись. Кузен и Пирс встали с кресел.

– Извини, Аннабел, – выдавил Лидс, – но разве я не предупреждал тебя насчет Гудвина?

Она не ответила – стояла молча, и грудь ее бурно вздымалась. Кэлвин ушел – в походке его не чувствовалось прежней живости, – и Пирс, пробормотав слова прощания, тут же последовал за ним. Дэна Хаммонд приблизился к Аннабел и поднес было руку к ее плечу, но потом передумал.

– Зря ты это затеяла, дорогая, – миролюбиво произнес он. – Иначе и быть не могло. Если бы ты посоветовалась со мной…

– В следующий раз посоветуюсь, Дэна. Спокойной ночи.

– Я хочу поговорить с тобой, Аннабел. Я хочу…

– Бога ради, оставь меня! Уходи!

Он отступил на шаг и обжег меня взглядом, словно винил в случившемся. Я изогнул правую бровь. Есть у меня такой дар – приподнимать одну бровь, – но обычно я приберегаю его на крайний случай, когда остальные средства исчерпаны.

Ни слова не говоря, он вылетел вон из гостиной.

Аннабел упала в ближайшее к ней кресло, уперла локти в колени и обхватила голову руками.

Я стоял и наблюдал за ней. Потом заговорил, стараясь вложить в голос побольше сочувствия:

– Конечно, триумфом я бы это не назвал, но все-таки вы попытались. Не собираюсь вас утешать, однако учтите на будущее: благоразумнее было бы не собирать все стадо, а позволить мне разобраться с каждым в отдельности. И еще нам не повезло, что первой жертвенной овечкой вы избрали Лидса, потому что у него на меня зуб. Но по правде говоря, ваше положение сделалось безнадежным с самого начала. Воздух был настолько наэлектризован, что взмахни перышком – и произошел бы взрыв. Спасибо за приглашение.

Я откланялся. Когда я вышел на стоянку, остальные машины уже разъехались. Руля по извилистой аллее, я подумал, что столь многое обещавший первый звонок в мой новый офис не обернулся удачей.

Глава двенадцатая

Кое-кто из друзей пытался уверить меня, что некоторые мои похождения в то памятное лето вполне достойны описания. Но даже если бы я с ними согласился, то не стал бы здесь распространяться на эту тему. Хотя справедливости ради замечу, что вскоре после того, как я поместил в «Газетт» объявление, молва быстро разошлась и отбоя от клиентов у меня не было. Вот краткий перечень моих подвигов по месяцам.

МАЙ. У женщины украли кошку. Вернул ее владелице. Дебет – пятьдесят долларов плюс компенсация издержек.

Клиента обокрали в борделе на Восьмой авеню, а он по понятным причинам не захотел связываться с полицией. Я разыскал виновную и запугал, вынудив расстаться с большей частью добычи. Заграбастал пару сотенных.

Отец хотел вырвать великовозрастного недоросля сына из лап хищницы блондинки. В это дело мне лезть не стоило: потерпел полное фиаско, приобретя расцарапанную физиономию и свою законную сотню сверх расходов.

Ресторан с кассиршей, нечистой на руку. Потратил всего полдня, чтобы вывести ее на чистую воду. Клиент заартачился было, увидев счет на шестьдесят пять долларов, но уплатил.

ИЮНЬ. Целых две недели угробил, расследуя мошенничество со страховкой по просьбе Дела Бэскома, и едва не расстался с головой. Справился, однако, с присущим мне блеском. У Дела хватило наглости предложить мне три сотни. Я затребовал тысячу – и получил. Решил, что должен зарабатывать в неделю больше, чем платил мне Вульф. Не потому, что жаден до денег, а из принципа.

Отловил жулика букмекера для одного клиента из Мидвилла, штат Пенсильвания. Еще сто пятьдесят.

Другой хотел, чтобы я разыскал сбежавшую от него жену, но зацепиться было почти не за что, да и платить он мог всего двадцатку в день, так что пришлось отказаться.

Девушка, которую, по ее словам, несправедливо обвинили в передаче секретных данных конкурирующей фирме и уволили, приставала ко мне с ножом к горлу до тех пор, пока я не согласился взяться за дело. Доказал ее правоту и восстановил в попранных правах, навкалывавшись при этом долларов на пятьсот, но получив в награду каких-то жалких сто двадцать, да еще и в рассрочку. Личиком она, быть может, не совсем вышла, но голос был приятный, да и ножки недурны.

Еще получил предложение поступить на работу в ФБР, девятое предложение подобного рода за шесть недель, но отказался.

ИЮЛЬ. Разнообразия ради согласился на просьбу горстки концессионеров последить за тем, как вершат свои дела управляющие увеселительными заведениями на пляжах Кони-Айленда. Поймал одного с поличным, когда он пытался стибрить дневную выручку из игорного автомата. Ловкач тщился продырявить меня из пистолета, так что пришлось для острастки сломать ему руку. Когда мне надоело лицезреть тысячи акров обнаженной плоти, в основном шелушащейся под немилосердным солнцем и вообще малопривлекательной, я взял расчет. Итог – восемь с половиной сотен за семнадцать дней.