В ожидании зимы. Черный ельник (СИ) - Лерн (Порохня) Анна

Продавщица сдернула с себя украшение и швырнула его обратно на тряпицу. Сердце колотилось от страха, а дыхание перехватывало. Собравшись с духом, Танька завернула серьги и сунула их в ящик комода. Включила кругом свет, загремела чайником, успокаивая себя, но ее взгляд все равно возвращался к заветному ящику.

Прошло около часа. Никаких голосов она больше не слышала, но то, что говорили серьги, не выходило у нее из головы. Что значит загадай желание? Неужели они могут исполнить всё, что не пожелаешь? Вот прям всё-всё?

Теперь продавщица не могла думать ни о чем другом. Ей ужасно хотелось попробовать! Хоть что-нибудь незначительное загадать! Так сказать проверить, как это работает.

Не выдержав такого искушения, Танька достала тряпицу и, волнуясь, надела серьги. Тут же задребезжал уже знакомый голосок:

— Хочу торт с вишнею! — прошептала продавщица и сдернула серьги, сердцем чувствуя, что делает что-то не очень хорошее. Но останавливаться было уже поздно.

Едва уловимый коньячный аромат коснулся ее ноздрей, и Танька медленно обернулась. На столе стоял настоящий торт, на вершине которого гордо переливалась сахарная вишня. Она достала ложку, сунула ее в торт и поднесла ко рту. Сладкий, ни с чем, ни сравнимый вкус заставил Таньку блаженно зажмуриться. Как же вкусно… Божественно! Ну что может случиться из-за такого малюсенького желания? Это ведь капля в целом море мироздания.

Танька успокоилась и принялась с наслаждением поглощать торт, запивая его холодным молоком. Ведь каждый заслуживает свои маленькие радости. Но никто не думает в такие моменты, что если ты перешагнул черту, то обязательно перешагнешь и другую, а потом и третью и так пока не дойдешь до конца.

Я проснулась от того, что жутко хотелось пить. Вино и жара сделали свое дело. Печь горела словно сумасшедшая, отбрасывая на потолок красное зарево.

— Наверное, будет мороз, — прошептала я, поднимаясь с дивана. Напившись воды мой организм начал по чуть-чуть просыпаться и в голове промелькнула мысль: «Сани! Мы должны идти за санями!».

— Эй, красотки, подъем! — я включила свет, и подруги недовольно застонали.

— Ну, ты чего?

— За санями в ельник пора! — громко сказала я, натягивая спортивный костюм. — Или долежимся, что их найдет кто-нибудь!

— Кто? — проворчала Марьяша, опустив ноги на пол. — Думаешь, полно желающих по ельнику ночью шастать?

— Нет, Оля права, — вздохнула Зинка, а потом широко зевнула. — Надо идти. Это тебе не шутки, а сказочное средство передвижения!

Одевшись потеплее, мы накинули на себя дождевики, и вышли из дома. Гурьевич даже не пошевелился, похрапывая на буфете.

Дождь не прекращался, дороги развезло и чем ближе мы подходили к ельнику, тем тяжелее было идти. К подошвам прилипали комья грязи, из-под пяток летели брызги, и мы уже походили на трех грязновиков с горящими в темноте глазами.

Сани так и лежали на месте. Они имели жалкий вид, а передок, разбитый о дерево вызывал во мне чувство вины.

С пятого раза нам удалось перевернуть их и поставить на полозья. Забравшись внутрь, мы несколько минут переводили дыхание, а потом Зинка гаркнула на весь ельник:

— Вот саночки шустрые, самоходные, путеводные! Сами едут, сами правят, сами нас в гараж домой доставят!

С ужасным скрежетом сани поднялись вверх, их начало кренить в сторону и мы завизжали, хватаясь друг за друга.

— Сломали транспорт! — с горечью воскликнула Марьяша. — Криворукие!

Тем временем сани понеслись между елями, ударяясь о них своими расписными боками. Я даже перестала считать, сколько тумаков мне досталось от локтей и коленей любимых подруг.

Наконец их вынесло из леса и стало немного полегче. Оставалось надеяться, что мы не сломаем соседские заборы и приземлимся намного мягче, чем в первый раз.

