Сердце Пламени - Дмитрий Казаков

— Взбодримся маленько, — проговорил старший, разливая по чашкам черную смолистую жидкость. — А то ты, Трик-Рес, какой-то сонный.

— Ага, — кивнул носатый стражник, но тут дремотное выражение исчезло с его лица, глаза с алыми зрачками расширились. — Ба, смотрите! Людское судно!

— Где? — Блунч-Лис торопливо повернулся. Старший сначала добавил молока себе в чашку, и только затем глянул в сторону гавани.

К одному из причалов медленно подходил большой корабль, построенный, судя по корпусу и такелажу, в окрестностях Деарского залива. На средней его мачте вился флаг с черно-золотым гербом Танийского союза. Штевень украшала вырезанная из дерева голова хищной кошки.

Человеческие суда не были такой уж редкостью в Стритоне. Но гоблины чаще всего имели дело с соседями по архипелагу, а те строили легкие и маневренные галеры, пригодные для плавания между многочисленными островами. Большие корабли с материка забирались так далеко на запад нечасто.

— Действительно, людское, — проговорил старший и задумчиво пошевелил ушами. Для гоблина этот жест означал примерно то же, что для человека — чесание в затылке. — Интересно, что им надо?

— Скоро узнаем, — Блунч-Лис отхлебнул нола с молоком и взял с блюдечка кусок сахара. Соратники последовали его примеру.

Корабль пришвартовался, на причал упали сходни. И по ним начали сходить люди — один за другим, с мешками за плечами, серьезные и сосредоточенные. Трик-Рес, сам не зная, зачем, принялся их считать, и остановился на числе пятьдесят четыре.

— О, еще приплыли… — заметил хозяин «Морской крысы», ставя на стол блюдо с тонкими сладкими лепешками, именуемыми карван.

Такие обычно едят со сметаной, соленой рыбой или мясным фаршем, накладывая их на лепешку и сворачивая в трубочку. Но на завтрак карван подают без начинки, разве что с острой приправой из перца.

— Что значит — еще? — удивился старший. — Были другие?

— Как, вы не знаете? — Третий Гринч-Нас всплеснул руками. — Вчера с пришедшего из Гормандии судна сошла толпа старших эльфов. Самых настоящих, с луками и мечами! Они поселились у моего троюродного брата, в «Черной короне» и заплатили за месяц вперед!

В голосе владельца таверны прозвучала понятная зависть — за толпу эльфов на месяц вперед можно столько золота содрать…

— Эльфы? Люди? — Блунч-Лис высунул длинный узкий язык, выражая недоумение. — Чего им нужно у нас? Сидели бы в своих землях и не высовывались.

— Надо донести князю, — солидно заметил старший, взяв карван и обмакивая в приправу. — Он прикажет изгнать чужаков с Калноса! Ведь они не купцы и не послы. Нечего им тут делать.

— А мне брат сказал, — затараторил Третий Гринч-Нас, — что эльфы сами отправили гонца в замок.

— Да? — Трик-Рес покосился в ту сторону, где люди, выстроившись цепочкой, двинулись прочь от причала. — Невероятно, клянусь утробой Искрия!

— Вот и я о том же, — кивнул хозяин таверны. — Ну что, подавать завтрак?

— Подавай, — разрешил старший, а когда Третий Гринч-Нас отошел, мрачно добавил: — Но в любом случае нам теперь придется глядеть в оба! Хорошего от олдагов ждать нельзя! Это я вам говорю!

Его молодые приятели дружно кивнули.

Глава 5. Ледяная ловушка

До полуночи Олен торчал на палубе и героически сражался со сном. Боялся, что опустит веки и вновь окажется на высушенной зноем равнине, увидит дом из камней и торчащие из земли столбы.

Но затем усталость взяла свое, и он спустился в каюту. Открыл дверь, выпустив в коридор раскатистый храп Гундихара и посвистывание Саттии. Валявшийся в ногах у девушки Рыжий поднял голову и вопросительно муркнул. Олен шепнул ему «спи», сам забрался под одеяло, дав себе обещание, что только полежит и ни в коем случае не заснет. Глаза закрылись так стремительно, что даже испугаться не успел…

А потом Олен проснулся и понял, что благополучно пережил эту ночь, ничего не видел и отлично выспался.

— Ну ты дрыхнуть, — проговорил Гундихар, сидевший на койке Саттии и водивший точильным камнем по лезвию тесака. — Полдень почти, ха-ха.

— А… вон как, — голос со сна прозвучал хрипло. — Где остальные?

— Загорают, где же еще? — хмыкнул гном. — Кстати, мы с твоей девицей помирились. Я ей даже камушек подарил.

— Это какой?

— Черный хелидоний. Его еще называют ласточкиным камнем. Якобы он появляется в брюхе у птиц. Говорят, что хелидоний вызывает доверие к тому, кто его носит и тем самым помогает в делах.

— А тебе он помогал? — Олен поднялся, помассировал ноющий после сна затылок.

— Ну, роданы мне доверяли, — на лице Гундихара возникла проказливая улыбка, — помню, как-то раз…

Сверху, с палубы, донеслись крики. «Дракон» вздрогнул, точно ударенная хлыстом лошадь. Долетел топот, возмущенные голоса, скрип и хлопанье опускающихся парусов.

— Что там такое, клянусь Селитой? — корабль вильнул, и Олена боком шарахнуло о стену. Гнома бросило на пол, он лбом ударился о койку с такой силой, что та хрустнула. Тесак с лязгом улетел в угол. — Эй, ты жив?

— Жив… — просипел Гундихар, щупая лоб, где вздулся здоровенный синяк. — Голова у меня крепкая. Но что творят эти убогие отпрыски синюшных каракатиц, я хотел бы знать… А ну пойдем.

Шатаясь, он поднялся и нагнулся за тесаком. Олен схватил меч, торопливо натянул сапоги. Вдвоем пробежали к лестнице, забрались наверх, оскальзываясь на мокрых перекладинах.

Никаких признаков нападения или катастрофы видно не было. Развернутый левым бортом по течению «Дракон» мирно покачивался на волнах. Паруса на обеих мачтах были спущены. Около носа кучковались матросы, из их толпы доносился зычный голос Харена и тонкий — Бенеша. У борта вытягивали шеи выскочившие на палубу пассажиры из других кают.

— Укуси меня сколопендра, ничего не понимаю, — пробормотал Гундихар.

— Я, кстати, тоже, — сказал вышедший из надстройки капитан Шлурс, невозмутимый, как всегда. — Пойдем, разберемся.

Вслед за капитаном миновали заднюю мачту, обогнули створки большого люка в грузовой трюм, где испуганно ржали лошади. При приближении Шлурса болтовня и смех в толпе смолкли.

— Боцман, доложить обстановку, — приказал капитан.

— Да, мессен, — Харен вышел вперед, огладил усы. — Это звучит невероятно, но впереди лед.

Гундихар издал громогласное «Ого!», Олен крепче стиснул рукоять меча, ощутил, как от нее по коже поползли холодные мурашки.

— Что ты несешь, боцман? Ты пьян?

— Ни в коем случае. А сели не верите, то поглядите сами, мессен.

Матросы отхлынули в стороны, освобождая дорогу к борту. Стала видна мрачная Саттия, растерянно моргающий Бенеш. Шлурс сделал шаг вперед, Олен и гном — тоже. Открылась гладь реки, серая вода и… начинающаяся полусотней шагов выше по течению полоса льда.