— А ворота в гараже открыты?! — я вспомнила этот маленький нюанс, но было уже поздно. Сани завернули во двор Марьяны и со всей дури влетели в закрытые ворота. Хорошо хоть они были деревянные, а не железные.

Кувыркнувшись, я вывалилась из саней и, проехав по полу пятой точкой, шмякнулась о стену. Где-то рядом раздалось «гыканье» Зинки, а потом и громкий «ой» Марьяши.

Наше транспортное средство остановилось, зависнув на одном из полозьев, а потом с грохотом опустилось и на второе.

— Все живы? — спросила я, чувствуя, как что-то стекает с волос за шиворот. Прикоснувшись к ним, я понюхала руку и выругалась. Да это же автомобильное масло! Просто отлично!

— Живы… — выдохнула Марьяна. — Но мне кажется, я вляпалась во что-то.

— Не ты одна… — подала голос Зина. — Я в солидоле…

— А я даже боюсь представить в чем! — Марьяша зашуршала, поднимаясь. — Девочки, посмотрите какая луна полная…

Мы повернули головы и увидели в небольшое окошко круглую желтую луну, которая действительно была сказочно огромной.

— Жуть какая… Пойдем домой, — я тоже поднялась. — Нам еще отмываться.

Мы вышли из гаража и испуганно заорали, услышав мужской голос:

— У вас все в порядке?

— Ой, мамочка… — всхлипнула я, хватаясь за сердце. — Я чуть кони не двинула!

Из темноты, подсвеченной колдовской луной показался сначала один силуэт, а потом и второй. Вовкулаки!

— Все у нас нормально! — быстро сказала Зинка, а Марьяна принялась закрывать ворота, с которых слетел замок. Хорошо хоть створки целы остались. — А с чего вы решили, что не в порядке?

— Грохот услышали, — один из оборотней рассматривал нас с плохо скрываемым любопытством. В его глазах вспыхнули желтые огоньки. — Я смотрю, у вас здесь что-то странное происходит…

Я бросила взгляд на подруг и мысленно застонала. Даже в сумраке было видно, что наши дождевики свисают жалкими лохмотьями, штаны порваны у всех трех. Причем у Зинки одна штанина вообще держалась на честном слове. От нас исходило амбре из масла, солидола и, по-моему, солярки.

— Ничего странного. — Марьяна засунула вместо сломанного засова лопату. — Мы мотоцикл ремонтировали.

— И как? Получилось? — второй оборотень оскалился в белозубой улыбке.

— Получилось! — огрызнулась Марьяна. — Приходите завтра, посмотрите!

Я в ужасе уставилась на нее. Что значит «приходите завтра, посмотрите»?!

30

Волки отчалили, а мы помчались домой, желая как можно быстрее оказаться в тепле.

— Интересно, а что ты собралась им показывать? — первая поинтересовалась Зина у хозяйки гаража. — Какой мотоцикл мы ремонтировали?

Марьяша угрюмо хмурила брови, снимая грязную и испорченную одежду. Она с сожалением посмотрела на штаны, после чего подняла глаза на Зину.

— Нужно как-то повнимательнее быть. У меня в гараже «Урал» милицейский стоит. На нем еще мой дед ездил, когда в органах служил. А потом ему его и подарили, когда он вышел на пенсию. Так что ваши сомнения в моих словах неуместны.

— И что, он рабочий? — удивилась я. — Столько времени прошло.

— Рабочий. Я постоянно прошу нашего тракториста, чтобы он осматривал его и смазывал на зиму цепь и подвижные детали. И вообще он под чехлом стоит. Память о дедушке как-никак, — гордо ответила Марьяна. — Показать есть что, девочки.

— Ишь, ты… — протянула Зинка с уважением. — Ты еще скажи, что ездить на нем умеешь.

— Дед меня учил. Помню немного, — подруга совсем по-детски показала нам язык. — Будто нас кто-то будет заставлять ездить на нем.

— А что с вами такое? — домовой появился как всегда неожиданно. Его сонные глаза удивленно расширились. — Вы что, поле пахали? Маковками?

— За санями ходили, — проворчала я. — Будто не знаешь.

— Дык, я не думал, что вы всю грязь соберете… — Евпатий Гурьевич почесал бороду. — Болотник чище… Ё-маё… титька поросячья…

— Я в душ. — Зинка отмахнулась от него. — От меня амбре как от того самого тракториста…